Шепот скандала - Корник Никола. Страница 3

– Дэвид Уэр был великим человеком, – проговорил он сквозь зубы. – И он, несомненно, заслужил большего, чем все это. – Он жестом показал на залитую ярким светом комнату, где не было и намека на траур.

Он заслужил большего, чем вы…

Джоанна услышала эти слова, хотя они и не были произнесены вслух.

– Мы уже давно не были мужем и женой, – сказала она, маскируя небрежным тоном душевную боль. – Вы были его другом. Вы наверняка знали об этом, не так ли?

Он так сильно сжал губы, что они превратились в тонкую линию.

– Я знал, что он вам не доверяет.

Джоанна повела плечом:

– Я также не доверяла ему. И вы считаете, что я должна добавить еще и лицемерие к своим грехам и притворяться, что меня огорчает его смерть?

– Уэр был герой, – сказал Алекс.

О! Джо слышала эти слова так много раз, что ей хотелось выть! В самом начале она тоже искренне верила, что это – правда, она была родом из далекой малоизвестной местности, где ее отец служил приходским священником, и воинствующий дух Дэвида произвел на нее такое неизгладимое впечатление, что она увлеклась им. Но он изменил ей почти сразу же после свадьбы, чернила едва успели высохнуть на свидетельстве о браке, потом опять было предательство, теперь уже более серьезное, годами позже… Она сжала кулаки, ладони были горячие и влажные. Алекс Грант наблюдал за ней, и от его внимательного взгляда ничего не укрылось. Усилием воли Джоанна заставила себя расслабиться.

– Конечно, он был герой, – пренебрежительно заявила она. – Все говорят так, значит, это, должно быть, правда.

– Тем не менее вы уже рассматриваете возможность найти ему замену, – сказал Алекс. – Я слышал разговоры в клубах, говорят, ваши поклонники сбиваются с ног, чтобы завоевать вашу руку.

На секунду его прямолинейность ошеломила Джоанну, но затем она почувствовала ярость. Интересно, что Дэвид наговорил ему о ней. Видимо, вполне достаточно, чтобы Алекс возненавидел ее – в этом она не сомневалась. Его отвращение по отношению к ней было не просто очевидным, она ощущала, что его неприязнь – это глубокое постоянное чувство и тот поцелуй не имеет никакого значения, каким бы искусным и искушающим он ни был.

– Если вы будете слушать сплетни в клубах, то услышите только ложь, – пояснила она. – Вы ошибаетесь, лорд Грант. У меня нет ни малейшего желания снова выходить замуж.

Никогда.

Он немного приподнял бровь:

– Значит, вы просто так целуете незнакомцев?

Да, этот мужчина может привести в ярость, рассердилась Джо. Он просто невыносим. Она злилась, потому что не имела оправдания. Ведь это она поцеловала его, а не наоборот. Но это был импульс, отчаянная попытка избавиться от Джона Хагана, кузена ее мужа, который последнее время становился все более и более настойчивым и возмутительно докучливым в своих намерениях. Надо же было выбрать того единственного мужчину в Лондоне, который не только поддержал бы ее обман, но и усугубил бы ситуацию тем, что объявил ее своей любовницей.

– Уверена, что очень скоро вы в этом убедитесь, – заявила она довольно спокойно. – Объявив о нашей с вами очевидной связи, вы вызовете переполох в обществе. Джон Хаган не станет терять время и всячески поспособствует тому, чтобы о скандале узнало как можно больше людей. Мне кажется, что это совсем не то, что вы собирались сделать, когда пришли сюда выразить соболезнование.

– Я просто сделал то, что вы ожидали от меня.

Взгляд его темных глаз не отрывался от нее, и в них снова читалось осуждение. Там не было ни расположения, ни восхищения, которые она привыкла видеть во взглядах, обращенных на нее, в его же глазах была только холодная расчетливость. А был ли он действительно другом Дэвида? Он проявлял спокойствие там, где Дэвид спешил, был непредсказуем и легко поддавался чужому влиянию. Черты лица Алекса были твердыми, как будто вытесаны из камня его шотландскими предками.

– Так почему же вы все-таки меня поцеловали? – В его голосе слышался легкий мелодичный шотландский акцент. – Я уже спрашивал вас об этом, но, кажется, у вас дурная привычка не отвечать на вопросы, которые вам не нравятся.

