Наследие. Часть 2 - Григорьева Юлия. Страница 5

– Что с ним сделали? – прохрипел аниторн, пытаясь усмирить бешеный стук сердца.

– Пришлось убить, – поморщился Тибод. – Дракон начал охотиться на людей, выжег несколько деревень. Возможно, он считал людей виноватыми в ее смерти, все-таки его возлюбленная все время стремилась к мужчинам. Бедолаге было невдомек, что ей просто нужно жрать. Рик, – Дальгард перевел взгляд на побелевшего лорда. – Что с тобой?

Илейни мотнул головой и рывком поднялся из кресла. Он подошел к окну и уперся лбом в холодное стекло.

– Что будет, если сделавший выбор дракон, сойдется с другой самкой? – спросил Илейни, рванув ворот своего камзола.

Дальгард нахмурился, обдумывая его слова. Но вдруг вскочил с места и стремительно приблизился к господину.

– Гор сделал выбор? Ты уверен? Как это было? Отвечай! – пожилой мужчина рывком развернул к себе аниторна, тут же схватившись за место, где находилась печать и зашипел. После повинно опустил голову. – Простите меня, господин.

– К Бездне прощение, Тибод, – отмахнулся Рик. – Гор выбрал человеческую женщину, мою женщину! По крайней мере, он пытался меня сжечь, учуяв на мне ее запах. Потом умчался прочь, чувствуя вину, а когда вернулся, уже не кидался на меня, но на нее смотрел с тоской, искал возможности быть ближе. Я не знаю, можно ли считать это выбором…

– Пожри тебя Виллианы, мой лорд, – зло выругался Дальгард и стремглав бросился прочь из кабинета.

Риктор устремился следом, и уже на лестнице услышал крик хозяина замка:

– Закрывай ворота! Опутать Ханнис защитной магией, не пускайте его к ней! Не пускайте! Солому убрать немедленно! Боги! Я выжгу запах. Бездна!

Аниторн выбежал в замковый двор и увидел Гора, уже выглянувшего из драконника. Он жадно втягивал носом запах драконицы, шедший от соломы. Замутневший взгляд дракона блуждал по двору, отыскивая ту, что привлекла его внимание, порыкивал и нервно водил по каменным плитам хвостом. Челядь и воины метались по двору. Они спешно убирали солому, а после закрыли тяжелые ворота, за которыми была скрыта драконица. Дальгард стоял, простерев ладони над плитами, устилавшими двор, и что-то шептал, понятное ему одному.

Рик поспешил к своему дракону. Он встал перед ним и негромко позвал:

– Гор.

– Ар-р, – ответил летун, все еще водя носом.

Обернувшись к хозяину замка, Илейни крикнул:

– Но ему нравится запах Ханнис!

– Конечно, – недовольно отозвался тот. – Любому кобелю нравится запах течной суки. Если я и готов их познакомить, то теперь только после окончания гона моей принцессы. – Мужчина открыл глаза и посмотрел на лорда. – Впрочем, Ханнис – наследие моего господина, и если он хочет пустить своего дракона…

– Чем грозит их совокупление? – оборвал Рик Дальгарда.

Тибод опустил руки и подошел ближе. Он хмуро посмотрел на Гора – дракон теперь с шумом фыркал и озирался в недоумении. Запах, привлекший его, исчез, и взгляд желтых глаз прояснился. Дракон фыркнул еще раз и опустил голову к своему человеку. Риктор погладил великана по лбу и вновь обернулся к Дальгарду.

– Ты не ответил, – напомнил Рик.

– Ничего хорошего не будет, – со вздохом произнес пожилой лорд, уже спокойней. – Когда он изольется, и желание покинет дракона, наступит прозрение, после гнев. Возможно, безумие. Драконы, в отличие от людей, любят один раз и навсегда, никогда не изменяя своему избраннику. Скорей всего, он разорвал бы Ханнис, как только слез с нее. Возможно, спалил мой замок и его обитателей, включая тебя и меня. Тебя посчитал бы предателем, который заманил его в ловушку. Он сделал выбор, Рик. Дракон может только в одном случае кинуться на того, кому доверяет и считает своим – ревность. И мне даже странно слышать, что Гор не пытался убить тебя после.

– Так может, все-таки временное увлечение? – в глазах Рика появилась надежда. – Решено, когда гон закончится, мы сведем Гора и Ханнис. Если он не проявит к ней интереса, то оставим ее в покое. Мой дракон не единственный, пара ей еще найдется.

