Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич. Страница 4

— Охота была время терять, — засмеялся лейтенант. — Гитару об лавочку расшибем, чтобы больше не бренчали, волосатиков по-быстрому обкорнаем и пинка для скорости выпишем.

— Не слишком жестко? — удивился Данила. — Подумаешь, сидят — песни поют.

— Нормально! — обрубил милиционер. — По сторонам посмотрите: окурки повсюду разбросаны, бутылки пустые, наплевано. А это ведь детская площадка! По хорошему, можно им и пятнадцать суток оформить. Тем более, что кто-то из этих «музыкантов» повадился по району телефонные аппараты портить.

— Зачем? — не понял Мельник. — Бьют, что ли?

— Да нет, — вздохнул лейтенант. — Из телефонных трубок звукосниматели выковыривают, самопальные инструменты потом мастерят. А люди «скорую» не могут вызвать. Поймал бы, лично этим пакостникам руки поотрывал! Эх, ладно, мне пора. Служба! — милиционер крепко пожал руку Даниле и ринулся догонять своих товарищей. А юноша удивленно покачал головой и направился к своему подъезду. Ну их к лешему, все эти приключения. Скоро важнейшая игра с киевлянами и попадать в сводки происшествий столичной милиции перед нею — не самая удачная идея. Вряд ли Бесков пропустит такое без последствий.

— Малой, какого черта? — злющий как черт Аничкин подскочил к массажному столу, на котором Толя Морозов старательно разминал Даниле ушибленный голеностоп. — За тобой ведь подбирать пришлось.

— Да знаю я, — пробормотал виновато Мельник. — Прости, Анюта, так вышло. Чуть-чуть не рассчитал.

— Неужели? — саркастично усмехнулся капитан. Но тут же взорвался. — Так какого х…я ты тогда позволил Муне убежать от тебя[1]?

— А что я, по твоему с ним должен был сделать? — огрызнулся Данила. — Убить?

— Да все, что угодно, — вызверился Витька. — Держи, хватай, цепляйся за трусы, вали на землю — но не дай убежать!

Ну да, косяк. Совсем чуть-чуть не рассчитал Данила, буквально одного шага ему не хватило, когда кто-то из защитников гостей после розыгрыша углового у ворот Рудакова неожиданно послал мяч далеко вперед, метров на тридцать, выдав изумительную по точности передачу на своего партнера. В принципе, Мельник мог бы, если бы повезло, дотянуться до круглого головой, но не сумел. Честно попытался, прыгнул, но пятнистый лишь предательски чиркнул его по макушке и перелетел через форварда.

Невысокий, щуплый диспетчер киевлян мгновенно, одним движением укротил мяч и стремительно рванул вперед, к воротам Яшина. А вместе с ним, поддерживая внезапную контратаку, помчались другие атакующие игроки гостевой команды. Серебряников побежал направо, в направлении углового флажка, уводя за собой Валеру Зыкова, Хмельницкий несся параллельным курсом слева, а Пузач нахально попер по центру, где пятился назад, боясь бросить свою зону, Аничкин.

Лев Иванович кричал что-то своим немногочисленным защитникам, пытаясь подсказать им, показывал, размахивая руками, кого надо срочно прикрыть, но в шуме трибун его практически не было слышно. Данила мгновенно сообразил, что у соперников нежданно-негаданно образовалось численное большинство и они сейчас постараются разыграть его. Почти, как в хоккее. Четверо против двоих. Потому что рослые Рябов с Семеновым безнадежно застряли в чужой штрафной, куда пришли на подачу углового.

В какой-то момент Витька все же не выдержал и бросился навстречу Мунтяну, но, куда там! Киевлянин показал ложный уход вправо, а сам тут же бросил корпус влево, разминулся с обманутым защитником и выскочил один на один с Яшиным. Трибуны взревели. Оставалась еще слабая надежда, что вратарь выручит, метнется в ноги форварду и сумеет забрать у того мяч, но тот выдержал гроссмейстерскую паузу и аккуратно выкатил круглого набегавшему слева Хмельницкому. А тот с ходу, в касание, пробил под острым углом в пустой угол. 0–1 Пронзительный свисток судьи матча Хярмса утонул в оглушительных воплях зрителей.

Мельник устало вытер рукой мокрое от пота лицо и не спеша побрел к центру поля. До конца встречи еще оставалось примерно минут двадцать. И надежда на то, что удастся отыграться, еще теплилась. Данила верил, что еще представится шанс проверить на прочность голкипера киевских одноклубников. Хотя, надо отдать должное, Рудаков сегодня был в ударе. И в первом тайме ни разу не дал никому усомниться в своем мастерстве.

