Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич. Страница 49

А в тоннеле к нему подскочил возбужденный Ильин. Схватил за рукав, заставил нагнуться, и яростно зашептал:

— Малой, где ты ходишь? Тебя там порученец Щелокова дожидается! Велено немедленно прибыть в правительственную ложу.

— В таком виде? — искренне изумился Мельник. Демонстративно оглядел изгвазданную в грязи футболку и столь же непрезентабельные спортивные трусы, ноги, обильно покрытые ссадинами и наливающимися синяками, порванные гетры — сука немецкая, когда только успел⁈

— Ты дурак что ли? — зашипел Сергей Сергеевич. — Какая, к херам, разница, как ты выглядишь? Сказано: «немедленно», значит — «немедленно»! Или что, прикажешь начальству передать, чтобы подождали, пока ты душ примешь и марафет наведешь? Шевели поршнями!

— И что, потом к самому товарищу Брежневу отвели⁈ — Танюха испуганно ойкнула.

— Ну, врать не буду, Леонида Ильича я не видел, — усмехнулся Данила. — Слушай, жрать хочу зверски, у нас дома есть что-нибудь? Знаю, что вредно, но безумно хочется чего-нибудь сладкого.

— Это ты сейчас про что? — с подозрением осведомилась девушка и немного отодвинулась от него. Так, не слишком далеко, но все же.

— Что? А, не, не в этом смысле, — засмеялся Мельник, сообразив, что подруга решила, будто он собирается начать к ней приставать. — Точнее, тебя я тоже съем, но позже!

— Дурак! — густо покраснела Фоминцева. — Кто о чем, а вшивый все про баню.

— Сладкое! — напомнил ей Данила. — Не отвлекайся.

— А нету, — растерянно развела руками подруга. — Пусто. — И тут же не удержалась, съехидничала. — Тебя что, на банкете после игры не покормили?

— Беда, — задумался на секунду футболист, пропустив подначку мимо ушей. — О, идея! Ты безе или меренги любишь?

— Издеваешься? — нехорошо прищурилась Татьяна. — Знаешь, что со мной тренер сделает, если застукает с пирожными?

— Да? А в «Шоколаднице», помнится, в полный рост трескала. Да еще добавку заказывала.

— Ах ты, гад! — задохнулась от возмущения Фоминцева и начала оглядываться в поисках полотенца.

— Но-но, попрошу без рукоприкладства! — оскорбился Данила и поднялся с табуретки, благоразумно решив разорвать дистанцию. Так, на всякий пожарный — Все приходится делать самому, — горько пожаловался он в пустоту и направился к холодильнику. — Сейчас будет фокус-покус. Точнее, гоголь-моголь!

— А, вон ты о чем, — заулыбалась Татьяна. — Так бы сразу и сказал. Ладно, не томи, рассказывай, что дальше было. Завтра девчонкам расскажу, они от зависти помрут!

— Да там и рассказывать, собственно, не о чем, — рассеянно отозвался Мельник. Он достал два яйца, тщательно помыл их, а затем поочередно аккуратно разбил над тарелкой. Отделил желтки от белков, и потом разлил их по отдельности в два высоких стакана. Добавил две чайные ложки сахарного песка, щепотку соли, еще раз проверил на наличие кусочков скорлупы и принялся энергично взбивать полученную смесь венчиком. — Ты с молоком любишь или с лимонным соком? По идее, надо бы апельсиновый влить, но у меня нет, к сожалению. О, можно мед взять — где-то у меня баночка абхазского завалялась, со сборов привез. Давно лежит, конечно, но, думаю, не засахарился.

— Ничего себе, ну ты даешь! — потрясенно выдохнула Фоминцева. — Я про такой рецепт даже не слышала. — Она помолчала немного, наблюдая за ловкими движениями парня, а потом задумчиво добавила. — Похоже, девки-то правы были…

Данила едва заметно усмехнулся. На прежнего Мельника подобная нехитрая манипуляция, скорее всего, подействовала бы безотказно. И сейчас он прыгал бы вокруг подруги, точно нетерпеливый щенок, изнывающий от неизвестности, и просил, да что там — умолял! — рассказать, что же о нем сказали красотки-прыгуньи. Но у Мельника нынешнего за спиной был не один год семейной жизни. И поэтому он давно уже выработал иммунитет к подобным заходам.

Юноша спокойно закончил с желтками, помыл венчик и принялся за белки. Сыпанул туда тоже чайную ложку сахара и сноровисто взбил до пышной белой массы. Затем аккуратно разложил ее в стаканы поверх взбитых желтков и протянул один стакан Татьяне.

