Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина. Страница 28

Тряхнув головой, я устало прикрываю глаза и тяжело вздыхаю.

Тут Стас абсолютно прав. То, что Инна не суррогатная мать, очень сильно усложняет ситуацию. Всё идёт не так, как я планировал. Но, честно говоря, план начал рушиться уже тогда, когда в клинике сообщили об ошибке. И, соответственно, уже тогда я начал постепенно мириться с мыслью, что единоличное воспитание ребёнка мне не светит.

Моё отношение к женщинам, каким бы оно ни было после брака с Кариной, никак не влияет на тот факт, что я ничерта не ублюдок. И не собираюсь лишать ребёнка любящей матери, а мать любимого ребёнка.

А Инна хочет этого ребёнка. Я сегодня имел возможность наблюдать, как она его защищает и защищает своё право называться его матерью. И сегодня, чёрт возьми, за всё то время, что эта девушка работает в нашей с Борцовым компании, я увидел её абсолютно другой. До сих пор не могу дать однозначного ответа, какую реакцию во мне вызвали эти резкие перемены в Александровой. Точно могу сказать только то, что это лучше, чем когда она дрожит и трясётся от страха, выдавливая из своего рта что-то невнятное.

– Я не буду с ней судиться. У ребёнка будет и мать, и отец. Отбирать у него одного из нас я не собираюсь. Сейчас моя основная задача это сделать так, чтобы ребёнок вообще родился. И родился здоровым. Хочу перевезти Инну поближе к себе, а то она живёт хрен знает где, ещё и на пятом этаже в доме без лифта. Меня это дерьмо не устраивает. Анализы у неё плохие. Результатов УЗИ вообще нет, кроме какой-то сраной отписки, типа «в полости матки есть плод». Короче, я хочу создать все условия для матери своего будущего ребёнка, чтобы она смогла эту беременность доносить.

– Ну, бабы падки на бабки и комфорт. Не думаю, что тут возникнут проблемы, – отмечает брат, вновь разливая по стопкам.

– С этой бабой, очевидно, проблемы будут…

– Что такое? Котёнок превратился в тигрицу? Кусается?

– Я бы сказал, грызётся.

– Ну а ты чё хотел? – усмехается Стас. – Просто женщина это одно, а женщина-мать это совсем другое.

– Ой, млять, не умничай, тоже мне знаток женщин-матерей.

– Я просто к тому это говорю, чтобы ты не давил сильно. Сам подумай, если молодая девка решила забеременеть не обычным способом, а через процедуру инсеминации, ребёнка от отца скрывала, хотя есть проблемы со здоровьем, как ты говоришь, да ещё и на бабки не ведётся, значит, причины у неё веские, Глеб. И хоть она твоя помощница, чё ты за неё реально знаешь?

Я задумываюсь над словами брата.

Действительно, всё это дохрена странно. Я и сам думал об этом утром, когда в списке имя Инны увидел. И потом целый день размышлял. Если отбросить всё то дерьмо, которое варится во мне относительно баб, то на холодном рассудке у меня нет даже малейшего представления о том, почему Инна на такой шаг решилась и почему так боялась сказать мне правду.

И, да, в том, что до этого дня, я особо жизнью своей помощницы не интересовался, Стас тоже прав. Надо признаться самому себя ­– вчерашняя Инна и сегодняшняя это абсолютно разные для меня по значению женщины.

Теперь она – мать моего ребёнка. Это огромная ответственность.

– Знаешь, я тут подумал, – хмыкает брат, прервав мои мысли, и ставит передо мной рюмку, – а мы ведь ещё за это ни разу не пили.

– За что?

– За то, что ты станешь отцом. А я, мать его, дядей, – он разводит руки в стороны и выпячивает грудь вперёд. – Дядя Стас, чёрт побери!

Челюсть невольно съезжает, а губы кривятся в довольной улыбке.

Да, млять, я буду отцом. Я ведь этому чертовски рад, по правде говоря. Я хотел этого ребёнка, планировал. Это не просто какая-то случайность в моей жизни, а то, к чему я был готов.

– И признайся, Глеб, что это охренеть как – хорошо осознавать, что матерью твоего ребёнка будет не крокодилиха какая-то, а очень даже красивая женщина. Неужели не думал об этом?

Думал. Сегодня.

