«Колонист» - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 9

В общем, жили мы отлично, медовый месяц у нас длился до последнего шторма, что произошёл две недели назад и который принёс гостей. Испанцев, к слову, которых мои жёны недолюбливали, но в спасении не отказали. Да, что там вообще произошло, пора бы и описать. Жёны, конечно, не довольны заселению острова, привыкли обнажёнными шастать, это мне привычно, а тут и им в одеждах приходится ходить, ворчат по ночам, неудобно им, отвыкли. Так вот, две недели назад ночью, когда бушевал шторм (это нам в хорошо укреплённой хижине было комфортно), послышались раскаты грома. Я не сразу понял, что палят из пушки. Зажёг факел, всегда их держу наготове, и, выскочив из хижины, чуть не свалившись от сильного ветра, побежал на шум. Жёны тоже проснулись, им я велел не высовываться.

Оказалось, на рифах засело судно, бриг торговый, как потом выяснилось. Я махал факелом, и там рассмотрели, готовясь спасаться. Спустили одну шлюпку с частью матросов и пассажиров, да её кинуло на скалы и разбило, выплыли только двое моряков, побитых о рифы. Они только недавно, отлежавшись, ходить начали.

Потом с другого борта спустили ещё одну шлюпку, всего их четыре на борту было, и этим повезло, проскочили на высокой волне рифы и оказались у тихого берега. Хотя во время шторма и тут волны изрядно вздымались, но благополучно добрались до берега и высадились, я их встречал, испуганных от пережитого ужаса и счастливых что это всё осталось позади. Среди них восемь женщин, трое с мужьями, и четверо детей. Матросов двенадцать, при одном офицере и штурмане. Общее количество спасённых на шлюпке двадцать девять человек. Большая часть приходилась на пассажиров. На этом всё, две другие шлюпки повторить подвиг второй не смогли и были разбиты. Выплыло восемь человек, включая одного подростка и девушки четырнадцати лет. Ей повезло, плавает как рыба. Остальные не спаслись. А шторм разбил судно, и обломки изредка до сих пор выкидывает на берегу.

Спасённые сделали себе несколько укрытий под пальмами, используя добытые на берегу доски и части судна – выбросило мачту с парусами, вот последние и пошли на навесы и постели. Пользовались они нашим туалетом, у родника дежурные, чтобы ни капли пресной воды мимо, подставляли ёмкости, бочонков на берегу тоже выкинуло порядочно. Ловили рыбу, я бил пращой птицу. Пока выживали, но с таким количеством народу и до голода недалеко. Кстати, Изабелла, та самая девушка, что выплыла, взяла на себя рыбалку для остальных выживших и с группой помощников (мои жёны её учили) вполне справляется со своими обязанностями.

Так вот, её отец морской офицер, дворянин, а мать, как это ни странно, арабских кровей. Так что Изабелла метиска. Родители на Филиппины плыли, где её отец должен был принять командование над своим кораблём, но не доплыли. Возвращаться нельзя, родня со стороны отца девочку не признала, как и женитьбу на арабке, так что та по сути одна. Матросы с судна хоть и лихие, к моим жёнам не пристают, видят мои тренировки с тесаками и стараются держаться подальше, а вот к девушке, у которой нет защитника, начали приставать. Гормоны-то играют. Девушка мне понравилась, стати у неё пока формировались, но и по тому, что я уже видел, понял, какой станет красавицей, и фигурка просто смак. В общем, я предложил ей войти в мою семью, дав время на раздумья, и та пока думает, но ночует у меня в хижине, прячется от моряков. Тут только я с жёнами живу, чужаков не пускаю, а жёны пистолетами и ружьём пользоваться умеют и всегда готовы дать отпор. А так похоже, что Изабелла примет моё предложение, мы с ней вечерами часто общаемся, скажем так, на веранде хижины. Жёны при мне всегда, дежурят по очереди. Девушка узнавала мои планы, и видимо то, что я собираюсь путешествовать на своём судне, изучать разные страны, ей понравилось. Думаю, согласие я получу. Да и уж больно она задумчивые взгляды кидает на уже заметные животики у трёх моих жён. А что, свежий воздух, отличная пища, бурная любовь, и вот результат, две мои жены на пятом месяце, а Мари на шестом.

