Планы на осень (СИ) - Ильин Владимир Леонидович. Страница 2

«Жертва же одна», как же… Что сделает бес, призванный в наш мир? Действительно — украдет жизнь и сбежит.

Как распорядится входом в мир демон, которому одной жизни мало? Возьмет всех в доме под контроль и станет звонками, уговорами, силой и мольбами заводить внутрь новых жертв. Вон, меня уже привезли…

Редкость, верно. Почти не бывает. И в чем-то шеф у сержанта прав — нет смысла всякий раз ждать таких, как я. Коллеги тоже не поймут, зачем терять время в машине — им, ниже определенного чина, не объясняют происходящее. Потому что не надо рекламировать Бездну.

Чуть помедлив, я коснулся пальцами правой руки запястья левой и потянулся под рукав вверх — к скрытому одеждой шраму ниже локтя. Сантиметров тринадцать, уродливый, будто зашитый грубой ниткой — обнажи я руку, он и сейчас выглядел бы свежим и воспалившимся, хотя было ему больше десятка лет. Травма, нанесенная тварями Бездны, обычно не зарастает и приводит к смерти. В «необычных» и крайне редких случаях рана заживает в двух мирах одновременно, соединяя пульсирующим рубцом Бездну и наше небо.

Мне-то на внешний вид шрама всегда было наплевать — длинные рубашки летом, и всех проблем. Это у девчонок с курса всякий раз трагедия — там слезы над каждым участком кожи…

Жалость к себе, укор судьбе и удивление, когда однажды травмой заинтересуется столица. Так у всех.

Подушки пальцев на шрам — прислушаться. С «той» стороны бесы редко стесняются жадного, голодного поскуливания и нетерпеливого скрежета когтями — жертвы в этом мире все равно ничего не услышат. Но в этот раз там действительно никого.

Я тряхнул руками, пытаясь избавиться от искорок боли в пальцах, поправил рукава. Слепил из снега, наметенного под одной из машин, снежок, скинул туда остатки «искорок» и со всей дури запустил в глухую стену дома.

Было бы там нечто, притворившееся домом и распахнувшее глотки на местах подъездов — морок бы дрогнул. А так — нормальный дом, жилой.

А я — параноик. Хватило бы и того, что голуби с крысами не сбежали, а собака не воет от отчаяния, натягивая поводок и пытаясь увести хозяйку от беды…

Наверное, мне не хватает железной уверенности, что я уж точно выживу, и мне точно повезет. Растерял я ее полтора года назад, вместе с частью свободы. Зато — всего-то условный срок. Когда-нибудь кончится и он.

Рядом с отметкой от моего снежка разбился второй.

— Идем? — Подошел со спины Георгий, отряхивая ладони от снега.

Я молча кивнул.

Нужная квартира была слева от лифта, окнами на другую от двора сторону дома. Входная дверь стояла открытой — в ней, не решаясь входить, растерянно замерла невысокая женщина в сером пальто. Как оказалось — владелица квартиры, срочно вызванная с работы.

Хозяйка жилплощади, пока мы стояли на пороге, успела поклясться сержанту, что квартирантка самая приличная, из поступивших иногородних, одинокая, и никогда на нее ни одной жалобы.

— Вон, соседей спросите, — указала женщина на любопытствующих в коридоре. Те, впрочем, не торопились общаться с полицией — стоило сержанту обозначить внимание, разошлись по своим делам. Отвернешься — возвращаются вновь, тихо перешептываются и множат слухи.

Георгий профессионально выражал сожаление, и мелкие детали жизни малознакомой девушки вспоминались хозяйкой и тут же выкладывались, лишь бы тот не отводил сочувствующего взгляда — где училась, где подрабатывала, в какие дни платила и какими купюрами…

Я же, прислушиваясь к взволнованной речи, вглядывался внутрь квартиры — обзора от входа оказалось вполне достаточно, чтобы оставаться на небольшом участке с ковриком, рассматривая узкую прихожую и единственную комнату.

Прикрытое простыней тело пока что уходило на второй план.

