Куда идем мы 5 (СИ) - Нестеров Вадим. Страница 45

— Да нет, — печально улыбнулся бывший Барсик. — Я не думаю о тебе так плохо, Хан. Я поэтому и велел принести тебя сюда, чтобы решить все сразу. Да, по сути дела мы тебя кинули, тут я даже отнекиваться не буду. Но при этом формально я свою клятву не нарушил, через наши с Выхухолью земли вас провели, причем с максимальным комфортом. Мое сердце ты можешь вырвать в любой момент. Решай сам — заслуживает ли мой поступок этого или нет. Только решай здесь и сейчас. Хуже нет — жить со смертным приговором, который может быть приведен в исполнение в любую секунду.

— Ты все-таки дурак, Барсик, — сказал Псих, но уже не развязно-крикливо, как раньше, а серьезно. — Не только ты — все живые существа в нашей Вселенной живут так.

— Но не все могут поговорить с тем, кто порвет нитку, — улыбнулся старик, и добавил жестко. — Решай, Хан.

— Прежде чем я решу, — столь же серьезно ответил обезьян, — объясни мне одну вещь. Безусловно, с годами демоны меняются, но есть основа, суть разумного существа, которая всегда остается неизменной. От нее невозможно избавиться, как невозможно стать другим человеком. И тот Барсик, которого я знал много лет назад, никогда бы меня так не кинул. То, что ты приволок меня сюда и, по сути, требуешь тебя убить, доказывает, что твоя прежняя суть осталась той же. Объясни — зачем ты меня кинул?

Черный Лев махнул рукой, достал трубку и неторопливо ее раскурил.

— Это долгий разговор, Хан. Если очень коротко — я не могу вас пропустить. Это абсолютно исключено. Для меня это означает конец всего. Я не могу тебе ничего рассказать про условия договора с теми, кто сделал нам этот заказ, но, если бы вы прорвались в Уфу, для меня это было бы хуже смерти.

— А что у нас хуже смерти? — спросил Псих, чтобы поддержать разговор.

— Позор и потеря чести, разумеется, — серьезно ответил Черный Лев. — Так что, если ты все-таки дернешь за нитку, меня это совсем не обрадует, но это будет не самый худший вариант.

— Ты сам вписался в эту блудню, — жестко сказал Псих. — Никто тебя не заставлял соглашаться на такие условия.

Черный Лев криво улыбнулся и ответил:

— Я стар, Псих. Ты же знаешь — я даже старше тебя, а таких на Земле совсем немного. Но разница у нас небольшая, поэтому ты меня поймешь, как никто. Я устал, Псих. Хотя этого ты уже не поймешь, в тебе оказалось гораздо больше той закваски, которая бурлит внутри и гонит вперед лучше любых шпор.

— А ты точно был львом, а не конем? — подначил его Псих, но старик продолжал, не обращая внимания на реплику.

— Когда внутри заканчивается закваска, Псих, все начинает сыпаться. Все, что ты сделал, все, что выстроил. А у тебя уже не хватает ни времени, ни сил, чтобы заделать все образующиеся дыры и замазать все возникающие щели. Таким образом Мироздание доходчиво объясняет тебе, что пора на покой. Мне все труднее держать своих людей в ежовых рукавицах, и я понимаю, что скоро кто-то из молодых и дерзких наберется смелости и кинется на меня. Это висит в воздухе и у меня достаточно чуйки, чтобы это понимать. А тут такие серьезные люди, с таким заманчивым предложением, позволяющим не просто уйти на покой, но и сделать это в блеске славы…

Повисла пауза и старый демон жестко сказал:

— Решай, Хан. Время разговоров вышло.

Псих немного полежал, глядя в потолок, сморщил нос и сказал:

— Да и хрен с тобой. Живи, старый пердун.

Черный Лев помолчал, а потом сказал:

— Спасибо. Объяснишь?

Псих поморщился.

— Да все ты понимаешь. Я всю жизнь работал на репутацию, и все знают — слово Психа нерушимо. И хотя ты, поганец, меня откровенно кинул, формально у тебя есть определенные оправдания. И я не хочу, чтобы потом какой-нибудь крючкотвор сказал, что я нарушил слово. Обидно будет перед смертью развалить то, что строил всю жизнь. Так что хрен с тобой. Ты нас через свои земли пропустил, я снимаю нитку. Приготовься.

Черный Лев вдруг изменился в лице, схватился за сердце и рухнул на колени. Потом медленно убрал руку и встал.

