Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - Соболь Артём. Страница 14

— Сомневаюсь в своей нормальности… Проф, а вы…

— Почему вам так нравится вольфрам? — закуривая спрашивает профессор. — Почему именно он? Прошу меня простить, но я видел как вы смотрели на лампочку, то есть на нить накаливания. Вот, попросил Осипа, зашли на свалку и… Молодой человек, а вы металл, случайно не чувствуете? Вот например Светочка чувствует как вода течёт по трубам. Катенька безошибочно определяет где электрический ток. А вы?

— Я не знаю…

— Я тоже, — трёт переносицу Ломакин. — Вопросов слишком много. И чем больше я узнаю, тем больше их становится. Эх, мне бы оборудование, рентген, микроскоп… Мне даже кровь взять не чем, не то что её исследовать. Эх! Так, поздно уже. Ложитесь отдыхать. Завтра… Завтра нас ждёт великий день.

Спорить с безумным учёным не решаюсь. Спрашивать что-то тоже не тянет. Поэтому съедаю второе сверло и жмурясь от приятной сытости падаю на свою лежанку. Уже засыпая слышу как заходят девушки, укладываются…

Закрыв глаза прикидываюсь спящим и слышу как Маришка, а это она, присаживается рядом, укрывает меня одеялом, проводит пальцами по голове. Гладит мои ещё очень короткие волосы и вдруг целует в лоб. Вздохнув хихикает, шепчет что-то совсем неразборчивое и убегает.

Нда… Вот этого мне в данных условиях, как раз и не хватало.

Глава 7

Великий по заверениям профессора день начинается со строгого приказа девушкам, сидеть дома и никуда не высовываться. Я же получаю настоящий инструктаж от Осипа. То есть: идти за профессором, не высовываться, не шуметь, делать что говорит Ломакин и не спорить. Скажут падать и прикидываться мёртвым, сразу делать так.

После чего личность Осипа, предупредив что будет держаться рядом, уходит в тень и на сцену выходит профессор Ломакин. Который без лишних слов впервые выводит меня из дома. Не на улицу, а в явно давно заброшенный коридор и молча идёт вперёд.

Нда, всё-таки это место сложно назвать домом. Так, две больших комнаты, несколько маленьких и пара огромных одна из которых обвалилась.

Наша обитель, королевские покои... Жилая, она же спальня, и кухня, туалет и ванная. Всё это дело соединяет коридор, однако жить можно и всё что надо есть. Включая даже такие чудеса как: холодильник другие кухонные приборы и даже стиральную машину.

На вопрос откуда всё это натаскали, Ломакин отвечает что почти всё здесь было. Говорит что притащил только стиралку, да и ту нашли в комнате чуть дальше по коридору, всё остальное тут стояло. Так же профессор выдаёт предположение что в этом месте, между этажами, раньше были инженерные системы и помещения для персонала всё это обслуживающего.

Было, раньше, потом лавочку свернули из-за сильного излучения из шахт. Ломакин объясняет что людям здесь делать нечего. Они или мутируют, или просто помирают, или всё вышеперечисленное сразу.

— Но ты же не мутировал? — глядя на деда спрашиваю.

— Ну, это же я, — разводит руками профессор. — Николай, я сам не знаю как это. Были случаи, не стану скрывать. Взяли грех на душу, притащили сюда одного Фрица, хотели допросить. Так он два дня протянул. С него кожа как комбинезон сползла. Захожу утром к нему, а он лежит в углу. А кожа в стороне. Подозреваю что излучение «Первопричины» разрушило клеточные связи. Что с учётом перевозбудимости нервных окончаний и мощными выбросами гормонов привело к такому результату.

— Осип с него шкуру спустил, — сглотнув шепчу и кашлянув, уже громче продолжаю. — Интересно… Может вы просто привыкли? А как вы…

— Меня, в отличии от вас не сбросили в яму, — заставляя вздрогнуть резко поворачивается ко мне Ломакин. — Я сам спрыгнул. Здесь мне светили или крысы размером с собаку или того хуже — сборщики. В обоих случаях меня бы банально употребили в пищу… Однако, меня нашёл Осип. Который к тому времени жил здесь уже несколько лет. Так мы и познакомились. Но об этом потом, сейчас… Сейчас, молодой человек, как только выйдем, ни звука. Общаемся только шёпотом.

— Хорошо, а куда мы…

— На помойку, — улыбается профессор. — Место это страшное. Будьте добры не кричите. Что бы вы там не увидели.

— Боюсь спрашивать что я там могу увидеть.

— Трупы, — вздыхает профессор. — Много трупов и все они разные. Замученные узники, казнённые, не пережившие свидания с фрау Бригг. Затравленные собаками, расстрелянные, убитые током, ядами, вскрытые. Совсем ужасные… Неудачные образцы из медицинского. Там надо стараться сберечь психику.

— Зачем тогда мы туда прёмся? — поводя плечами спрашиваю.

— Затем, что помойка это остров сокровищ. Помимо обезображенных тел, там можно найти всё что угодно. Высшая раса, как они сами себя называют, надменна настолько, что эта надменность не позволяет им пользоваться даже исправными, но слегка потерявшими вид приборами, инструментами и оборудованием. То что наши будут ремонтировать, немцы просто выбросят.

— Ага…

— Жируют сволочи, — вставляет Осип. — Сына, только тихо. Слушайся профессора, он в этих делах опытный. Всё, идём.

Снова став Ломакиным, дед проводит меня по коридору. Через несколько поворотов и спуск по лестнице, встаём у массивной, обшитой листами свинца двери. Дед шустро открывает замки и засовы. Тянет дверь на себя и пока она медленно открывается, открывает незаметный тайничок в стене. Вытаскивает пару ножей, верёвку, две гранаты и пистолет неизвестной конструкции. Оттуда же извлекает два рюкзака, один что поменьше отдаёт мне, второй надевает сам.

Мы, два с половиной недоделанных сталкера, выходим за дверь и попадаем в частично обвалившийся коридор. По обонянию сразу же бьёт вонь разложения, какой-то химии и…

— Металл, — втянув носом воздух шепчу. — Много. Не обычное железо, а… Сталь, вольфрам, хром, ванадий, медь… М-м-м…

— Спокойно, — поднимает руки профессор. — Голубчик, держите себя в руках. Если совсем никак, перекусите арматурой. Тут из стен её много торчит.

— Арматура… Профессор, это чудовищно. Это всё равно что будучи сладкоежкой зайти в кондитерский и созерцая торты-пироженные, стоять и есть чёрствый хлеб. Тут же вольфрамом пахнет.

— А чем ещё? — щурит глаз профессор.

— Смертью…

— Да, молодой человек, именно смертью, — слишком близко подходит профессор от чего непроизвольно отшатываюсь. — Хорошо что вы это понимаете. Смерть здесь повсюду. В воздухе, воде, дыме. Она серой отожравшейся на трупах крысой бегает по трубам, смотрит из тёмных проёмов помещений и коридоров. Держитесь за мной, крысы самое меньшее из того, что нам здесь угрожает.

— Легче не стало.

— И не должно, — приложив палец к губам безумно улыбается профессор. — Идёмте, экскурсия обещает быть незабываемой.

— Но зачем?

— Мы слишком стары! — голосом Осипа рычит дед. — Слишком! Если с нами что-нибудь случится… Ты должен уметь обеспечивать себя, свою сестру и невесту. Чем раньше ты этому научишься, тем лучше. Я научу тебя охотиться, расскажу про местных обитателей, про то где можно ходить, а куда лучше не соваться. Пошли.