– Это разумное решение, – склонил голову Дальгард. – Когда мой господин желает покинуть замок?

– Немедленно, – ответил Илейни. – У меня слишком много вопросов, на которые нужно найти ответы, и ты мне кое в чем поможешь.

Дальгард склонил голову и поспешил начать сборы в дорогу.

Глава 2

Волны, с яростью налетев на скалистый берег, взрывались тысячами пенных брызг, долетали до лица и оставляя на коже холодные капли. Солнечный свет, отражаясь бликами от бугрящихся волн, слепил глаза. Где-то недалеко пел песню одинокий надтреснутый голос. Невидимый рыбак сильно фальшивил, но старательно выводил слова фривольной песенки.

Эрхольд слизал с губ морские брызги и отвернулся от моря. Взгляд его скользнул по женской фигуре, стоявшей неподалеку. Ветер играл черными прядями, подкидывал их, путал. Женщина подняла лицо к небу и закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом и запахом моря. На губах ее блуждала мечтательная улыбка, и Эрхольд подумал, что не видел ничего прекрасней в своей жизни.

Широкими шагами он сократил расстояние до женщины, грубовато обнял ее и накрыл губами улыбку. Женщина дернулась, но тут же узнала того, кто так неожиданно вырвал ее из мечтательного забытья. Тонкие руки сплелись на шее черного лорда, пальцы зарылись ему в волосы, и она, подавшись к мужчине всем телом, ответил на поцелуй.

Накрыв затылок возрожденной, Дархэйм сжал в кулаке ее волосы, и женщина откинула голову назад, повинуясь властному жесту Эрхольда. Он некоторое время вглядывался в глубину черных глаз, что-то пытаясь найти в них, – не нашел. Мужчина едва заметно покривился и прижал ее голову к своей груди.

– Иногда ты меня пугаешь, – произнесла она, и лорд поморщился, уже не скрываясь.

Голосовые связки все еще не восстановились, и голос продолжал звучать грубо и надтреснуто.

– Помолчи, – почти ласково велел он.

Виалин… ее тело с чужой душой, послушно замолчала. Кажется, она старалась даже глубоко не вдыхать, чтобы не вызвать его злости. Замерла, стиснув руки на мужской талии, словно боялась выпустить и упасть в Бездну. Прижалась щекой к груди Эрхольда, слушая размеренные удары его сердца, и тихонечко потянула носом, вдохнув приятный запах терпкой ароматной воды, которой он пользовался во дворце, как велели нынешние порядки. Зажмурилась, и улыбка сама собой появилась на женских губах. Она любила его.

Душа безвестной служанки, оказавшись в новом теле, не хотела забывать себя. Ей было страшно… поначалу. Но потом она разглядела свое новое вместилище и пришла от него в восторг. Это тело было во много раз красивей ее прежней оболочки. И новое имя ей тоже нравилось. Виалин… Была в нем нежность, звучавшая чудесной мелодией, особенно, когда его произносил мужчина, обнимавший ее сейчас.

Мужчина нравился душе даже больше, чем ее новое тело и имя. Она никогда не видела никого красивей, даже не смела мечтать, что благородный лорд будет заботиться о ней и смотреть с затаенным обожанием. Будет следить за каждым движением, касаться с трепетностью и любовью. Их не могли скрыть ни злость, иногда вспыхивавшая в его глазах, ни язвительный горький смех, порой вырывавшийся из горла, когда Виалин рассматривала в зеркале новый наряд, подаренный Эрхольдом. Она смеялась и хлопала в ладоши, крутясь перед зеркалом, а он стоял, припав к стене плечом, рассматривал ее с жадным интересом, а потом вдруг начинал смеяться, но почему-то Виалин казалось, что смеется он не над ней, а над собой. Женщина спешила к нему, чтобы обнять и успокоить, но Эрхольд удерживал протянутые к нему руки, целовал узкие ладони и уходил, приказав не покидать покоев.

И она, скованная печалью и тоской, сидела, послушно ожидая его возвращения. Вспоминала черты лица, его настоящего лица, оно ей нравилось намного больше, чем лицо придворного, которого она в прошлой жизни видела много раз. Когда-то ей нравился тот придворный, но теперь, когда Виалин узнала его настоящего, светловолосый образ уже не казался таким притягательным.