Сквозь зомби стекло (ЛП) - Шоуолтер Джена. Страница 42

— Бабушка, я поговорю с тобой об этом, обещаю. Только не в машине. — То, что я расскажу, расстроит ее больше, чем уже есть. Машины и эмоциональные водители — не лучшее сочетание.

— Али.

— Пожалуйста.

— Хорошо. Но как только мы зайдем внутрь…

Через десять минут мы подъехали к дому. Она припарковалась на подъездной дорожке. Это был двухэтажный дом в форме буквы «С», из красного кирпича с белыми ставнями на окнах. Недалеко от дома бабушки, определенно новее, но холоднее… и просто помойка по сравнению с домом Анкха. «Держи себя в руках».

Я занесла сумки в гостиную, удивилась, увидев, что там пусто, и изумилась своему удивлению. Что? Стоило ожидать, что все здесь обустроено? Стены были выкрашены в смелые, яркие цвета. Красный. Синий. Зеленый. Я догадывалась, что участок помечен Линией Крови, но не стала полагаться на предположение. Я поговорю с бабушкой, а потом займусь делом.

— Али, — сказала бабушка, ее голос сорвался в конце.

«Спокойно».

— Меня укусили, — объяснила я. — Мне дали противоядие, и оно помогло, но не уничтожило токсин зомби. Я делаю ужасные вещи. Опасные вещи. Становлюсь той, кого ненавижу больше всего. Мистер Анкх боялся за Рив. И бабушка… Я боюсь за тебя. Думаю, будет лучше, если я…

— Нет! — сказала она, покачав головой. Бабушка сократила расстояние между нами и схватила меня за плечи. — Ты не уйдешь, или что ты там собиралась сказать. Ты моя внучка, и я люблю тебя. Мы останемся вместе, и я буду помогать тебе.

Мой подбородок задрожал. Я не заслужила эту женщину.

— Почему ты не сказала мне раньше?

— Сначала не понимала, что со мной происходит. Потом… — Блин, а это трудно признать. — Я просто слишком боялась того, что может произойти.

— О, Али.

Я положил свои руки поверх ее.

— Если когда-нибудь я сделаю что-то, что напугает тебя, или мои глаза покраснеют, или я буду смотреть на тебя слишком долго, беги. Беги и не оглядывайся.

Она слегка встряхнула меня.

— Ты не станешь зомби, юная леди. Я не позволю тебе.

У меня вырвался смешок. Хотела бы я иметь ее уверенность.

Я наклонилась вперед и обняла ее.

— Спасибо, что любишь меня. И я действительно сожалею об ужине. Если бы не изменила наши планы, вечером бы ничего не произошло… Ну, теперь это не имеет значения. Мне просто очень, очень жаль.

— Не думай об этом, Дидди. У тебя есть обязанности, и я это знаю.

Дидди? Я рассмеялась. Бабушка любила говорить, как она считала, на популярном сленге, но после смерти дедушки перестала это делать. Знание того, что она наконец-то собирает осколки своей разбитой жизни, радовало меня.

— Бабушка, — сказала я, запрыгивая на столешницу, которая отделяла гостиную от кухни. — Ты знала, что дневник, который ты мне дала, посвящен уничтожению зомби?

Ее глаза расширились.

— Нет. Я не знала этого.

— Кто-нибудь в твоей семье когда-нибудь… не знаю, говорил о монстрах, которых никто не видел? Или, может быть, был помещен в сумасшедший дом?

— Ну, — сказала она, глядя на свои мокасины. — Моя мать была алкоголичкой, и она рассказывала о ночных существах, пытавшихся украсть ее душу. Отец запретил нам обсуждать ее состояние с кем бы то ни было, и как бы нам ни было стыдно, мы с радостью согласились. Конечно, когда я встречалась с дедушкой, он прокрадывался к нам и… ну… — Она откашлялась. — Не бери в голову. Он стал свидетелем одного из ее эпизодов.