Впрочем, стоило сказать, что тактически гости переиграли москвичей и не позволяли хозяевам часто тревожить своего вратаря. Бесков снова словил свой нервяк и, осторожничая, решил вдруг резко насытить середину поля, отрядив в полузащиту сразу аж четырех игроков. То есть, пришел к схеме 4−4–2. Но, вот беда, его команда этот вариант практически никогда не отрабатывала всерьез, отдавая предпочтение 4−3–3 или 4−2–4. В отличие от соперника. Для динамовцев Киева подобная расстановка была вполне привычна. И потому именно они чаще осаждали владения Яшина, легко справляясь с хаотичными наскоками москвичей. Тех не выручали даже Мельник и Ривелино.

Данилу сразу взяли под плотную опеку двое защитников, а бразильцу уже на первых минутах исподтишка, пока этого не увидел судья, врезали по колену. Горячий южноамериканец полез с ответкой и ожидаемо схлопотал предупреждение. Так что Бескову ничего не оставалось, как подозвать Мельника к бровке и через него передать строжайшее указание не лезть на рожон и не давать арбитру ни в коем случае повода для удаления.

— Хитрее надо, — посоветовал товарищу Данила. — Выбери момент, когда будешь в гуще игроков и вот там уже врежь им, как следует! Якобы, случайно. Понял?

— Понял, — уныло кивнул Ривелино, потирая ногу. — Извини, Дани, я просто не ожидал, что они так быстро за меня возьмутся.

Сам Мельник уже приучил соперников, что никогда не спускает подлости и обязательно возвращает все полученные удары и тычки с процентами. Поэтому его если и били, то в пылу борьбы. Не придерешься. И то хлеб, как говорится.

В итоге, за всю первую половину встречи хозяева побеспокоили Рудакова всего дважды. Сначала Маслов обыграл Левченко и с правого края опасно навесил в район одиннадцатиметровой отметки. Там высоко выпрыгнул Данила, но его удар головой не состоялся — голкипер оказался на мяче раньше. А форвард еще и кулаком отхватил. Да так, что доктору команды пришлось совать ему под нос ватку с нашатырем.

А на сороковой минуте уже Ривелино прошел крокетой все того же Левченко, отдал хороший пас на ход Гаджиеву, но тот, влетев в штрафную, завозился и пробил как-то неловко, не очень сильно и прямо в руки Рудакову. Вот и все, чем могли похвастаться москвичи.

Их киевские одноклубники атаковали на порядок острее. Они владели инициативой, играли легко, раскрепощено, пресекали атаки противника в зародыше, и стороннему наблюдателю вполне обоснованно могло показаться, что рано или поздно они обязательно забьют. И Льву Ивановичу то и дело приходилось вступать в игру. А на помощь обороне вынужденно отходили и полузащитники, что резко снижало эффективность ответных атак. Еврюжихин с Мельником натурально сидели на голодном пайке.

После пропущенного гола Бесков заменил Гаджиева на Козлова. И всего через три-четыре минуты тот едва не сравнял счет. Юрка Семин из последних сил добежал до штрафной гостей, обыгрался с Аничкиным и вырезал тонкий пас на Володьку.

— Бей! — заорали в едином порыве и болельщики, и игроки хозяев.

Козлов метров с пятнадцати пробил на технику, метя в дальнюю от Рудакова «девятку». Удар получился красивый, резанный, но…к сожалению для публики, в большинстве своем болевшей, по понятным причинам, за «Динамо» московское, голкипер в отчаянном прыжке все-таки сумел перевести мяч за лицевую.

— Крути в ворота, — скомандовал Мельник Ривелино, который побежал исполнять угловой удар. А что еще оставалось — толкаться, пихаться, да надеяться, что в сутолоке удастся-таки протащить кожаный снаряд в сетку. Да, банальный навал. Бывает.

На подачу снова пришли рослые защитники хозяев. И Рябову едва не улыбнулась удача — он нахально распихал киевлян, подпрыгнул вроде бы не слишком высоко, зато удачно сбросил мяч под удар Мельнику. Тот, что есть мочи зарядил под перекладину, победно вскинул руки под торжествующие крики партнеров и трибун, но…арбитр быстро пресек ликование, гуднув в свой свисток и показав, что зафиксировал фол в атаке. Возражения и мольбы москвичей он слушать не стал.