Телохранители тройного назначения (ЛП) - Голд Лили. Страница 86
Это слишком. Мое сердце выпрыгивает из груди. Я не могу сделать полноценный вдох. Ошеломленная, я прислоняюсь щекой к стволу пальмы.
Кента хмурится.
— Брайар…
— Я в порядке. — Я моргаю, слезы наворачиваются на мои глаза. — Вы уверены? Вы никогда больше не будете жить нормальной жизнью.
— Мы хотим только ту жизнь, в которой будешь ты, ласс, — тихо говорит Глен.
Я прерывисто вздыхаю, кивая.
— Я тоже.
— Нин умирает от желания поработать над свадьбой, — добавляет Кента. — Мы можем отпраздновать её так, как ты захочешь. В закрытом кругу или публично, нам всё равно.
— Это было бы идеально. — Больше, чем я когда-либо мечтала. — Я люблю вас. Всех. Очень сильно.
— Тогда скажи «да», — говорит Мэтт.
— Да. — Я протягиваю руку, и каждый из них надевает свое кольцо. Они подобрали их размер так, чтобы все они подходили на разные пальцы: на мизинец, на безымянный и на указательный. Мужчины окружают меня, и я закрываю глаза, наслаждаясь моментом. Происходящее настолько идеально, что кажется, будто это конец фильма. За исключением того, что здесь, когда вокруг нас нет ничего, кроме песка, неба и волн, я больше не актриса. Я не играю роль. Я просто остаюсь собой.
Запускайте титры.
Слеза скатывается по моей щеке. Потом ещё одна, и ещё.
— Я действительно думала, что всегда буду одна, — шепчу я, наблюдая, как три драгоценных камня блестят на свету и отражаются радугой на мою кожу. — Это всё, на что я когда-либо рассчитывала.
Кента мягко улыбается.
— Ты больше не одна.
— И никогда не будешь, — добавляет Глен.
— Мы обещаем, — заканчивает Мэтт, целуя каждое из моих колец. Я сжимаю в кулак его воротник и притягиваю для настоящего поцелуя, погружая свой язык глубоко в его рот. Я чувствую руку на своей спине и поворачиваюсь к Глену, прижимаясь губами к его губам, прежде чем отстраниться, чтобы поцеловать и Кенту. Я отдаю себя всем им сразу, целуя всех по очереди, в то время как шесть рук гладят мою кожу, сжимая и лаская. И пока мы сидим тут, целуясь и свернувшись калачиком на песке, вечернее солнце освещает небо. Я чувствую, как последняя стена, когда-то воздвигнутая мной вокруг собственного сердца, рассыпается в прах.
И я не умираю. Не становлюсь слабой. Не разваливаюсь на части.
Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо.
Бонусный Эпилог Глава 1
Семь лет спустя
Схватки начинаются, когда мы в парке.
Сначала я даже не обращаю на них внимания. Со второго триместра у меня было до смешного огромное количество схваток Брэкстона-Хикса[91]. Я перепробовала всё: пила воду, занималась йогой, лежала на боку. Я даже пробовала воздерживаться от секса на пару дней. Слава Богу, это не сработало. Поэтому, когда болезненный спазм пробегает по моему животу в пятый раз за это утро, я просто морщусь, прислоняюсь к боку Мэтта и продолжаю осматривать парк.
Дети выглядят так, будто им весело. Глен качает Деймона на качелях. Трехлетний малыш победоносно кричит, дергая маленькими ножками, когда Глен раскачивает его всё сильнее и сильнее. Кента стоит на коленях у одной из скамеек с нашей пятилетней Эми, показывая ей что-то на земле. Вероятно, это жук. Эми сейчас фанатеет по жукам.
Я меняю позу, но мучительная боль не проходит. У меня начинает болеть спина.
Мэтт смотрит на меня сверху вниз, замечая мой дискомфорт.
— Ты в порядке? — спрашивает он, заправляя прядь волос мне за ухо.
Я киваю, прислоняясь к его груди.
— Она тяжелая.
— Хочешь, я подержу её для тебя? — Я фыркаю, когда он обхватывает руками мой огромный живот и осторожно приподнимает его, снимая вес с моей спины. Я стону, выгибаясь ему навстречу. — Блять, мне так хорошо.
— Ты такая сильная, — говорит он мне на ухо.
— Я знаю, ладно? — Я сжимаю его толстый бицепс, беззастенчиво лапая его посреди парка. — Как так получается, что ты становишься таким мускулистым, проводя всего по одному часу в день в спортзале, а мне приходится вынашивать ребенка девять месяцев, и я лишь толстею?
