Б-11 - Рой Олег Юрьевич. Страница 45

– Тогда мы с Мишкой в первую смену пойдем, – сказал Феликс. – Ты как, Мишка?

– Почему это вы в первую? – набычился Волосатый.

– Потому, что вы с Генкой вымотались больше со своими вундервафлями, – ответил Феликс.

– Принято, – быстро сказал Макс. – Значит, так, Миша, Феликс, сидите здесь, и дальше туалета не отлучайтесь. Чуть что – не геройствуйте, будите всех. Сменим вас через два часа, – Макс заразительно зевнул, – пошли, мужики. Как хорошо, что команда такая дисциплинированная…

Оперировать Женя начала до появления рентгеновских снимков – у аппарата не было монитора, приходилось ждать, пока снимки проявятся. Предварительно она отправила Иру и Дашу «пошарить по шкафам» – медикаментов у Жени было в обрез, и тратить их впустую не хотелось. А на станции могло оказаться что-нибудь в запасе.

Вскоре Ира нашла среди довольно обширной аптеки медлаба большие бутыли с весьма интересными препаратами:

– Похоже, Верховцев из дурки не с пустыми руками вышел, – сообщила она. – Тут такая батарея: аминазин, резерпин, галоперидол…

– Тащи сюда, – приказала Женя, закусившая губу и пытающаяся подцепить крючковатым скальпелем один из наростов, – галоперидол сейчас – то, что доктор прописал.

Тем временем, Даша открыла один из шкафов – и резко отпрянула: из шкафа на нее бросилось нечто. Правда, это нечто до нее так и не достало: как оказалось, это агрессивное существо сидело внутри большой толстостенной пробы, наглухо запаянной с открытого конца.

– М-мать, – тихо выразилась Даша, – девочки, гляньте, что я нашла!

– Некогда мне глядеть, – отрезала Женя, тряся рукой – один из «наростов» вцепился ей в перчатку, и сбросить его оказалось нелегким делом. Когда Жене это удалось, на перчатке оказалась аккуратная круглая дыра. – Девочки, или я совсем не медик, или эти твари живые! И кусаются!

– Они не только живые, – сказала Даша, осторожно вынимая колбу, в которой что-то лихорадочно билось об стенки сосуда, – по ходу, они бессмертные.

– Как? – Ира чуть не выронила из рук банку с галоперидолом, едва сумела удержать.

– А вот так, – ответила Даша, ставя бутыль на тумбу у операционного стола.

– Поосторожней, в этой тумбе рентгеновские снимки проявляются, – устало сказала Женя, нагибаясь к колбе. – Ну м-мать же твою за ногу…

Внутри толстостенной, плотно запаянной емкости, куда, по идее, и воздух-то проникать не должен был, копошилось с десяток крохотных мантикор, размером с палец, не больше.

– Жень, – выдохнула Даша, – ты можешь объяснить мне, что это за хренотень?

– Мне бы кто объяснил, – ответила та. – Поставь банку на место. Жаль, что записей никаких не осталось. Ира, давай галоперидол, и поищи какие-нибудь шприцы. Чем больше, тем лучше.

Ира тут же отправилась шмонать шкафы, стараясь держаться подальше от Даши с ее банкой. Женя продолжила оперировать:

– Все это чушь собачья, – бормотала она, – но, в силу того, что логического объяснения этому нет, попробуем предположить, что манитикоры-самки размножаются, инфицируя других живых существ. Значит, Макарыч вне опасности – поскольку его обстрелял иглой самец.

– Это мы так думаем, – заметила Даша, – исходя из их черт лица. А кто из них самец, кто самка – темна вода во облацех.

– Все равно я не понимаю, – продолжала Женя, отчекрыжив очередное щупальце и мелко покрошив его скальпелем, несмотря на то, что ампутированный вырост извивался и метил укусить Женю за пальцы. – Я вырезала все, и зачистила рану, но…

– «Двадцать девятого мая тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, – в руках у Даши оказалась половина общей тетради с пожелтевшими листами – ее она обнаружила в шкафу. – «Вторично обследовала Павленко. На месте удаленных паразитов сформировались хитиновые пластинки; похоже, хитин замещает ожоговую ткань. При ампутации одной из пластин под ней обнаружилась кладка из примерно полутора десятков зародышей паразитов. Пришлось зачистить все подобные кладки.

