Ледяная колыбель - Роллинс Джеймс. Страница 13

Рами присоединился к Канте, который достал из колчана еще одну стрелу и вставил ее на место, туго натянув тетиву арбалета. Они некоторое время смотрели во все стороны, но больше никто не появлялся.

– Похоже, это были все, – прошептал Канте.

Промчавшись через оставшуюся часть комнаты, они добрались до частично заколоченного окна и заглянули за сломанную доску. Задняя часть опрокинутой кареты Аалийи лежала перед ними как на ладони. Сколько уцелело ее защитников, сказать было трудно. Единственной, кто оставался на виду, была та гибкая телохранительница Аалийи, которая все еще выплясывала на булыжниках, сражаясь сразу с двумя противниками. Груда тел вокруг нее заметно выросла. Но из левого плеча у нее торчал оперенный конец стрелы, а по лицу текла кровь, причем не только чужая.

Еще один из налетчиков бросился через улицу, чтобы присоединиться к драке.

Эта женщина не смогла бы долго продержаться.

«Без посторонней помощи».

Канте навел арбалет на брешь в досках, прицелился, затаив дыхание, и выстрелил. Стрела угодила в намеченную цель. Голова бегущего откинулась назад, увлекая за собой тело. Он рухнул навзничь.

Рами тем временем переместился к двери. Та была перевязана веревкой, но со временем конопля превратилась в труху. Клашанский принц врезался плечом в дверь, выскочил на улицу и быстро укрылся за опрокинутой каретой, совершенно невредимый – вероятно, из-за густеющего дыма и того факта, что они уже разобрались с двумя противниками наверху.

Канте последовал за ним, неловко возясь со своим арбалетом и нащупывая еще одну стрелу. Выскочив на улицу, он заметил брошенный лук – видимо, брошенный здесь, когда взорвалась первая боевая повозка. В нескольких шагах от него среди россыпи стрел лежал кожаный колчан.

Канте улыбнулся этой маленькой удаче, не зная, какого бога благодарить, и отшвырнул арбалет в сторону, радуясь, что избавился от него.

– А ну его в задницу!

Подобрал лук, собрал стрелы обратно в колчан. Три штуки зажал между пальцами. Выпрямился. Рами кивнул ему, а затем обогнул фургон, готовый прийти на помощь телохранительнице.

Канте последовал за ним по пятам, накладывая первую стрелу на тетиву и все еще держа две другие между пальцами.

Их внезапное появление из-за фургона застало всех врасплох. Рами быстро расправился с одним из противников телохранительницы, Канте снял другого. Вместе они прикрыли с флангов женщину, которая, тяжело дыша, отступила на шаг.

Еще больше нападавших бросились вперед. Но Канте уже переместил запястье, чтобы заложить вторую стрелу на тетиву. Натянул ее и выстрелил. После чего моментально зарядил и выпустил оставшуюся в пальцах стрелу. Обе угодили точно в цель – упали еще две фигуры.

Рами рядом с ним крутился и выгибался, рассыпая в воздухе смертоносное серебро.

Последовали крики, высоко в воздух брызнула кровь, упало еще больше тел.

Канте уже полез в колчан, висящий у него на плече. Зажал между пальцев еще три стрелы и выдернул их. Но прежде чем успел приладить первую из них на место, к его лицу метнулась рука, затянутая в толстую кожу. Короткая арбалетная стрела звякнула о сталь, срикошетив от маленького щита, пристегнутого к предплечью телохранительницы. Она скакнула вперед, готовая прикрыть их обоих.

Канте сосредоточился на лучниках в окнах.

Рами укладывал на землю тех, что были вооружены мечами.

Битва продолжалась, казалось, целую вечность.

Канте поймал себя на том, что уже задыхается, и вытер пот со лба. Пальцы у него болели, плечи жгло как огнем. Порывшись в своем колчане, он обнаружил, что тот пуст. У Рами тоже закончились ножи, и ему пришлось подхватить с булыжников кривой меч.

Канте рискнул бросить взгляд на своего друга и прочел в его глазах страх, подтверждающий его собственные опасения.

