Куда идем мы 5 (СИ) - Нестеров Вадим. Страница 39

Студень был идеальным убийцей. Способа нейтрализации Ведьминого Студня так и не было найдено, а сама эта жидкость крайне агрессивно реагировала на любую органику, поднимаясь в воздух в виде мельчайших капелек. Туман этот с гарантией проедал любую магическую или физическую защиту, причем больше четверти часа не продержался никто. Когда же защита падала, Студень с аппетитом «обедал», разлагая органику на мед и плесень.

«Хорошо, что я на автомате самое мощное защитное заклинание запустил, „Саркофаг фараона“, — подумал Псих. — Но даже он против Ведьминого Студня больше десяти минут не продержится. Надо действовать очень быстро».

Думая так, обезьян уже двигался вдоль стены, быстро, но тщательно изучая каждый сантиметр поверхности. Лев не соврал — камера была сделана на совесть, а абсолютно герметичные стены, пол и дверь были сделаны из магически усиленного сплава, поковырять который за десять минут было нереально даже при наличии инструментов.

«Да не может такого быть! — мысленно подбадривал себя Псих. — Это все-таки демоны делали, то есть разгильдяи по сути своей. Они не могли хоть в чем-то не накосячить, ищи, Псих, ищи!».

И Псих нашел.

Неведомые строители камеры сэкономили на петлях, на которых висела дверь — они были сделаны не из магического сплава, а из обычной стали, из сплава было только напыление.

— Уф… — облегченно выдохнул узник и выдернул один из трех жестких волосков у себя на затылке. После чего превратил его в алмазный бур и принялся за дело.

Дырку в петле он просверлил за рекордные шесть минут, после чего превратился в маленькую и худенькую яблочную плодожорку, быстро выбрался наружу, перекинулся мухой и полетел к выходу.

Примерно через полчаса Черный Лев бросил кости, довольно улыбнулся, и двумя руками пододвинул к себе выигранные монеты. После чего сказал своим компаньонам.

— Интересно, Псих там сдох уже или как? Выхухоль, что думаешь? Ты же у нас главный чародей.

— Сдох, — лаконично ответил носатый. — Минут двадцать как сдох.

— Тогда пойдем на останки посмотрим… — предложил Лев, поднимаясь. — Опять же — медку пожуем. Он хоть и мелкий, но хотя бы пол-литра с него всяко выкачать должны.

Троица вождей шла по коридору, уже приближаясь к Красной Камере, как вдруг Выхухоль остановился как вкопанный.

— Стоп! Дальше нельзя, моя чуйка орет, надрывается. Лучше назад отойти.

Лев кивнул.

— Чуйка у тебя знатная, ее слушаться надо. Лучше отойдите, а я вперед пройду, посмотрю, что там.

— Как так? Я же тебе говорю — там опасно.

— А так. У тебя чуйка прокачена, а у меня — защита. Все, Выхухоль, давай только без дебатов, я твое мнение уважаю, но сейчас я пошел. Этого павиана без присмотра оставлять нельзя, я его давно знаю и знаю, что говорю.

Причину истерики чуйки Выхухоля седой предельно ясно понял, завернув за угол.

Тела обоих часовых лежали на полу и уже начали разлагаться на мед и плесень.

— Сволочь… — жалобно и как-то по-бабьи охнул Черный Лев. — Он Студень выпустил. Какая же сволочь…

Он развернулся и огромными прыжками помчался по коридору, рыча во всю глотку:

— Эвакуация! Срочная эвакуация! Это не учебная тревога! Всем срочно покинуть пещеру! Срочно! Срочно, я сказал! Дебилы, да бросайте все нахрен! Бегите, глупцы!!!

Вскоре коридоры наполнились демонами, бегущими к выходу. Некоторые, самые рачительные, несли в охапке какие-то шмотки. Впрочем, они их быстро потеряли в жестокой свалке, образовавшейся возле выхода.

А на улице потеряно стояли три вождя.

Жадноватый Выхухоль шмыгнул носом и жалобно сказал:

— Как же так-то? Все! Все, что нажито непосильным трудом…

Но его никто не слушал.

Кондор с каменным лицом смотрел куда-то вдаль, а Черный Лев, со злобно налившимся кровью лицом, безостановочно повторял:

— Сволочь! Какая же он сволочь, сволочь поганая…

Меж тем сволочь поганая, весело насвистывая, уже приближался к лагерю паломников.

