Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - Соболь Артём. Страница 20

— Тут я согласен. Но кроме Австралии есть варианты?

— Боюсь что нет, — «влазит, в разговор Ломакин. — Нам нигде рады не будут. Повторюсь, но куда бы мы не пришли, лучшее что нам светит это лаборатория. Осип, друг мой, пожалуйста… Нет! Михал, ты что несёшь? Бежать отсюда надо! Осип, увы, но нам бежать некуда. Мы найдём! Нет. Да!

Спор двух личностей продолжается и набирает обороты. Закрывая то один, то другой глаз, дед кричит и ругается разными голосами. Что очень жутко… Наконец, Осип заряжает Ломакину в глаз. Хватает за горло, и валит на пол. На полу же, безумный дед бьёт себя то левой, то правой рукой по лицу, катается, рычит…

— Мне страшно, — прижимаясь к Белке шепчет Маришка.

Да, действительно, жутковато. Это как сильно у человека смогла съехать крыша, чтобы вот так? Надо их… Разнять? Как разнять две личности живущие в одном теле? По углам растащить явно не получится. Да и дед здоровый, сам кому угодно наковырять сможет. Однако…

— А ну хватит! — гаркает Белка. — Взрослые люди. Один вообще профессор, а ведёте себя как дети. Встали, разошлись! Слушаем меня. Да, вы правы. Оставаться здесь нельзя. Но и бежать сломя голову неизвестно куда тоже. Надо всё обдумать, собраться, подготовиться. Сделать всё это с холодной головой, а не вот так. Согласны?

Шмыгнув носом, дед часто кивает. Извиняется перед нами и Ломакиным, обещает что больше так не будет и подходит к столу. Хитро улыбаясь открывает коробку и извлекает из неё слегка помятый, но настоящий торт.

Реакция же девушек, разная. Маришка прижимает руки к груди и кажется что сейчас расплачется. Белка смотрит с удивлением и непониманием. По её глазам видно, что торт она видит впервые и розовое нечто, с цветами из красного крема и листиками из зелёного девушка воспринимает как… Ну, минимум как салат. Хотя тут сложно.

— Светочка, — подавая Маришке нож кивает дед. — Разрежь, пожалуйста. У тебя всегда ловко получалось. Колька! Хватит с посудой играться! Выпрямляй вилку и сядь спокойно.

— А по какому случаю праздник? — подозревая каким образом дед добыл этот деликатес спрашиваю.

— Да ни по какому, — отворачивается дед. — Пожар на офицерской кухне случился. Случайно. Проводку наверное закоротило. В панике кто-то бутыль масла на пол опрокинул. Главный повар, от испуга взял и выплеснул себе в лицо горячего масла со сковородки. А потом, ты не поверишь. Газовый баллон взорвался, ага. Бывает же так?

— Ну да, — кивая улыбаюсь деду. — Череда случайностей.

Вот ведь старый диверсант. Интересно как он на офицерскую кухню пробрался? Наверняка у него и туда ходы прокопаны.

Торт нарезан, чай налит, сижу смотрю как девушки кушают. Маришка от счастья плачет, ложкой отделяет маленькие кусочки, каждый подолгу держит во рту… Белка, распробовав угощение, свой кусочек уже схомячила. Теперь облизываясь сидит и смотрит на оставшуюся половину торта. Попросить добавки не решается. Дед сидит и улыбаясь смотрит на нас. Торт не ест, но по такому случаю, стопочку всё же принимает.

— Так что мы всё-таки решили? — пододвигая Белке свою тарелку спрашиваю.

— Действовать будем осторожно, — берёт слово Ломакин. — Для начала соберём запас всего необходимого. Ещё нам нужны деньги, одежда, оружие и медикаменты. Куда точно идти я пока не знаю. Но здесь и правда нельзя долго оставаться. Поэтому… Эх, у меня нет предположений. Слишком неспокойно в мире. Слишком мало мы знаем о том что происходит на поверхности. Хоть в тайгу не беги. А ещё нам надо уничтожить это место.

