Души (ЛП) - Уолтерс Эдна. Страница 4

Чёрт, всё совсем плохо. Что бы сегодня ни произошло, это напугало его до смерти, раз он заговорил о свадьбе. Мне уже восемнадцать, и я ношу его друидское кольцо с трепетом и большой любовью, но мне осталось ещё год отучиться в школе. А дальше я планировала поступить в колледж, и как-то было не до свадьбы. Когда дело касается Эхо, я живу настоящим — я люблю его и стараюсь делать счастливым.

Сняла топ через голову, и он резко втянул воздух, разом позабыв все слова. Восхищение в его глазах никогда не ослабевает.

— Не существует таких слов, которые могли бы описать тебя, Кора-мио, — он проводит пальцем от моего подбородка к груди и задерживается там. Там, где он меня касается, остаётся жар, все остальные чувства приглушены. — Что ты делаешь со мной?

Я подразнила его в ответ, поглаживая рукой. Он втянул воздух, словно я ошпарила его кипятком. Мы потянулись друг к другу, каждое прикосновение наэлектризовано, его чувственные губы терзают мою кожу. Он ущипнул меня за плечо, посылая мурашки по позвоночнику.

— Подумай об этом, — шептал он, целуя меня в шею. Это звучало почти как мольба. Нет, сегодня определённо произошло что-то плохое, что могло бы объяснить его настойчивость. — Не нужно будет прятаться, — добавил он. — Не нужно будет беспокоиться, что родители заметят твоё исчезновения. Не нужно будет ездить отдыхать с другими.

Опять? Рейн позвала меня в Флориду на три дня развеяться после фиаско с Бессмертными, и Эхо поехал с нами. Ему не понравилось, что я провожу время с другими. Сказал, что слишком эгоистичен, когда дело касается меня. Мне хочется думать, что эти собственнические замашки пройдут со временем, когда он убедится, что моя любовь к нему постоянна и непоколебима.

Его руны вспыхивали и гасли, отбрасывая тени на высокие скулы и чувственные губы. Я погладила пальцами его подбородок и запустила руку в его волосы, когда снова поцеловала. Его рука скользнула вдоль моего тела и обвила талию. Он притянул меня ближе к себе, наши тела идеально подходили друг другу. Мы идеально подходим друг другу, со всеми недостатками.

— Я поговорю с родителями, — прошептала я. — А теперь можно меньше слов, больше дела?

Он так и поступил, скользнув языком между губ, чтобы переплестись с моим. А затем пошёл ниже, вынуждая меня извиваться и стонать от невероятных ощущений.

Весь следующий час он был центром моей вселенной. Его пьянящий аромат стал воздухом, которым я дышу. Его вдохи и выдохи — музыкой для моих ушей. Его прикосновения — смыслом моего существования. В свете сияющих рун каждое наше движение было чувственным и умопомрачительным.

Он довёл меня до грани, пока весь мой мир не взорвался, и затем начал заново. И всё время был со мной на одной волне. С ним легко было отдаться ощущениям, не боясь сделать что-то не так или показаться глупой.

Когда я уже думала, что это всё, дальше некуда, он вывел нас на новый уровень. Его прикосновения были невероятно нежными, пока он растягивал удовольствие, заставляя меня умолять о прекращении этой сладкой пытки. И это о многом говорит, потому что я не привыкла умолять. Но его было не остановить, он словно пытался вернуть свою душу, которую, как он клялся, отняла у него я, или рассудок, который, по его словам, он потерял много веков назад.

В финальный момент дрожь сотрясла его тело, и блеск повлажневших глаз только усилил их свечение. Он не пытался скрыть это от меня. Никогда. Мы льнули друг к другу, всё ещё дрожа от удовольствия.

Только спустя некоторое время я приподняла глаза и посмотрела на его лицо. Его глаза были закрыты, ресницы отбрасывали тени на высокие скулы. Он казался умиротворённым. Все демоны усмирены.

Удивительно, насколько он не похож на других. Если другие парни, которых я знаю, выпускали пар, ударяя кулаком стену, то Эхо в такие моменты нужен был его якорь — я. Иногда он просто прижимался ко мне всем телом, словно бы создавал барьер между мной и остальным миром. Такое обычно бывало после того, как в меня вселялись проблемные души, и ему казалось, что он чуть было меня не потерял.