Черт его побери, он и это заметил! Джоанна приподняла подбородок.

– Мне нужно было, чтобы Джон Хаган прекратил опекать меня с таким усердием, – сказала она и обхватила себя руками, словно пытаясь защититься от того страха, который охватывал ее, когда Джон Хаган находился поблизости. – Он – кузен Дэвида, – пояснила она, – и теперь претендует на место главы семейства.

– Помимо этого места он также претендует и на вдову своего кузена.

Услышав его тон, Джоанна прищурилась:

– Как вы изволили слышать.

– Поэтому вы прибегнули к радикальному средству.

У Джоанны даже мурашки пробежали по коже, когда она услышала нотки недоверия, четко прозвучавшие в его голосе.

– Джон бы не принял более мягкий отказ. Он уже не первую неделю домогается меня.

– Какая удача, что я оказался здесь. Или вам пришлось бы позвать одного из своих слуг – тех красавцев лакеев – и поцеловать его вместо меня?

Джоанна почувствовала, как теряет контроль над собой. В этом человеке было что-то, что разрушало ее способность защищаться, что-то настолько дерзкое, что она ощущала это всем телом. Она не могла не признать, что Алекс был невероятно привлекательным, но у нее не было никакого желания поддаваться его обаянию. Джо уже давно пришла к выводу, что мужчины в основном доставляют больше хлопот, чем они того заслуживают. В этом смысле она предпочитала собак. Макс, который лежал, так уютно устроившись на своей подушке, любил ее с самым непосредственным обожанием, которое намного превосходило все те чувства, которые когда-либо выказывали ей ее ненадежные партнеры.

– Мои лакеи действительно очень интересные мужчины, разве не так? – снисходительно ответила Джоанна. – Вот уж не ожидала, что вы обратите внимание на их внешность.

– Вы ошибаетесь. – Алексу, похоже, стало смешно. – Просто я отметил, что вы окружаете себя красивыми и дорогими предметами. Лакеи, собака… – Он посмотрел вокруг, как бы подтверждая свои слова: ваза с лилиями, которую Джо специально поместила в центре стола из палисандрового дерева, элегантный фарфор, размещенный на каминной полке, а также коллекция ее акварелей.

Почему-то его внимательный осмотр заставил Джоанну почувствовать себя не очень уютно, как будто у нее отняли уверенность, что все здесь подобрано с хорошим вкусом. Да как он смеет так пренебрежительно относиться к этому!

– Я также слышал, что вы – всеобщая любимица светского общества, – сказал Алекс. – Уверен, что это-то абсолютная правда. Надеюсь, это доставляет вам удовольствие.

– Это очень приятно.

Джо никогда не стремилась быть в центре внимания, тем не менее приобрела в обществе популярность и влияние. Леди Джоанна подсчитала, что за девять лет своего замужества она провела с Дэвидом года полтора-два, а может быть, и меньше, поэтому, чтобы избавиться от одиночества покинутой на годы жены, она выстроила свой стиль, который позволил ей полюбить ту жизнь, которую она себе создала.

– Вы были не менее известны, когда последний раз были в Лондоне, – резко напомнила она Алексу.

Три года назад Дэвид и Алекс вернулись из морской экспедиции в Южную Америку и привезли оттуда огромное количество рассказов о том, как им приходилось прорубать путь сквозь густые джунгли, как они нашли там древние руины и как на них нападали дикари.

По крайней мере, Дэвид всем этим хвастался и даже показывал следы от укуса какой-то огромной кошки, которые остались у него на руке. Джоанна тогда с необъяснимой жестокостью пожалела, что зверь не съел его, а был застрелен за свою дерзость. Она ненавидела то, как Дэвид буквально утопал в своей славе, когда он, едва держась на ногах, пьяным являлся домой из бор деля под утро и от него разило духами. Все это было такой дешевкой. Дэвид хвастался везде, начиная от вертепов с игральными столами и публичных домов и заканчивая залами, где проходили балы. Он был наглым и вульгарным, но люди прощали ему это, считая, что это часть его широкой натуры. Ведь Дэвид Уэр был героем, обожаемым всеми… Боль и потери переплелись в ее душе. Когда она выходила замуж, то ждала, что ее жизнь будет совершенно другой, что у нее будет любящий муж и куча детей. Да, она была потрясающе наивна.