«Ответьте себе: происшествие уже произошло или до сих происходит?» — голосом лектора в памяти: эхом в огромной аудитории, заполненной едва ли на десятую часть. За спиной у лектора — схема на доске, несложная, выполненная крупными буквами. Сверху — все пять чувств, доступных человеку. Под каждым: признаки и приметы — к чему прислушиваться и с чем сравнивать. Начинать проверку можно с любого столбца. Руководство же к действию, если хотя бы один признак совпадет указан внизу доски заглавными буквами: «БЕЖАТЬ».

Серебристая паутина в углах комнат; направление теней от света вне квартиры и внутри нее; приложить ладонь к поверхности — когда что-то пойдет не так, все внутри начнет нагреваться. Воздух, наоборот, станет прохладней, но заметить это будет гораздо сложнее — холод обычно свободно заходит из коридора, потому что входную дверь закрывать нельзя. Запахи, ощущения, звуки — все, что подмечено до нас и должно дать уверенность, что «происшествие» уже завершилось, и двери в Бездну надежно закрыты. То, что демона здесь нет — не означает, что он не собирается вернуться и продолжить пир.

Низкие потолки, красные обои и желтоватые абажуры на старых люстрах, искажающие белый электрический свет ламп. По правую руку — закрытые бледно-желтые двери в туалет, ванную и на кухню. Слева — высокий, в потолок, шкаф. И звенящие от напряжения нервы, пока всматриваешься, принюхиваешься, касаешься рукой. Мог бы — уволился.

Я шумно выдохнул, отирая запястьем лоб. По всем признакам, если тут что-то и было, то — точно ушло, затворив дверь за собой.

— А вы молодой человек Жанны? — Коснулась хозяйка квартиры рукава моей куртки, впервые обратившись ко мне за этот вечер.

— Нет.

— Родственник? — Напирала она.

За квартиру не оплачено уже два месяца — это я уже слышал в ее монологе. Девушка отговаривалась временными трудностями. Раз умерла — логично, что хозяйка ищет, кто бы погасил долг.

— Нет.

— А мне теперь одной полы отмывать, — пожаловалась она.

— Как я вам сочувствую, — терпеливо кивнул я, копируя интонации сержанта.

Не сработало — та недовольно поджала губы.

— И когда закончите? — Добавилось сварливости в ее голос.

— У них спросите, — кивнул я в сторону сотрудников.

Внутри было тесно: два криминалиста, отщелкивающие кадры обстановки на фотоаппарат, шелестели бахилами на ногах, обходя пентаграмму по стеночке. Бесстрашные люди.

Еще человека три на кухне — из-за закрытой двери слышны голоса милицейского начальства. Эти — вообще бессмертные.

Но ругаться бесполезно — во-первых, если они еще живы, то все в порядке. Как с маленькими детьми, в самом деле: «но ведь не умерли», и глазами хлоп-хлоп.

Во-вторых, оперсостав, вероятнее всего, в мистику не поверит. Не в том случае, когда рнТВ круглосуточно вещает про экстрасенсов, гадалок и тайны пирамид — делая все, чтобы вызвать у людей образованных чувство брезгливости и пренебрежения. Где-то в стороне останется статистика нетипичных происшествий и пропавших без вести людей.

Кое-что, конечно, доберется до центральных телеканалов — и тогда бледнеющие генералы в рекордные сроки нейтрализуют секту или психопатов-одиночек. Обычно это действительно секты и действительно психопаты — ничего выдумывать не приходится. Таких Бездне обманывать проще и приятней.

Когда-то пытались негласно довести сведения о Бездне до ряда специалистов — вроде легкой техники безопасности, что не надо наступать в рисунки мелом под трупом или храбро кидаться в подвал одному, если кто-то начнет звать оттуда детским голосом. Те кивнули и решили, что начальство столичной полиции рехнулось и борется с демонами вместо того, чтобы закодироваться и больше не злоупотреблять.

Впрочем, мы точно хотим доказывать реальность Бездны циникам, у которых есть фотографии рабочих ритуалов?.. Наплачемся ведь.

Поэтому все ровно так, как есть — бардак, который решено просто не замечать. И пока кто-то, вроде меня, не начнет орать благим матом, любое убийство считается простым. И криминалистам нечего бояться. И милицейскому начальству можно показывать невозмутимость. И жителям можно шастать по коридору, с любопытством заглядывая в приоткрытую дверь. Орать, если что, я имею право только про пожар и утечку газа.