Что плохо во всей этой истории, особого понимания между двумя нашими группами не было. Я бы не сказал, что между нами вооружённый нейтралитет, но заметное напряжение всё же присутствовало, оттого и живём мы на острове на разных его краях, пусть между нашими лагерями едва ли было сто метров. Причём, когда я с матросами отправлялся к рифам, где на дне и лежало судно, там метров пять нырять нужно до палубы, то работали мы вместе вполне упорно и до конца. Именно так у нас появились некоторые предметы, испанцы не возражали, что я отобрал себе десять тарелок и ложек, сковороду, теперь жаркое едим, пусть и без масла почти, хотя рыба встречалась такая жирная, что и без масла жарить можно. Испанцы, ныряя, поднимали оружие, куски паруса, канаты, я тоже не отставал. Причём, заметив застрявшую в рифах шлюпку, смог рывком выдернуть её, используя ялик и канат, и отбуксировать к берегу, где наша хижина стояла. Из плотничьего инструмента мне удалось только топорик добыть, небольшой, на этом всё. Арсенал вскрыли испанцы – теперь одни работали. Да и вооружились они. Раньше с настороженностью наблюдали, как Мари сидела у входа в хижину с ружьём на коленях, мол, не подходи, это пока я у рифов с судном возился, а теперь и у них самих огнестрельное появилось, а это напрягало.

Правда не всё так плохо, я договорился с офицером из выживших, он вторым помощником на судне был (капитан тоже погиб), и мы ударили по рукам.

В общем, те помогают мне восстановить шлюпку, плотник судовой выжил и инструмент поднял с судна, и отплываем вместе. Шлюпка теперь моя, в ответ ялик я передаю испанцам. А те люди, кто не сможет получить место на их лодках, устроятся с нами, всё же у нас свободные места будут, шлюпка большая. Меня всё устроило, и вот, за три дня фактически разобрав шлюпку, убрали поломанные доски, замена была, их немало выбросило на берег, и собрали уже фактически новую шлюпку. Я на носу сделал закрытую палубу, вроде трюма, мачта стоит, парус привычно латинский, мы готовы к отплытию, испанцы тоже торопливо заготавливают рыбу, другие припасы и воду. Завтра утром отбываем. Не вся ещё заготовленная рыба готова, вялится на кострах, а завтра можно.

Добежав до хижины, я взял подготовленные тесаки и затанцевал боевой танец, работая с клинками. Жаль, коротки, но лезвия широкие и клинки вполне тяжёлые, чтобы нарабатывать с ними нужный опыт. Как всегда, часть моряков подошли поближе, с интересом за мной наблюдая и комментируя каждое движение. В основном в голосах слышалось одобрение и даже восхищение. Как будто оно мне нужно. Часа хватило для тренировки, после чего разгорячённый, оставив тесаки на месте, побежал к бухте, где и рухнул в воду. Даже разгорячённому телу показалось вполне тепло.

Вдали у рифов был виден ялик, рыбу ловили. Там две мои жены и Изабелла, которая в курсе, что поплывёт с нами, вот и помогала заготавливать рыбу. Улов пополам, ялик-то теперь испанский. Даже жаль, что судно им ушло, столько приключений с ним связано. Да и жён это крохотное судёнышко спасло. Думаю, доберёмся до цивилизации, выкуплю его. Пока только предполагаю. Кстати, Мари всё так же страховала меня, оружие на виду не держала, но под рукой оба пистоля имела, другая жена с ружьём в хижине, если что, подстрахует крупной свинцовой дробью.

Вообще мне нравилось жить на острове, было бы у меня два судна с трофеями, я бы легко и их обменял на эту райскую жизнь, а не один, как было, да ещё все жёны живы, выжили в шторме. Однако с такими соседями не жизнь, а каторга, поэтому отплытие – это уже решённый вопрос. Да и оставаться уже не хотелось, наотдыхались. А так, где находится остров, я уже давно вычислил подручными и частично самодельными приборами. В точности не уверен, но координаты знаю, и в курсе, что ближайший населённый остров Борнео, куда заходят суда, европейские в том числе. Находится он от нас примерно в ста морских милях. Там крупный город есть. Совсем рядом. Вот так искупавшись, я оделся и, закатав рукава (одежда у нас тоже теперь была, с судна, испанцы поделились, смущали их мои полуголые красотки), принялся за дело. А у меня небольшая коптильня собрана была, вот я и коптил рыбку. Скоро деревьев не останется, вон, остатки досок пускали в дело. А рыбу коптил на два лагеря. Пополам, договорённость такая. К полудню я достал из котелка две засоленные и маринованные в самодельном соусе птичьи тушки и стал коптить. Аромат просто неземной.