— Сейчас ложечку тебе чистую дам.

— У-ммм…вкуснотища! — Фоминцева аж зажмурилась. А потом энергично заработала ложкой.

Данила попробовал из своего стакана и согласно кивнул.

— Да, неплохо получилось. Кстати, — спохватился он. — Надо ж было чайник поставить! Вот я идиот, этот десерт со свежезаваренным чаем, да еще и с вишневым вареньем — вообще отпад!

— Поздно, — трагически сообщила Танюха и грустно заглянула в свой опустевший стакан. — Я уже все слопала.

— На мой даже не смотри, — честно предупредил ее Мельник, заметив, что девушка задумчиво поглядывает на его порцию гоголь-моголя. — Самому мало!

— Жмот!

— Пускай. Зато сытый и довольный. Хотя…поставь, все-таки, чайник. И глянь, там в холодильнике сыр остался.

— Сначала расскажешь, о чем с Брежневым говорил, — насупилась Татьяна. И тут же скорчила жалостливую гримасу. — Правда, Данька, не томи, интересно же. Можно подумать, каждый день с такими людьми общаешься!

Не мытьем, так катаньем. И что делать с этой хитрой бестией? Мельник посмотрел на ее подогнутые колени, изящные, но крепкие загорелые руки, неимоверно длинные стройные ноги, совершенно фантастическую грудь и перемазанную, но все равно безумно симпатичную мордашку. Хм, а в чем, если подумать хорошенько, проблема?

— Если мне не изменяет память, — вкрадчиво произнес Данила. — Кое-кто мне очень сильно задолжал за разбитую тарелку. Она, между прочим, была из моего любимого чешского сервиза. — А потом вдруг рявкнул в полный голос. — И куплена за валюту!

— Но я же уже извинилась, — слабо пискнула перепуганная Танюха. — Нечаянно ведь разбила. Ты просто зашел так тихо, что я испугалась и не удержала ее.

— Извинилась, — согласно кивнул Мельник. Но тут же грозно сдвинул брови и угрюмо сказал. — Но еще не раз извинишься. А ну, марш в койку!

[1] Scheiße (нем.) — Дерьмо — одно из самых распространенных и грубых слов и ругательств в немецком языке.

[2] Was? (нем.) — что?

Глава 24

1969 год. Сентябрь. Белфаст

— Мельник, иди, не слышишь что ли, тебя бугры зовут!

Данила нехотя поднялся со своего места и пошел, не торопясь, в «голову» салона Ил-62, на котором сборная команда СССР летела в столицу Северной Ирландии — Белфаст.

— Весь во внимании.

— Нет, вы только поглядите на него! — руководитель делегации, сам Гранаткин — не хухры-мухры, смотрел на футболиста с явным неодобрением. — Что с лицом? Я еще в аэропорту заметил, но решил журналистам лишний раз не давать повода для сплетен.

— На тренировке неудачно по мячу пробил, — пробурчал Мельник. — Он, зараза, после прострела летит, как из пращи, скорость за сто километров в час, а тебе нужно под эту кожаную дуру голову подставлять. Ощущения представляете? Как мордой об бетонную стену. Вот и не рассчитал маленько.

— Да? — Валентин Александрович саркастически улыбнулся. — А у нас другая информация на сей счет имеется. — Голос чиновника похолодел, а глаза вдруг стали холодными и злыми. Как у змеи. Смертельно опасной, ядовитой. — Говорят, что ты подрался со своими товарищами. Что скажешь?

— А надо что-то сказать? — искренне удивился Данила, прокручивая в уме довольно приличный список тех, кто мог вольно или невольно его заложить. Нет, так сразу стукачка не вычислить, здесь хорошенько подумать требуется.

— Не юродствуй! — Прикрикнул на игрока какой-то непонятный хмырь из свиты Гранаткина. Фамилию его юноша не знал, да и особенно не стремился узнать. Много таких ответственных дядечек разъезжает по заграницам со спортсменами или артистами. Халява, сэр! — Ишь, распустился! Встань, как положено.

— А как положено? — нахально поинтересовался Мельник. Незнакомый «главнюк» стал его немного подбешивать. — Стюардесса про это на инструктаже ничего не рассказывала. Только про порядок эвакуации при аварии и все. Может быть, вы поделитесь? — Мужичок немедленно пошел красными пятнами и забулькал возмущенно.