А иногда ему нужно была полная близость, чтобы его душа переродилась, как он это называл, и тогда он не сдерживался. Кто-то бы назвал это дикостью и варварством, но мне нравилось эта безудержность в нём. Он такой и есть. Темпераментный. Страстный. С израненной душой, но всё равно мой. Моя единственная и настоящая любовь.

— Что произошло? — спросила я, ласково поглаживая его спину.

2. ТЁМНЫЕ ДУШИ

Эхо даже не стал спрашивать, как я поняла, что что-то произошло. Я вижу его насквозь.

— Когда я сегодня пожинал души, попалось несколько злых. Самые мерзкие ублюдки, с которыми я когда-либо имел дело.

Что-то в моём животе сжалось.

— Что за души?

— Тёмные души. Но я, конечно же, справился с ними, — похвастался он. Ребячество, конечно, но милое. — И доставил их никчёмные душонки в залы пыток Хель, — он вздохнул. — Ненавижу работать с тёмными душами. Может, несколько веков назад мне и было весело отлавливать их, но сейчас они просто заноза в заднице.

Ой. А могла ли Тень быть как раз из таких тёмных душ? Если да, то Эхо не понравится то, что я ему расскажу.

— Они прям очень плохие?

— Ночной кошмар каждого жнеца, особенно когда объединяются в группы, что случается редко. Сегодня я встретил четверых сразу. С чего вообще тёмным душам объединять усилия? Схватить их было несложно. А вот перекинуть на Берег Мёртвых — грёбаный пиздец.

— Я думала, для этого есть стражи, — испуганно прошептала я. Берег Мертвецов — это остров вечного заточения и пыток для проклятых душ. Воды реки, омывающей его, ядовиты.

— Не сегодня, — сказал Эхо. — Богиня была не в духе и приказала мне сделать это лично. Ей плевать, что мы в шторм плывём в лодке, о которую разбиваются ядовитые волны, и на нас летят брызги. Вопли тёмных душ, заглушаемые воем адской гончей, возможно, даже забавляли Хель, но у меня стыла кровь в жилах.

Он поёжился.

У меня заныло сердце в груди, как только я представила, через что пришлось пройти Эхо. Я обняла его крепче.

— Расскажи ещё, — шёпотом попросила я.

Он покачал головой.

— Нет. Меньше знаешь — крепче спишь.

Какой же он невыносимый! Как он не понимает, что неизвестность пугает сильнее? Он почти никогда не говорит о Хель. Да что там, он обычно меняет тему, стоит мне только спросить, как он туда попадает или что происходит с душами, и от этого я обеспокоилась сильнее. То, что я прочитала в сети о чертогах Хель, было лишь поверхностными описаниями и зачастую неточными. Я знала, что есть такая богиня Хель с её огромным царством мёртвых, вокруг которого течёт река, что врата охраняет адская гончая, и что проклятые души встречает великан-проводник. Остальное покрыто мраком.

Интернет-источники утверждают, что тот, кто окажется там, не сможет выйти, но гримниры спокойно перемещаются туда-сюда, да и Эрик, мой бывший объект воздыхания, ходил туда и вернулся. С другой стороны, Эрик — сын богини Хель, бог по праву рождения. Богиня же, судя по рассказам, больная на всю голову. Интернет оказался прав насчёт на неё.

А вдруг она захочет, чтобы её любимчик Эхо задержался у неё на неопределённый срок? Я даже не смогу до него добраться. Он обособился от других жнецов много тысяч лет назад. Честно говоря, я ни разу не встречала гримнира, который не вёл бы себя как засранец.

— Что такое, куколка? — спросил Эхо.

— Ничего, — прошептала я, утыкаясь лицом в его грудь. Было почти два часа ночи, и у меня пропало настроение разговаривать, особенно о тёмных душах, после того, как у него выдалась непростая ночка.

Он усмехнулся.

— Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Неужели я так испугал тебя разговорами о Береге Мертвецов?

— Нет, — соврала я. — Я знала про гончую, охраняющую мир Хель, про реку и стража на лодку. Чем-то напоминает греческую мифологию. Греки называли этого пса Цербером, а вы?..

— Гармом. Только у него одна голова, а не три. С четырьмя красными глазами. И он воет без остановки. Мы вроде бы говорили о свадьбе?