Фигуристая Сестричка (ЛП) - Белл Джордан. Страница 10

— Кэссиди.

— Мама.

Она вздохнула.

— Пожалуйста, не начинай.

Я бросила на неё взгляд, который не мог передать, насколько глубоко меня это ранило. — Мам. Шесть месяцев назад мы с тобой говорили о платьях и цветах, а теперь ты используешь те же свадебные книги, которые мы с тобой создали, для моей сестры и моего бывшего жениха. Почему все ждут, что я забуду эту часть?

— Сейчас речь идет о Бейли и Джонатане, а не о тебе. Я знаю, что тебе больно, но нужно смириться с тем, что эта свадьба состоится.

— Она с ним шесть месяцев. Я была с ним два года. Скажи мне, как именно я должна с этим справиться, и я сделаю это. Это как эпизод из «Сумеречной зоны», который не хочет заканчиваться. — Я сжала свою кружку так сильно, что думала, что треснет фарфор. Я тяжело опустила её на столешницу и повернулась к маме спиной, чтобы она не видела, как я дрожала. Мои мысли устремились к квартире на чердаке, кровати и мужчине, который дал мне возможность отгородиться от всего этого. За неделю, проведенную с ним, у нас ещё не было ни одной ночи наедине, но это не помогало мне справиться с реальностью свадьбы прямо сейчас. — Не знаю, что мне делать, но я знаю, что то, что они сделали, было неправильно. Я знаю только это.

— О, Кэссиди. Я люблю тебя. Ты — мое сердце. И я хочу, чтобы ты была счастлива, детка, но что ты хочешь, чтобы я сделала? Хочешь, чтобы я избегала Бейли и притворилась, что свадьбы не будет? — она вздохнула. — Потому что я не могу так поступить. Я не могу выбирать между своими единственными дочками. Если я не приму в этом участие, то упущу возможность получить опыт, который бывает раз в жизни. Я ждала этого всю вашу жизнь. Сколько раз мы должны говорить об этом, прежде чем ты удовлетворишься?

Впервые я почувствовала укол вины за то, что была так груба с ней. Я не задумывалась о позиции своих родителей во всем этом, но она была отвратительной. Я никак не могла попросить их выбрать сторону, даже если не выбрав одну из этих сторон, они по умолчанию окажутся на стороне Бейли.

— Было бы неплохо, если бы я получила извинения. Для начала это было бы неплохо.

— Конечно, Бейли сожалеет. Она же твоя сестра.

— Она никогда этого не говорила. Ни разу.

— Ты извинилась за ущерб, причиненный тобой Кингам? Извинилась? О, да, я всё слышала, Кас. Франсин Кинг рассказала мне об этом в церкви. Ты напугала её до смерти. Она думала, что ты собираешься преследовать Джонатана.

— Я хорошо об этом подумала. Возможно, это только к лучшему.

Мама посмотрела на меня так, будто ей не до смеха, и я проглотила все остальные умные замечания, пока не нарвалась на неприятности, словно мне снова было шестнадцать лет.

— У меня есть идея, — внезапно сказала она, и на её изможденное солнцем лицо вернулась яркость. — Ты, я и Бейли пообедаем вместе на этой неделе. Мы проясним ситуацию. Как раньше. Это будет весело.

Я окинула её скептическим взглядом.

— Мам, мы никогда так не делали.

— Когда-то делали. Помнишь? Мы поехали в Линкольн, пообедали и прошлись по магазинам.

Мысль о том, чтобы посидеть с сестрой где-нибудь в общественном месте, чтобы разрядить обстановку, казалась мне быстрым путем к очередному визиту шерифа Гиббса. Тревога стиснула мой желудок, и, несмотря на надежду в маминых глазах, я покачала головой.

— Я так не думаю, мам.

— То есть ты собираешься просто игнорировать её до конца жизни?

— Не в таком маленьком городке.

— Знаешь, ты встретишь кого-то другого, малыш, и это покажется тебе благословением. Может, не сейчас, но скоро. Ты встретишь человека, с которым должна быть, и будешь благодарна, что не вышла замуж за Джонатана Кинга.

— О, я уже благодарна, что не вышла замуж за Джонатана Кинга. — Я вылила остывший чай в раковину. — Мне нужно идти. Спасибо за чай, мам.