— Зачем?

— Затем, молодой человек, — достав из пачки сигарету ворчит Ломакин. — Затем что здесь, помимо того что творят с людьми ужасные вещи, добывают Альфа-Вещество или «Первопричину.» Да, выработки смешные, могу ошибаться, но где-то под сотню килограмм в месяц. По сравнению с другими, Идельштайн просто придаток. Но, сто килограмм Альфа-Вещества, это… Потеря этого нанесёт ощутимый удар. Конечно, сюда вернутся и всё восстановят. Но это займёт время. Опять же наши. От них это утаить не получится. Они могут и наступление устроить. Хотя я не знаю.

— Ладно, тогда начинаем готовиться, собираться, а дальше видно будет. Я пойду прилягу.

— А торт? — возмущается Маришка. — Ты даже не попробовал.

— Кушайте сами. Я по сладкому не очень. А вам, для поднятия настроения не помешает. Я гаечный ключик съем. У меня в заначке несколько лежит. А вы ешьте тортик и общайтесь.

Уйдя в комнату, падаю на свою лежанку, достаю из-под подушки несколько гаечных ключиков и обломков свёрел, и…

А ведь и правда, идти нам по сути некуда. Да и Австралия совсем не вариант. Не потому что далеко, а потому что Британская колония. Хотя… Я и сам не знаю что твориться в мире. Может быть наши, русские, совсем не станут нас препарировать. Увезут в тыл и будут аккуратно изучать? Сомнения у меня по этому поводу. Серьёзные сомнения. Да и насчёт США тоже. Однако делать что-то надо. Собираться, готовить пути к отступлению. Придёт время, когда мы попадёмся, засветимся, спалимся. И тогда, нас таких особенных поймают. От чего наша история скорее всего и закончится.

— А мне этого не хочется, — разглядывая обломок сверла выдыхаю. — Совсем не хочется. Моя история, хоть и очень страшная, но только начинается.

Схомячив сверло, и закусив ключом укладываюсь на бок, выдыхаю и только собираюсь поддаться и заснуть, как рядом со мной нарисовывается Белка. Садится, толкает меня в плечо и суёт под нос тарелку с куском торта.

— С чего такая забота?

— Ну как, — хихикает Катя. — Мы же с тобой вместе. Не забыл? Я если что невеста твоя. Да… А мы хорошо подходим друг-другу.

— Ой… От деда заразилась? Ну какая невеста? Не знал что психические заболевания по воздуху передаются. Мы в заднице, нас в любой момент могут убить. А ты в романтику поиграть захотела? Совсем всё с головой плохо?

— Слушай ты, — опустив голову выдыхает Белка. — Умник. Слушай и запоминай. Несколько месяцев назад, ко мне домой пришли солдаты. Пришли и убили всех. Мужа, отца, маму, бабушку и младшего брата. Дом сожгли… Меня не тронули потому что красивая была. Решили что я буду развлекать солдат. То что мне рожать через месяц, никого не остановило. Из меня вырезали ребёнка! Марта, собственноручно! И собственноручно убила его у меня на глазах. Взяла за ножки и с размаху об пол. Положила в банку и залила какой-то дрянью. Потом меня вылечили и бросили в ад. Несколько месяц, меня избивали, насиловали, издевались, пытали. Как думаешь, после такого осталась ли у меня хоть капля рассудка?

— Кать…

— Я хочу убивать! — раскинув руки и искрясь разрядами кричит Белка. — Я хочу чтобы эти твари хоть в малой степени почувствовали тоже что и я. И знаешь что? Я заставлю их страдать. Они, будут умолять меня о смерти. Я припомню им всё! Особенно госпоже Марте. То что я с ней сделаю, покажется ужасным даже ей самой. Ты поможешь мне? За то что она сделала. За замученных и изувеченных. За нас с Маришкой. Ты, поможешь мне?

— Да, — вспоминая что в тот раз творила Марта киваю. — Помогу, в любом случае. Только успокойся.