Он притягивает меня ещё ближе к себе.
— Я люблю тебя.
— Я знаю. — Я расслабляюсь, когда боль, наконец, проходит, и кладу голову ему на грудь, глядя на него снизу вверх. — У тебя есть с собой еда?
Он усмехается и лезет в карман своего пальто, вытаскивая пакетик мини-чеддеров[92]. Мужчины научились держать под рукой бесконечный запас снэков для меня и детей. На данный момент они, по сути, просто очень горячие торговые автоматы. Я открываю рот, слишком ленивая, чтобы покормить себя сама, и он кладет туда крекер.
— Боже. Ты выглядишь так, будто вот-вот лопнешь!
Жуя, я поворачиваюсь и вижу Амиру, одну из наших соседок, держащую за руку своего темноволосого сына.
Я улыбаюсь ей. Когда мы впервые начали приходить в этот парк, люди вели себя с нами довольно странно. Я не уверена, ненавидели ли они меня, не одобряли ли наши полиаморные отношения или просто предполагали, что знаменитости должны водить своих детей на модные частные игровые площадки; но в любом случае, было много колких комментариев и сердитых взглядов. Амира была первой, кто подошла к нам и просто обращалась с нами как с обычными людьми, спрашивала нас о детях и предлагала салфетки, когда малыш Деймон вырвал на спину бедняге Глену.
— Мне тоже так кажется, — говорю я ей, затем опускаю взгляд на её сына. Он очарователен: кудрявый, с широкой улыбкой. — Привет, Генри. Мне нравится твоя футболка с Человеком-пауком.
Он подпрыгивает на цыпочках.
— Где Деймон?
— Он на качелях, с Гленом. — Я указываю на них, и глаза Генри загораются. Он дергает маму за рукав.
— Могу я поиграть?
Она кивает, и он, спотыкаясь, бежит к качелям. Он чуть не падает, когда подбегает к качелям, но Глен замечает его и легко ловит, заключая в медвежьи объятия. Он смотрит на нас, и Амира машет ему рукой, поэтому он поднимает ухмыляющегося Генри и садит в свободные качели. Мы все наблюдаем, как он встает и толкает обе спинки качелей, чтобы мальчики одновременно качнулись вперед. Они оба кричат от восторга.
Амира вздыхает.
— Боже, я люблю приходить в парк, когда вы здесь. Клянусь, дети получают синяки и царапины каждый раз, когда мы выходим из дома. Но когда вы, ребята, поблизости, — она бросает на Мэтта благодарный взгляд, — всё обходится даже без занозы. Они в безопасности, словно дома, а не на улице.
Мэтт улыбается, поглаживая мой живот.
— Хорошо. Это наша работа.
Амира лучезарно улыбается ему, затем снова поворачивается ко мне.
— Ты в порядке, любовь моя? Ты выглядишь немного бледной.
— Всё болит. Ты же знаешь, как это бывает.
Она сочувственно кивает.
— Какой у тебя срок?
— Тридцать пять недель, — не задумываясь, отвечает Мэтт. Я похлопываю его по руке, прося ещё один мини-чеддер.
— Тогда осталось недолго, — радостно говорит она. — Вы уже придумали имя?
Я открываю рот, чтобы ответить, но прежде чем успеваю, слышу крики. У меня кровь стынет в жилах.
Я никогда не была поклонницей папарацци, но до того, как у меня появились дети, я считала их необходимым злом. Да, они были грубы и бесцеремонны, выдумывали откровенную ложь, чтобы заработать на мне деньги — но они поддерживали мою актуальность. Если бы я была умна, я могла бы использовать их в своих интересах.
Однако, когда дело доходит до моих детей, у меня абсолютно нет на них времени. Вообще.
К счастью, у моих детей есть три очень внимательных папочки-телохранителя, которые уберут от них папарацци так быстро, что они и моргнуть не успеют. По сей день нет ни одной опубликованной фотографии их лиц. Даже в моих собственных социальных сетях. Мне невыносима мысль о том, что фото моих детей напечатают в журнале и продадут без их согласия. Я не хочу, чтобы незнакомцы узнавали их на улице. Я не хочу, чтобы незнакомцы знали их имена.
Ребята тут же реагируют. Глен хватает Деймона и Генри, затем подбегает к Эми, толкая их всех к игровому домику в задней части парка.