— Подожди, Кас, мы ещё не закончили. — Она встала, но я подняла руки, чтобы не дать ей подойти ближе. Бейли была самой чувствительной в нашей семье.

— У меня есть несколько обязательств, и я уже сильно отстаю. В другой день, обещаю. — Я как можно скорее поставила между нами диван с пластиковым покрытием и, помахав через плечо, выбежала из маминого дома.

Я направилась по кварталу к Главной улице, где припарковала машину. Сердце городка — это два квартала, на которых располагались маленькие, украшенные под старину магазинчики для туристов, желающих приобрести антиквариат. В Касл-Крике было двенадцать антикварных магазинов, четыре церкви и пять баров, что в общем-то соответствовало всем сельским городкам, в которых я когда-либо побывала. Мы всегда были заняты тем, что после церкви по воскресеньям заходили в закусочную Марси, а в июне проводилась ежегодная антикварная ярмарка, когда население увеличивалось в четыре раза на шестнадцать часов в году. Когда Макдоналдс появился рядом с шоссе вместе с заправками, можно было подумать, что мы стали космополитами.

Я уже открыла дверь своей машины, когда заметила на другой стороне улицы Джейсона, который грузил фанеру в грузовик своего деда. Джейсон, очевидно, полностью превратился в деревенского парня: пот от солнца блестел на его бицепсах, а футболка потемнела на спине. Она казалась слишком маленькой, обтянув его плечи, и мои пальцы сжались в кулак при воспоминании о том, каково это — прикасаться к его фигуре. Его джинсы выглядели выцветшими и мягкими, протертыми на правом колене и заднем кармане в форме бумажника. Его рабочие ботинки выглядели старыми, а черная ковбойская шляпа — новой. Я готова поспорить, что это влияние его деда. На его обычно гладких щеках была небольшая темная щетина. Он выглядел грубым и сильным, и меня вдруг охватило сильное желание стянуть через голову промокшую от пота футболку и безумно сильно поцеловать его.

Я закрыла дверь и прошла по кварталу до угла, прежде чем перейти дорогу. Он стоял спиной ко мне, пока пристегивал дрова к грузовику.

— Отличная шляпа.

Джейсон оглянулся через плечо и ухмыльнулся этой своей неспешной расплывающейся улыбкой. Я приказала бабочкам в животе прекратить это, но они не послушались. И никогда не слушались.

Он в последний раз перетянул веревки, а затем уделил мне всё свое внимание, окинув оценивающим взглядом, который я ощутила даже в пальцах ног.

— Тонкий способ дедушки Гартона напомнить мне, откуда я родом. Можешь себе представить, как ему нравится, что мы с отцом живем на востоке и работаем на фондовом рынке, а не на земле. — Он сдержал слабую горечь, которую я улавливала всякий раз, когда он упоминал Гартона Кинга, с легкой, но проницательной улыбкой. — Тем не менее, я выгляжу чертовски хорошо, верно?

— И таким скромным. — Я засунула руки в задние карманы и посмотрела вниз между нами, чувствуя себя одновременно нервной и смущенной. — Меня нужно отвезти домой.

Он прислонился спиной к грузовику, уперся носком ботинка в колесо и скрестил руки на груди. Затем кивнул в сторону улицы.

— Если я не ошибаюсь, твоя машина стоит вон там.

— В ней я только что вернулась из Омахи после поездки за свадебным платьем вместе с мамой и сестрой. Меня нужно отвезти домой.

— Залезай.

Он без дальнейших споров отошел от грузовика, и я не стала ждать, пока он передумает. А забралась в кабину и заскользила по потрескавшейся коже. Несмотря на то, что Кингам принадлежала половина округа, Гартон Кинг был настолько простым человеком, насколько это вообще возможно, в отличие от его братьев и племянников, которые выставляли напоказ свою власть и деньги. Он мог бы купить себе целый парк новых грузовиков, но этот старый синий Додж всё ещё отлично работал, и я сомневалась, что он купит что-то новое, пока этот не откажет. В кабине пахло свежескошенной травой.

Джейсон сел рядом со мной, переключил передачу и выехал на Главную улицу. Как только Мэйн-стрит свернула на шоссе, и мы въехали в фермерские угодья, он переложил руку с переключателя скоростей на мое бедро чуть выше колена. Впервые за несколько часов я расслабилась и сосредоточилась на тепле, излучаемом его ладонью.