— Извини, — хихикнул Псих. — Не смог отказать себе в удовольствии пошалить и несильно дернул. Все, все, не псы, я уже снял заклинание, тебе больше ничего не угрожает. Зови своих нукеров, Барсик, пусть несут меня в зиндан.

Но Черный Лев стоял молча и явно что-то напряженно обдумывал. Потом подошел и развеял магические путы, спеленавшие Психа.

— Уходи, — медленно сказал старый демон. — Я разрешил порталы в этой комнате, прыгай в свою Индонезию и живи там спокойно. Постарайся вести себя потише хотя бы пару десятков лет — на тебя злы очень серьезные люди.

— Интересно девки пляшут, — приободрился обезьян и вскочил на ноги. — Тебя кто покусал, старенький?

Но Черный Лев опять проигнорировал подначку.

— Я скажу, что обменял твою жизнь на свою. На покой я уйду без премии и славы, но и плевать я на них хотел. На свои проживу. Главное — сюда не возвращайся. Ты же не дурак, Хан. У тебя реально нет шансов. Твои уже в зиндане, а оттуда не так просто выбраться. Вашего хилого монашка с гарантией отправит на перерождение первая же ловушка, а их там десятки, хотя я предполагаю, что сотни полторы. Орел параноик, но он знает свое дело, Хан, поверь. Его гнездо очень круто укреплено, и даже если ты вернешься с армией, деревню ты будешь брать неделю. А недели у тебя нет — мы сожрем Четвертого сегодня вечером. Да, я знаю, что по-хорошему надо вымачивать его живым несколько дней, но мы решили приготовить монаха по быстрому рецепту. Да, мы получим не такой крутой буст, зато с гарантией закроем заказ. Сейчас это важнее.

— А если… — медленно начал Псих.

— А если ты сейчас кинешься на меня, то минут пять я продержусь с гарантией. А потом здесь будут братья — я же сказал, что открыл дом для порталов. Против троих тебе не выстоять, мы это час назад проверяли.

— А если…

— Что «если», Хан? — Черный Лев, похоже, начал злиться. — Гуа тебе не поможет, она тебе это сказала прямым тестом. Что ты смотришь? Да, я это знаю. И не только это, ты, похоже, не догоняешь, какого ранга люди сделали нам этот заказ и сейчас обеспечивают его выполнение. Звать своих крутых друзей, вроде той парочки обезьян-африканцев не советую. Они не впишутся, Хан. Отвечаю. Родного брата, обязанного тебе жизнью, у тебя нет, а больше никто не впишется, узнав, кто за этим стоит. Нет, может ты и раскопаешь какого-нибудь безумца, у тебя в должниках кого только нет, но вы тупо не успеете, пойми. Впрочем, ты и так все понимаешь, просто цепляешься в рассуждениях за соломинки. Все, Хан, все! Проект Штанского закрыт.

— А если…

— Нет больше «если», Хан. Не обессмысливай, пожалуйста, мой отказ от премии и славы. Время заканчивается. Уходи.

— Да, ты прав, — наконец разморозился Псих. — Последний вопрос — мы в расчете, Барсик?

— Да, мы разошлись. Каждый подарил другому жизнь, и никто никому ничего не должен. Прыгай, Хан.

— Ну пусть так, — кивнул Псих, подвесил портал и сиганул в него.

Где-то в Верхних Планах

У Штанского был один из тех дней, которые он ненавидел всей душой. Кланлид любил заниматься конкретным делом, работать «в поле», если хотите, а не просиживать штаны в кабинете. Но иногда приходилось, и настроение у Штанского резко портилось.

— Много их там еще? — тоскливо спросил он у зашедшего в кабинет секретаря.

Спросил для проформы, заранее зная ответ. Сегодня был день приемов, а в очередь к нему записывались за месяц. Поэтому сидеть ему тут до вечера, а еще и обеда не было.

— Много, — сочувственно кивнул секретарь и замялся. — Там это… Буйный посетитель. Ругается, орет, угрожает охране. Я вызвал подкрепление, но он не впечатлился. Только орать громче стал, требовал сказать вам, что он псих. Но это и так всем понятно. Я просто к тому, что не волнуйтесь. Инцидент скоро будет купирован, работе он не помешает.

— Балбес! — вспылил лидер клана, но тут же осекся. — Хотя нет, не балбес. Информация закрытая, а ты у нас на испытательном сроке по третьей форме допуска. Гони эту обезьяну ко мне. Он же обезьяна?