Развод. Со мной так нельзя (СИ) - Борн Амелия. Страница 8

– Я готов забрать тебя в свой город. Или, если скажешь, что не хочешь отсюда уезжать, я сам переведу бизнес. Да, это будет стоить мне финансов, но я готов на все, Нин…

Она подалась к нему и обхватила его запястье пальцами.

– Леша, дело вовсе не в этом! – заговорила с жаром, сквозящем в каждом слове. – Дело не в переездах или чем-то другом. У нас все с тобой хорошо и так, я совершенно не хочу выходить за тебя замуж!

Нина вздохнула и продолжила:

– Послушай, даже в том, что я сейчас говорю – сплошной негатив. Звучит так, как будто я не желаю с тобой быть. Но это неправда. Я очень тебя полюбила и мне очень хорошо с тобой. Но поверь – брак все испортит.

Со стороны, наверно, Ковалев был жутко… забавным. Можно было легко поржать над тем, как он сидел, с коробочкой наперевес, а женщина, которая была ему дороже всех на свете, что-то ему горячо вещала. Но на это было плевать! Пусть смотрят и потешаются. Важным было лишь то, что говорила и говорила Нина.

– Вспомни свою семейную жизнь с женой. Ты же сам говорил, что вы друг друга разлюбили уже давно. Я так не хочу.

– Так и не будет! – не дав ей договорить, чуть ли не взревел Алексей.

Теперь Нина подалась к нему и приложила палец к его губам.

– Нет, дослушай. Так будет и это неизбежно. Я потому и не вышла за отца Антошки. Просто не захотела всего этого крушения надежд и планов.

Ковалев все же сделал то, что следовало. Закрыл коробочку, но убирать ее не стал. Отставил на край стола и продолжил выслушивать аргументы, с которыми он уже смирился. Точнее, решил, что сделает вид, будто смирился, а сам станет гнуть свою линию и добьется этой женщины.

Она ему отказала! Нет, вы подумайте только! Он весь мир к ее ногам, а Нина в ответ такое удумала.

– У тебя есть дочери, у меня – сын. Нам уже не нужны дети, мы этот гештальт закрыли. Антон очень тебя полюбил…

– Я его тоже, – вставил несколько слов Ковалев.

Очень хотелось заверять Нину и дальше в том, насколько сильно она ошибается, принимая такое решение, но он промолчал. Ее слова, что он все испортил, до сих пор звучали в его ушах.

– Ну вот и хорошо, – улыбнулась Нина. – Будете общаться с Антошкой, может, теперь получится делать это чаще, раз ты разойдешься с женой. А совместный быт на постоянной основе убьет наши чувства, я уверена…

Она кивнула, благодаря официанта, который как раз принес им еду. Ковалев же лишь молча вперился взглядом в заказанный тартар. Как бы чудесно он ни выглядел и ни пах, аппетит отбило напрочь.

– Просто забери кольцо, Нина. С его покупкой и так целая эпопея приключилась. Будет досадно, если в итоге оно так и не обретет свою хозяйку.

Он придвинул к ней коробочку и принялся за еду, почти не чувствуя вкуса. Когда же Нина вытащила безделушку и, надев ее на палец, подняла тост, Алексей откинулся на спинку стула и посмотрел на нее так, чтобы она в его взгляде прочла простой вопрос. И что теперь отмечать?

– За то, чтобы нашу любовь не разрушила повседневность, Леша, – сказала Нина и добавила: – А этой ночью я покажу тебе, насколько благодарна за то, какой ты щедрый…

Опять очаровательно покраснев, она опустила взгляд, и Ковалев, мгновенно переключившись на фантазии, ожившие в воображении, решил, что на сегодня тема с несостоявшейся помолвкой закрыта.

Из этой поездки Алексей хоть и вернулся, с одной стороны, несолоно хлебавши, с другой – то, что Нина вытворяла в постели за несколько ночей, проведенных с нею, в голове не укладывалось. И даже сейчас, когда Ковалев об этом просто вспоминал, у него ниже пояса возникал стояк похлеще, чем у иного парня лет двадцати, готового не вылезать из койки днями напролет.

– Папуся! – закричала Люси, выбежавшая ему навстречу, когда он зашел домой, чтобы проведать девочек.

Как только вернулся в родной город, сразу нахлынули угрызения совести, связанные с последним разговором с Дашей. Он не знал, как все исправить, но понимал, что самым худшим в сложившихся обстоятельствах будет пустить все на самотек и отстраниться от детей.

