Закрывая двери (СИ) - Никитина Жанна. Страница 2

— Что вам нужно? — громко спрашиваю я и машинально тянусь к девушке, чтобы затолкать ее за спину. Но она делает шаг назад… к амбалам.

Они огибают ее, не тронув. Новый порыв ветра окутывает нас, и я краем глаза замечаю, что девушка обнимает себя за плечи. Но мне не до нее, потому что амбалы останавливаются напротив меня. Лысый достает из кармана кастет и надевает его на руку, а брюнет, с заправленными за уши волосами, засовывает руки в карманы джинсов и ухмыляется.

— Что вам нужно? — я сжимаю кулаки, хотя стараюсь казаться расслабленным.

— Твой кошелек и ключи от машины, — лысый хрустит костяшками пальцев на руке без кастета. — Иначе…

— Иначе что? — я вздергиваю бровь и опускаю плечи.

— Ты берега попутал? — в голосе брюнета звучит искреннее удивление, когда я прислоняюсь спиной к машине и складываю руки на груди.

— Мила, иди в машину, — сквозь зубы цедит лысый.

— Мила, значит? — я смотрю за их спины, но глаз девушки не вижу, потому что она их опустила.

Под порывами пронизывающего ветра, обнимая себя, Мила выглядит слишком хрупкой. Мне становится ее жаль. Но только на секунду, потому что инстинкты кричат, что нужно готовиться к драке. В крови бурлит адреналин. Чувствую, как он несется по венам. Я в любой момент готов принять удар, хотя внешне остаюсь полностью расслабленным.

— Ты охуел? — лысый делает шаг ко мне.

Каждая мышца в моем теле напрягается, но я не шевелюсь, только смотрю на него.

— А если не отдам? — я тяжело наигранно вздыхаю. — Что вы будете делать?

Даже в темноте вижу, как звереет лицо лысого. У него даже хищный оскал появляется, когда он замахивается.

Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как его кулак летит мне в лицо. Приближается. Приближается. Приближается… В последний миг, я уворачиваюсь, а шипы кастета встречаются с металлом моей детки. Звон смешанный с скрежетом режет слух.

За детку я точно его прикончу!

Не успевает лысый сориентироваться, как я подлетаю к нему, заламываю руку и с размаху ударяю его головой о машину. Мне физически становиться больно за детку, когда пустоголовая башка оставляет вмятину на ней. Здоровенное тело распластывается у моих ног.

Мгновение, и я разворачиваюсь. Пока второй амбал смотрит на своего бессознательного напарника, я с локтя ударяю ему в нос. Он орет и хватается за пострадавшую часть тела. Кровь стучит в голове, когда я беру его в клинч и скручиваю. Отпускаю. Он падает на асфальт, и я ногой врезаю по его тупорылой башке.

Девичий визг прорывается сквозь шум в голове, останавливая меня от очередного удара.

Я делаю глубокий вдох, на секунду прикрываю глаза и разворачиваюсь к… Миле.

Она такая же хрупкая стоит посреди дороги, освещаемая только светом задних фар машины амбалов, и прикрыв ротик ладонью смотрит на своих сообщников.

Адреналин все еще бурлит в крови, взывает к жажде расправы. Как всегда, после боя. Но я заставляю себя усилием воли разжать кулаки и, склонив голову, смотрю на девушку.

Она переводит взгляд на меня. Ее глаза широко распахнуты. Она делает шаг назад.

— Простите… простите. Я не хотела. Это все мой брат. Он у них… точнее, задолжал им. Мне нужно вернуть его долг. Или его у… убьют, — Мила всхлипывает. — Я, правда, не хотела.

Я не двигаюсь, только смотрю на нее. Слез не вижу, но надломленный голос что-то переворачивает во мне. Хочется ее… обнять?

Мила делает еще шаг назад, остукается и падает, приземляясь на попку. Срываюсь с места быстрее, чем успеваю подумать. За плечи поднимаю Милу с земли и заглядываю в ее огромные глаза. Даже в темноте я вижу влагу и не выдерживаю. Хватаю ее за запястье и тяну к своей машине.

Амбалы так и остаются на асфальте, когда машина срывается с места.

— К… куда вы меня везете? — тишину салона взрывает надломленный голос.

Я не смотрю на его обладательницу, потому что не хочу видеть, как она, такая маленькая, дрожит на пассажирском сиденье рядом со мной. Даже образ, хоть и яркий, но нарисованный моим воображением, заставляет меня сильнее вцепиться в руль и стиснуть челюсти.