Удаленные ранее паразиты, вопреки ожиданиям, не умерли, несмотря на то, что я перекрыл им доступ к кислороду. Вероятно, это полностью анаэробные существа, что доказывает исследование одного из них, о чем я писал ранее».

– Что это? – спросила Ира.

– Тетрадь с записями, – пожала плечами Даша. – Нашла вот, в шкафу.

– Читай дальше, – велела Женя, удалив очередного «червя». В эту минуту она отвлеклась на то, чтобы достать из проявительного лотка рентгеновские снимки.

– «Эта форма жизни неизвестна науке, – продолжила Даша, – и непонятно ее предназначение и принципы функционирования. Изначальное предположение, что существа являются паразитами, не подтверждается. У существ отсутствуют не только дыхательная, но и пищеварительная, и даже кровеносная системы – по сути, кроме развитой нервной системы, у них нет никаких других органов. К тому же, на рентгеновских снимках…»

– Их нет, – закончила за нее Женя.

– Они не отображаются, – подтвердила Даша. Женя повернула рентгеновский снимок к Ире и Даше:

– Так и есть. На рентгене я этих тварей не вижу. Если бы одна из них не отодрала у меня кусок перчатки, я вообще решила бы, что у нас – массовая галлюцинация.

Ира села на один из стульев. Стул жалобно скрипнул.

– Господи… – пробормотала она. – В какую же страшную сказку мы попали.

Даша, тем временем, листала тетрадь:

– Так, девочки… существа не восприимчивы ни к одной из агрессивных сред: нормально чувствуют себя в кислоте, в щелочи, без доступа кислорода. Ага, нагревание воздействует на них плохо… для нас – от нагревания они начинают расти и преобразовываться в мантикор.

– А охлаждение? – быстро спросила Женя, орудуя скальпелем.

– Пока не знаю, – Даша галопом по европам продолжила чтение. – «Второе мая. Я не доверяю больше никому; мельчайшая ранка, нанесенная тварями, приводит к инфицированию. Я отнял руку у Демьянова – на следующее утро на культе росло с десяток новых «крысиных хвостов». Кажется, у них есть способность лернейской гидры – при отделении выроста он, каким-то образом производит на свет два-три новых. Сегодня попытаюсь использовать сухой лед…»

Даша попыталась перевернуть страницу, но она слиплась, и получилось это не сразу. Оказалось, что страницы склеились из-за попавшей на них крови.

«Холод помог, – продолжила читать Даша. – Но это уже не важно. Все мои пациенты исчезли, замки боксов вскрыты каким-то непонятным способом. Ввиду этого, прекращаю все дальнейшие исследования и записи. Сегодня оставшимся в живых предстоит спуститься в машинное отделение. Оно находится под нами, и, возможно, кишит тварями, попадающими туда через систему теплоотвода. Мы задраили люк, когда впервые столкнулись с ними там, но твари как-то отрубили генератор подъемника. Нам надо отбить его и запустить зарядку аккумуляторов – тогда будет шанс выбраться отсюда живыми.

Если это не получится…

Если вы читаете эти строки, и у вас еще нет наростов, бегите! Если среди вас есть раненые – бросайте, их невозможно спасти…»

– А я все-таки попытаюсь, – процедила Женя.

– «Оставляю записи здесь, хотя они и не полные. Надеюсь, они помогут кому-то понять, что здесь произошло. Кладезь Бездны должен быть закрыт вновь – иначе, рано или поздно, чудовища вырвутся наружу. Я исполнил свой долг до конца, да будет мне Богом Господь Иакова. Лейтенант медицинской службы Комитета Государственной Безопасности СССР Борис Гарькин».

Ира еле слышно заплакала.

– Мы знали, что они все погибли, – сказала Даша.

– Но не знали, как, – всхлипывала Ира. – Жень, я хочу убежать отсюда. Это очень плохо?

– Все хотят убежать, – сказала Женя. – Но если мы убежим, что станет с остальными? С Таней? С Игорем?

Она отбросила в реторту большой кусок хитина; за ним тянулись хитиновые нити, на нитях блестели капельки крови.

– Кстати, Даша, – сказала Женя, выпрямляясь, – здесь должен быть холодильник. Он, наверно, отключен, но надо его включить. Если у нас будет холод – может, мы сможем остановить распространение этого у Тани.