Охотники. С маминой стороны. Как я могла не знать этого?

Сколько охотников произошли из двойной линии?

— Это одна из причин, по которой мы с дедушкой так настаивали на том, чтобы твоя мать держалась подальше от твоего отца, и о, Али, я должна была знать, должна была понять, что между ними есть связь. В моем понимании, мама была пьяницей. А потом и твой отец начал пить, и, ну, остальное ты знаешь.

Да. Они с дедушкой ненавидели моего отца, никогда не принимали его у себя. Но я никогда не винила их и до сих пор не виню. Было немало дней, когда я тоже ненавидела своего отца.

— Как умер твой прадедушка? — спросила я.

— Он пропал. По крайней мере, именно так мне сказали, когда передавали дневник.

Хм. Пропал. Я вспомнила отрывок из страниц его дневника.

Затем, несколькими главами позже, он написал:

Отдал ли он свою жизнь, чтобы спасти других? Умер, чтобы по-настоящему жить?

Если да, то это замечательно. Отлично. Но что все это значило? Я не знала этого раньше и уж точно не понимала сейчас.

Я подправила свой новый план. «Молиться о лучшем. Надеяться, что ответы прольются дождем».

Снаружи раздался визг шин. Хлопнула дверь.

Я нахмурилась и подошла к окну, чтобы выглянуть наружу.

Из-за формы дома подъездную дорожку не было видно, и я не могла увидеть машину. Или, видимо, человека, который оставил ее, чтобы дойти до нашего крыльца и постучать в дверь.

— Али, — позвал голос. — Я только узнал.

Мое сердце едва не подскочило к горлу. Коул? Он не вычеркнул меня из своей жизни?

Я подбежала к входу и распахнула дверь. Он ворвался внутрь и остановился передо мной. Он оглядел меня, и я сделала то же самое с ним. Его глаза были налиты кровью… очевидно, он не спал. Его лицо избито и в синяках, швы виднелись отчетливо. Его одежда помята, и было очевидно, что он надел ее наспех.

— Я не сказал им ни слова, — сказал он.

— Знаю. У них были записи с камер.

Он поднял бровь.

— Так ты видела, что произошло?

Я кивнула, не в силах скрыть свой растущий стыд.

Он прикоснулся к моим щекам, как будто у него все еще было полное право прикасаться ко мне. Мой подбородок задрожал… «нет! больше никаких слез…» и я боролась с желанием прижаться к нему, положить голову на его плечо и черпать из его силы. Я отстранилась, разрывая контакт.

Выражение его лица стало жестким.

— Ладно, хорошо. — Бабушка откашлялась, прежде чем взять свою сумочку и ключи. — Я поеду в Target, чтобы купить вещи, которые нам понадобятся. Вам двоим, очевидно, нужно решить несколько проблем.

— Мне ничего не нужно, — заверила я ее.

Она поцеловала меня в щеку, похлопала Коула по руке и оставила нас одних.

— Я поговорю с Анкхом, — сказал Коул, закрывая и запирая дверь.

— Нет. Не надо. Я в ярости от того, что он сделал с бабушкой, но понимаю, почему он сделал это со мной. Я напала на тебя, Коул. Я хотела съесть твою душу.

— Меня это не волнует.

— А меня, да.

Он отмахнулся.

— Это была не ты.

— А что насчет другого? Я укусила чертова зомби. Неизвестно, какой еще ущерб это нанесло мне, и насколько я теперь испорчена. Не знаю, что делать, или как исправить себя. Ну, не совсем. В дневнике сказано, что мне нужен огонь, но я попробовала, и ничего не произошло, и теперь мой огонь красный. И я же говорила, что испорчена?

— Подожди. Ты пыталась исправить себя с помощью огня?

«Ой-ёй».

— Ты действительно пыталась убить зомби… себя. А что насчет нас? Мы должны были просто найти твой прах, не зная о том, что произошло, и жить дальше?