И когда на бельё кружевное в ванной смотрел, думал об Инне не так, как раньше, а так, как никогда не позволял себе до этого.

– Можно, я к ней, кстати, заеду на днях? С цветами? Всё-таки почти родственники, – лыбится Стас во все тридцать два.

– Нет.

– А чё так? Я же по-родственному!

– Кати свои шары в другую сторону.

– А после рождения ребёнка можно? – уже откровенно ржёт придурок.

– Ты, когда рыжую свою найдёшь, кинь мне её номерок.

– Нахрена?

– Деньжат ей подкину за то, как она тебя прокатила. Мне порой кажется, что ты этого вполне заслуживаешь.

– Лучше не выводи, – усмехается брат, подняв рюмку.

– А то, что? Исками меня закидаешь?

– Ну, ты – мудло, конечно.

– Родственников не выбирают.

Глава 36

Глава 36

Инна

– У вас с тысячи сдачи не найдётся? – смотрю на водителя через зеркало заднего вида, перебирая отделения в своём кошельке.

К сожалению, это бесполезное занятие. Кроме одной единственной купюры там ничего нет. Как и на моей банковской карточке, которая тоже девственно чиста.

До зарплаты осталось пять дней, так что нужно экономить. И обратно домой я, судя по всему, поеду на метро.

Правда... есть ещё деньги на сберегательном счёте. Но их я не стану трогать. Ни при каких обстоятельствах.

– Наковыряю, – хмуро бросает водитель, останавливая такси на светофоре.

Прислонившись плечом к двери, утыкаюсь лбом в холодное стекло и разглядываю в окно пузырящиеся на асфальте лужи.

Не смотря на ухудшившуюся погоду, сегодня я чувствую себя на удивление хорошо. Пожалуй, впервые за последние несколько недель меня не тошнит, и я не ощущаю слабости.

Видимо, гинеколог действительно была права и мне необходим был отдых. Вчера, после того как Глеб Викторович уехал, я легла на кровать и просто отключилась. А когда проснулась за окном уже было темно. Я приняла душ, выпила горячий чай и снова уснула, на этот раз уже до утра.

И если не считать кучи пропущенных от Воронцова и тех звонков, на которые я успела ответить, то остаток вчерашнего дня прошёл тихо и спокойно.

Воронцов... От упоминания этой фамилии у меня по коже пробегают мурашки. Словно на этого мужчину, даже на одни только мысли о нём, мой организм реагирует уже рефлекторно. Сердце ускоряется и снова разносит по венам волнение. А перед глазами, как навязчивая картинка, снова возникает лицо мужчины.

Я вижу его так чётко, словно он стоит сейчас передо мной. Каждую чёрточку грубого лица. Морщинку между бровей, от того, что он постоянно хмурится. Глаза чёрные настолько, что практически не видно зрачков.

Сама не замечаю, в какой момент моё дыхание ускоряется. Понимаю это, когда стекло, в которое я упираюсь лбом, окончательно запотевает.

Провожу по нему ладонью, стирая влагу, и вытаскиваю из кармана мобильный телефон.

– Снежан, – говорю почему-то шёпотом. Словно боюсь, что меня могут услышать. – Глеб Викторович... он... на работе?

– Инна! – выпаливает, услышав мой голос. – Ты куда пропала? Я тебе вчера звонила несколько раз, но ты так и не ответила. Вчера после врача ты не вернулась на работу. Я волновалась. Что-то случилось?

– Нет, всё... всё в порядке, – если, конечно, можно назвать порядком то, что сейчас творится в моей жизни. – Просто гинеколог посоветовала мне отдохнуть пару дней, и Глеб Викторович... он... дал мне отгул.

– Воронцов? – удивляется. – Ты всё же сказала ему о своей беременности? Он знает?

Тяжело выдыхаю, плотнее кутаясь в воротник пальто. Лоб, прислонённый к холодному стеклу, начинает покалывать от холода. И уже через мгновение всё моё тело сковывает от озноба.

– Он... вчера узнал, – отвечаю уклончиво.

Не хочу обсуждать эту тему вот так – в машине посреди дороги под ухом у незнакомого таксиста.

Услужливая память тут же подкидывает мне воспоминания о вчерашнем походе к гинекологу и тому моменту, когда босс ворвался в кабинет.

Мне кажется, взгляд, которым он смотрел на меня в тот момент я никогда не забуду...