— Физкультпривет! — жизнерадостно помахал он рукой насторожившемуся и вышедшему навстречу Тоту. — Я это, я, не пугайтесь. Ваша мамка пришла, молочка принесла.

— От тебя разве что молочка от бешенной коровки дождешься, — буркнул Жир, которого недавно опять накрыло свинской натурой, и он в последнее время только бурчал, ныл и пытался подстроить народу какую-нибудь гадость. Поэтому его все жестко игнорировали, отчего свинота злился еще сильнее.

— Рад тебя видеть целым и невредимым, — улыбнулся Психу Четвертый. — Ну как разведка? Что узнал?

— Все прекрасно, — махнул рукой Псих. — Я их отработал, как детей. В принципе, противник нам вполне посилен, можно идти в Уфу. Если полезут — вопросы будем решать по мере поступления.

— Погоди, — Четвертый давно уже не был тем наивным парнишкой, который слушал Психа открыв рот и был в курсе, что обезьяну свойственно увлекаться. — Ты хотя бы расскажи, как все было.

Псих поморщился, но покладисто начал рассказ. Докладывал он умело — коротко, но информативно. Когда он закончил, Четвертый улыбнулся и сказал:

— Ты крут, конечно. Лихо ты их уделал. Но я правильно понял, что вы обошлись без рукоприкладства, и, по сути, подраться ни с кем из этих троих тебе так и не довелось?

Псих насупился, но честно признался:

— Типа того.

Четвертый открыл было рот, чтобы продолжить мысль, но обезьян его упредил.

— Ладно, ладно, Босс, не старайся, я все понял. Поправка принимается. Ты прав — по-хорошему надо пойти, начистить кому-нибудь рыло в назидание и договориться о беспрепятственном проходе. С гарантией. В общем, план такой. Тот, как всегда, остается тебя охранять, а мы с Жиром метнемся, попробуем этим трем поросятам грудину пробить.

Тут в разговор вступил Тот, который честно предупредил:

— Жир свинячит запредельно, потому что у него критические дни. Уровень свинства зашкаливает.

И словно в подтверждение этого тезиса Жир немедленно разорался:

— Чего ради я с тобой куда-то пойду? Ты мне кто? Брат, сват, сволочь-тесть, брошенная жена? Ты сам этим троим напакостил, сам и разгребай! А то как намутить — так это Великий Мудрец, равный Небу. А как шкуру под чужие копья подставлять — так это Жир! Вечно вы на мне выезжаете, вечно я для вас печеную картошку из огня таскаю! Все, хватит, надоело. Ты же всегда говоришь, что я драться не умею, и по сравнению с тобой, великим, — криворукий и кривоногий. Так неужели ты без меня не справишься?

— Справлюсь, разумеется, — легкомысленно отмахнулся Псих, который решил, что главное — привести свиноида на поле битвы, а там у него по ходу боя неминуемо проснется здоровое желание постучать врагам граблями по голове. — Но с тобой будет лучше. Не стоит отказываться даже от самой маленькой помощи. Как говорят наши соседи-китайцы, «даже просто пукнув, ты чуть-чуть усиливаешь ветер».

Жир дураком не был, и обидность реплики сразу уловил:

— Ну и сравнения у тебя, Псих! Это что, выходит — я пущенный шептунок? Если ты хочешь со мною поругаться…

— Да боже меня упаси! — в притворном испуге замахал руками Псих. — Ты еще всеми нами покомандуешь. Пошли, Жирок. Будет все, как ты захочешь. Не хочешь драться — не дерись. Посидишь в сторонке в теньке, меня подстрахуешь.

Идти Жиру явно не хотелось, но и возразить было нечего и он нехотя поднялся.

— Ладно, пошли, — хрюкнул он. — Веди, Сусанин.

С демоническим воинством они встретились на полдороге. Несколько тысяч уцелевших демонов под предводительством трех вождей довольно быстро для такой толпы и весьма целеустремленно топали по направлению к лагерю паломников.

Впрочем, увидев стоящих посреди дороги Психа и Жира, остановились они тоже довольно быстро.

Небрежно расталкивая подчиненных плечами, из толпы вышел Черный Лев. Выйдя вперед, остановился и вперился взглядом в обезьяну. Смотрел только на Психа, начисто игнорируя Жира.