Преисподняя «Лямбда-6» - Гаусс Максим. Страница 9

– И почему мне это так знакомо? – задумчиво пробормотал Андрей, глядя на Катю.

Его ирония была понятна, но совсем не к месту. Ранее Андрею уже случалось проваливаться в вентиляционную шахту, после которой следовала незабываемая и очень эффектная поездка на почти неуправляемой дрезине.

– Парни? Эй! – Костолом крикнул в шахту, но ответа не услышал.

– Если живы, значит где-то внизу!

– Тогда нечего медлить, нужно искать лестницу, лифт… Да неважно что.

– Стой! Костолом, не забывай, где мы! Здесь нельзя бросаться очертя голову, поддаваясь только эмоциям!

Костолом остановился, обернулся и согласно кивнул.

– Что это за шахта такая? – пробормотал Дмитрий, заглядывая внутрь. – Она усилена каркасом, но для какой цели? А, ясно! Надо же… Это и, правда, шахта, только не вентиляционная. Это шахта лифта!

– Это ты как определил? – спросил я.

– Всё просто. Там сверху висит электродвигатель. И тросы, намотанные на барабан, есть. Да и размер решётки под стать кабине лифта. Но вот самого лифта нет и, похоже, не было.

– Не установили?

– Скорее всего.

– Вы идёте? – Костолом нетерпеливо зашагал в сторону первой лаборатории. Катя, постоянно оборачиваясь, медленно шла за ним, а Прометею особого приглашения не требовалось. Он просто толкнул вперёд Штрасса и зашагал следом.

Я и Дмитрий последовали за ними.

Здесь коридор значительно расширился. Люминесцентные лампы под потолком практически все были целы, но из-за того, что здесь долгое время не наводился порядок, они были очень грязные. Пол тоже завален разнообразным мусором, в основном эта была макулатура. В углу стояли какие-то разломанные ящики, то тут, то там лежали обломки аппаратов, кучи битого стекла, провода, шланги. Стены вымазаны то ли засохшей кровью, то ли грязью.

Дойдя до входной двери в первую лабораторию, мы остановились. Она представляла собой небольшие, но широкие стальные двери-половинки, которые раздвигались в стороны с помощью пневматики или гидравлики. О ручном управлении здесь не было и речи.

– А дверь-то непростая! – заметил Прометей. – Это что-то вроде шлюзовой камеры. Думаю, что она модульная. Пока одна дверь открыта – вторая будет закрыта. Это такое герметизируемое устройство или сооружение, позволяющее сообщение между зонами с разным давлением, влажностью, газовым состоянием и тому подобное.

– И для чего такая система?

– Сам подумай! Для обеспечения стерильности. В лабораториях всё наверняка должно было стерильным.

– Учитывая, что опыты были генетические, то да, вполне логично.

– И откуда ты про это знаешь? – спросил Штрасс, смерив его нехорошим взглядом. – Хобби?

– Заткнись! – лениво ответил тот.

– Зайдём? – предложил Андрей, указав на дверь.

– Нет времени! – отрезал Костолом. – Забыли, что произошло пятнадцать минут назад?

– Нет, но хорошо бы понять, что ещё…

– Верно! – я был согласен с Андреем. – Хорошо бы понять, с чем ещё мы можем иметь дело в этих коридорах?

– Это разумно! – согласился со мной Прометей.

Костолом вернулся обратно, но ничего не ответил.

– И как их открыть?

– Попробуйте большую красную кнопку на панели! – подсказал Штрасс, ехидно усмехнувшись.

– Серьёзно? – спросил Андрей. – Без тебя бы ну никак не догадались! Совет и, вправду, хороший! Особенно учитывая тот факт, что других кнопок тут не было.

Нажав на неё, мы стали свидетелями того, как работает шлюзовая камера. Снизу и сверху ударили струи неизвестного газа, зажужжал механизм, и двери разъехались в стороны.

Перед нами предстал небольшой тамбур, в конце которого была дверь, аналогичная первой.

– Ну, точно шлюзовая камера!

При всём желании, всемером, в небольшом тамбуре мы никак не смогли бы уместиться. Нельзя впихнуть невпихуемое. Решили входить двумя группами. В первой были Прометей, Штрасс, Катя и я.

Когда сработал механизм, и двери отрезали нас от центрального коридора и остальных, мою голову вдруг пронзила острая, даже невыносимая боль. Я, вскрикнув от неожиданности, схватился руками за лоб – эпицентр боли был именно там.