— Вы меня в полицию везете? — Мила сказала это громче, но дрожь в голосе ей скрыть не удается.

Я с силой выдыхаю и сквозь зубы цежу:

— Нет.

— А… а куда?

— Домой. К себе, — я перехватываю руль и вжимаю педаль газа в пол.

Дорога пустынная, и хорошо, потому что стрелка на спидометре давно перевалила за сотню. Ветер хоть и бьет в лобовое стекло и свистит, скользя по машине, но дождя, кажется, не намечается. Если так и дальше пойдет, то до места мы доберемся минут через двадцать.

— Домой? Зачем? — дрожь исчезает из голоса Милы, теперь в нем звучит удивление, а я краем глаза замечаю, как девушка подскакивает на сидении.

— Тебе не кажется, что для наводчицы банды, ты задаешь слишком много вопросов? — я бросаю на Милу короткий взгляд и вижу, как поникают ее плечи.

Не в моих правилах извиняться за свои слова, тем более перед преступницей, но на этот раз приходится приложить усилия, чтобы удержать простое слово «прости» в себе.

— Расскажи мне все, — это единственное, что мне удается из себя выдавить.

— Ч… что именно?

Я чувствую на себе взгляд Милы и еще сильнее вжимаю педаль газа. Стрелка переваливает за сто пятьдесят, и я понимаю, что переборщил. Это Стас — гонщик с идеальными инстинктами. Не я. Один резкий поворот, и кювет мне обеспечен. Тем более до города остается всего ничего.

Я неохотно снижаю скорость. Ведь подъезжаю к городу.

Движение становится оживленнее. Маневрирование среди машин вызывает только раздражение. Поэтому я хватаюсь за единственную возможность, которая может помочь отвлечься отвлечься от гнева, зарождающегося внутри.

— Расскажи, что случилось.

Урчание двигателя не может скрыть судорожный вдох Милы.

Молчание затягивается, и я уже грешным делам успеваю подумать, что ответа не дождусь, когда слышу дрожащий голос:

— Я… я не знаю, что сказать. Мой младший брат… он связался с нехорошей компанией. Со своими дружками нарвался не на тех людей. Даже толком не знаю, что там случилось. Мне сказали, что он задолжал крупную сумму денег, и есть только один способ их вернуть — помогать им.

— Сколько? — я сворачиваю с оживленной дороги во дворы с новыми многоэтажками.

— Что? — как меня достал ее дрожащий голос.

— Сколько он задолжал?

— Пятьсот тысяч.

— Рублей?

— Евро, — голос Милы сникает, а я еле сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть.

Многоэтажный дом, огороженный забором, показывается за поворотом. Я нажимаю кнопку на пульте, висящем на ключах, и шлагбаум поднимается. Припарковавшись, я выхожу из машины, обхожу ее и открываю дверцу Милы. Девушка сидит на месте и не двигается. Она смотрит на меня своими огромными полными страха глазами, а мне приходиться подавить желание вытащить ее за шкирку из машины. Не монстр же я все-таки!

Вместо того, чтобы последовать своему желанию, я протягиваю руку и жду.

Мила смотрит на руку, потом на меня. На руку. На меня. На руку… и кладет в нее свою ладонь. Я помогаю Миле выйти и нажимаю на кнопку на ключах. Вместе мы идем к моему подъезду и поднимаемся на самый верхний этаж.

Я люблю уединение, поэтому, оказавшись в квартире, нас окутывает тишина. Нажимаю на выключатель. Свет разливается по просторной светлой прихожей, переходящей в гостиную с панорамными окнами и соединенной с гардеробом. Бросаю ключи на деревянную тумбу для обуви, разуваюсь и иду прямиком в гостиную. Мила остается на месте, когда я включаю приглушенный свет, снимаю пиджак, бросаю его на спинку кожаного дивана, который стоит перед плазмой, и направляюсь к кухонному острову с современной техникой и барной стойкой. Через панорамные, ничем не прикрытые окна открывается вид на город. Я наливаю себе воду из графина. Несколькими большими глотками осушаю стакан и наливаю еще один. Разворачиваюсь.

Мила все еще стоит у двери, обняв себя за талию, и внимательно осматривается. Я прислоняюсь боком к барной стойке и жду, пока ее взгляд достигнет меня. Один миг, и наши взгляды встречаются.