Подхватив Люсю на руки, он закружил ее и прислушался к звукам, доносящимся из квартиры. В ванной лилась вода, и это означало, что скорее всего Арина принимала душ. Потому что Даша выглянула из своей комнаты и, увидев отца, быстро юркнула обратно.

Не спуская Люси с рук, Ковалев прошел к старшей дочери и, коротко постучав, открыл дверь. Заглянул к Даше, улыбнулся.

– Привет, – поздоровался он с нею, на что она не отреагировала. – Как дела?

Дочь уткнулась носом в книгу, которую читала, всем видом показывая, что говорить не намерена. Даже отвечать на его приветствие, по-видимому, было ниже ее достоинства.

– Даша… я к тебе обращаюсь, – как можно мягче сказал он. – Как твои дела?

Она стала багроветь – лицо запунцовело, налилось краской. Но маленькая зараза молчала, как рыба об лед! И когда Алексей уже собрался в третий раз повторить заданный вопрос, а если понадобится, впоследствии сделать это ровно столько, сколько потребуется, пока Даша не научится с уважением относиться к папе, раздался голос Арины:

– Какого черта здесь происходит, Ковалев?!

***

Когда я вышла из ванной и увидела «прекрасную» картину, у меня натуральным образом «упало забрало». Хотелось рвать и метать и расцарапать в клочья наглую морду Алексея, который посмел припереться к нам, как к себе домой!

Но я сдержалась. Прежде всего, ради девочек. Люси так ничего и не поняла в случившемся, что было, в общем-то, хорошо. А Даша… Даша переживала так сильно, что подкидывать ей новых поводов для нервного срыва, которым непременно могло все закончиться, я точно не собиралась.

– Вообще-то, я приехал навестить детей, – сказал Ковалев ровным тоном, повернувшись ко мне.

Во взгляде его мелькнул вызов в стиле: «Ну и что ты мне сделаешь?»

Наглая скотина! Которая даже мизинца не достойна – ни моего, ни одной из дочерей!

– Это очень похвально. Но мы сейчас с тобой сядем на кухне и решим, как, когда и по какому графику ты станешь видеться с Дашей и Люси, – ответила я.

Я очень многое обдумала за то время, пока Ковалев был у своей белокурой бестии, и пришла к определенным выводам. В том, что касалось моей дальнейшей стратегии. И в том, как видела поведение Алексея в будущем. Он ведь так или иначе исчезнет. Сначала его приезды станут редкими, а потом он и вовсе пропадет из поля нашего зрения. И мне не нужно сейчас нагнетать и гипертрофировать, я просто должна вести себя мудро.

Я видела, что Ковалев хочет что-то сказать, причем это «что-то» наверняка мне бы не понравилось. Однако, он сдержался и молча кивнул.

– Хорошо, – ответил он.

Я подошла к нему, забрала у него Люси и, внеся в комнату к Дашке, сказала:

– Девочки, поиграйте вдвоем, мы сейчас поговорим с вашим папой и ему будет пора на выход.

Я не видела, как отреагировал на эти слова Ковалев, но всем телом чувствовала его недовольство. А вот Даша взглянула на меня с благодарностью и, соскочив со стула, бросилась вытаскивать настольные игры.

Выйдя от детей, я закрыла дверь в их комнату и велела Алексею:

– Идем.

Двинувшись в сторону кухни, я отметила про себя тот факт, что Ковалев несколько присмирел с нашей последней встречи. Прямо интересно стало, что послужило тому причиной.

– Кофе-чай не предлагаю, нам еще с детьми нужно делами заняться. Так что садись и давай обговорим кое-что, – сказала мужу, когда мы добрались до кухни.

Он расселся на стуле с видом хозяина, который приехал на плантации погонять рабов. Я мысленно фыркнула и, настроившись вести свою линию, устроилась напротив.

– Первое: я подала на развод, – сообщила Алексею, и вот тут-то сразу поняла, что мне удалось сбить с него спесь всего пятью словами.

Он распрямился и впился взглядом в мое лицо, как будто искал на нем признаки того, что я солгала.

– Ты… подала на развод? – выдавил Ковалев из себя.

Я передернула плечами.

– А что тебя так удивляет? Ты мне изменил. У тебя другая, которой ты собрался делать предложение. Ты меня больше не любишь. Удивительно слышать сейчас от тебя такие уточнения. Ты же не думал, что я стану валяться у тебя в ногах и умолять, чтобы ты меня не бросал?