– Макс? – Катя тронула меня за плечо. – Ты в порядке? Что, опять?

– Да, голова трещит! Чёрт!

– Держись!

Вторые двери шлюзовой камеры с лёгким шипением разъехались в стороны, и мы оказались внутри помещения. Едва это произошло, как зелёная лампа внутри шлюза потухла, а вместо неё вспыхнула другая – красная. Двери закрываться не стали. Они по какой-то причине попросту заблокировались.

Боль понемногу отпускала. А ей на смену постепенно приходило осознание того, что мне нужно было куда-то идти. Словно кто-то извне заставлял меня идти туда, куда ему было нужно.

Мы оказались в другом, широком, но очень коротком коридоре. На бетонной стене, прямо напротив шлюзовой камеры белой краской была нарисована огромная цифра один. Только цифра. Сам коридор практически сразу сворачивал за угол. Прометей уже толкнул туда Штрасса и шагнул следом. А затем из-за угла раздался удивлённый возглас и негромкий свист.

– Что там?

– Сами посмотрите! – голос у Прометея был странным…

Тишина медленно открыл глаза, но ничего не увидел. Где-то справа находился слабый источник света. Было прохладно, хотя воздух был предельно сухим. Судя по ощущениям, снайпер лежал на животе, подмяв под себя правую руку и выбросив вперёд левую. Во рту ощущался терпкий привкус пыли и сухой грязи. Он сделал попытку облизать пересохшие губы, но ничего не получилось. Сделав пару коротких вдохов, Тишина попытался набрать в лёгкие побольше воздуха, но только закашлялся от лежащей повсюду пыли.

Всё тело болело, словно он откуда-то упал или на худой конец, его долго и упорно били. Каждая мышца отзывалась ноющей болью. Кое-как подтянув к себе левую руку, он сделал усилие и попытался приподняться. Удалось лишь со второй попытки. Едва ему удалось сесть, как к виску прислонилось что-то холодное и твёрдое. Снайпер инстинктивно отдёрнул голову и попытался рассмотреть то, что его коснулось.

Ну конечно! Ствол пистолета!

– Ты чего? – спросил Тишина у обладателя огнестрельного оружия.

– Успокоился? – поинтересовался Скат.

– Я? – Тишина смотрел на него непонимающим взглядом. – А что… Что, собственно, произошло?

– Ты что, ни черта не помнишь? – наёмник с некоторым подозрением прищурился и опустил ствол.

– Нет! – Тишина отрицательно мотнул головой и сморщился от прострелившей его боли.

– Планку у тебя сорвало. На Костолома с «Прибоем» бросился.

– Чего? – не поверил снайпер. – Я?

– Угу! – Скат поставил пистолет на предохранитель и сунул обратно в кобуру. – Как себя чувствуешь?

– Дерьмово! Не помню ни черта. Да ещё и все кости и мышцы ноют, как будто упал откуда-то.

– Так мы и упали. Оттуда! – он снял с ремня свой дробовик и ткнул ствол в сторону тёмной дыры в стене.

– Ни черта не помню! – снайпер потёр виски пальцами. – Что вообще произошло, и где это мы оказались?

– Ну ты, брат, даёшь… – поразился Скат. – А что ты вообще помнишь?

Тишина, продолжая сидеть на пятой точке, покрутил головой вправо-влево, после чего задумался.

– Помню, как мы какого-то механического паука завалили. Потом появился слизняк. Он ударил фиолетовой молнией погибшего Мрака. И тот встал на ноги… Ох, чёрт! Это что, правда?

– Да! А дальше что было?

Снайпер пристально посмотрел на Ската, который молча ожидал ответа.

– Я его застрелил, да?

Наёмник только кивнул в ответ. Он перехватил дробовик и двинулся к шахте.

Тишина продолжал сидеть на запылённом бетонном полу, пытаясь разобраться с собственными мыслями. Раздался грохот – Скат зачем-то полез внутрь шахты. Через несколько секунд он вылез обратно.

– Кажется, это твоё? – он протянул ему «Прибой», но не отпустил, удерживая его за ремень. – Отдам, если не будешь тыкать его мне в грудь так, как ты это делал с Костоломом.

Тишина облегчённо выдохнул, а Скат рассмеялся и отпустил ремень.