«Мы не сможем победить…»

И тут всеобщее внимание привлек громкий треск слева. Лошади вставали на дыбы и фыркали, вскидывая бронированные головы. Мимо второй кареты промчался боевой фургон. Прежде чем это произошло, Канте увидел, как Пратик запрыгнул на его крышу со второй кареты. В каждой руке чааен держал по топору. Судя по всему, ему удалось освободить экипаж от груза мертвых лошадей и наконец убрать его с дороги.

Бронированный боевой фургон с грохотом приближался к опрокинутой карете принцессы. Лучники в нем стреляли во все стороны, оттесняя нападавших.

Огромная повозка под стук копыт резко остановилась. Сбоку ее открылась дверца, за которой обнаружилась обитая сталью кабина, упрятанная под открытой боевой палубой.

При виде подкрепления Рами повернулся к опрокинутому экипажу. Аалийя скорчилась где-то глубоко под ним. Несколько ее чааен-привязанных пристроились рядом с ней. Остальные были вроде мертвы, прикрыв Просветленную Розу собственными телами.

На помощь Рами пришел Канте. Он помог уцелевшим чааенам подняться и двинуться с места, в то время как Рами освободил свою сестру от мертвых. Они поспешили к фургону, где солдаты затащили их внутрь.

Канте протянул было руку, чтобы помочь Аалийе подняться в кабину. Она оттолкнула его, глядя куда-то мимо его плеча, как будто он не был достоин даже ее взгляда.

– Не прикасайся ко мне! – буквально выплюнула принцесса по-халендийски, явно все это время умея говорить на его языке.

Канте даже отпрянул.

Рами поморщился и помог сестре забраться в фургон. Пропуская следом Канте, он виновато пожал плечами:

– Она очень напугана.

Принц поймал на себе пристальный взгляд Аалийи, прежде чем та отвернулась. На лице у нее отражался вовсе не страх. Он легко узнал это выражение лица.

«Ненависть…»

Канте вздохнул и полез следом за ней, в меру сил принимая свою судьбу.

И в этот момент возле самого его уха свистнула шальная арбалетная стрела – достаточно близко, чтобы сбрить несколько прядок волос. Он нырнул в сторону и посмотрел туда, откуда стреляли. На улице появилась какая-то новая фигура. Стоящий там мужчина опустил свое оружие и бесстрашно выпрямился во весь рост, открыв солнечному свету свое смуглое лицо. Его сильные черты – твердую челюсть, широкие скулы – можно было бы счесть красивыми, особенно яркие фиалковые глаза, редкие и столь ценимые среди клашанцев. Единственным изъяном был шрам, который тянулся от брови к щеке и пересекал белую краску над левым глазом.

Пристальный взгляд мужчины был устремлен на Канте. Выражение лица его тоже было легко прочесть.

«Опять ненависть…»

Фигура подняла руку и резко опустила ее. По этому сигналу атака закончилась. Свист стрел и щелканье арбалетов смолкли. Противники разбегались во все стороны, растворяясь в тенях. Мужчина, явно главарь, повернулся и не спеша последовал за остальными.

– Давай быстрей! – поторопил Рами, протягивая Канте руку.

Ухватившись за своего друга, тот позволил затащить себя внутрь фургона. Рами подвел его к скамейке. Канте тяжело опустился на нее, измученный во всех смыслах этого слова. Закрыл глаза, представляя себе ту фигуру на улице.

И только тут вспомнил одну деталь. Когда Аалийя оттолкнула его руку, она смотрела мимо плеча Канте – в ту же сторону. Тогда он думал, что она слишком пренебрежительно относится к нему, чтобы счесть его достойным своего взгляда. Но, судя по всему, Аалийя тоже заметила предводителя налетчиков на улице.

Канте покачал головой, слишком ошеломленный, чтобы все это как следует осмыслить. Наверняка он знал лишь одно – представив себе выражения лиц, которыми обменялись Аалийя и мужчина со шрамом, и смирившись с неизбежным.

«Похоже, я делаю то, что у меня получается лучше всего. – Он громко вздохнул. – Наживаю себе еще больше врагов».

Часть III

Кинжалы на ветру