Любовь до гроба, или Некромант на замену - Ли Марина. Страница 8

Я скрипнула зубами.

– Не знала.

– Теперь будете! – радостно оскалился Конарди, и мне захотелось его ударить. С ума сойти! Я сама завязала петлю, на которой меня только что повесили. Убью Эршу с её идиотской идеей отправить меня сюда наряженной под некроманта! Уверена, замолви Джофа Беатри за меня словечко как за алхимика, бургомистр бы не отказал.

Настроение окончательно испортилось, и, уже не радуясь этому безумно очаровательному домику, я вошла вслед за секретарём ратуши в теперь уже свой внутренний дворик.

Но не успела сделать и трёх шагов по выложенной битым кирпичом дорожке, как мне под ноги выкатился чёрный, как уголь, петух.

Алый, воинственно скособоченный гребень,  дрожащие от ярости серёжки, хвост, отливающий синевой на солнце, и только один глаз. Второй этот бандит успел потерять, судя по заросшей ране, ещё в годы своей буйной юности.

– Куо? – настороженно спросил петух, и я, непроизвольно повторяя его интонацию, окликнула Алана Конарди.

– Эй! Это что такое?

– Где? – Парень оглянулся и так радостно оскалился, что я сразу почувствовала наладное. – Ах, это. Это Кокот*.

Я не поверила своим ушам.

– Кто?

– Не я его так назвал, – прорычал парень. – Но злобная скотина только на это имя теперь отзывается. Цып-цып, птичка! Только без истерик. Это твоя новая хозяйка.

– Куо? – рявкнули мы с Кокотом в один голос.

– Хо-хозяйка, – уже не так уверенно повторил Конарди и вжал голову в плечи. Боялся он, как это ни прискорбно, явно не меня. – Я не виноват? Кокот не совсем петух! Точнее, совсем не петух! Он то самое проклятие, о котором я говорил!

– Но вы же сказали, что проклят был алхимик! – возмутилась я.

– Он. Много-много лет назад одной ведьмой из диких. Но некромантов он не трогает. Чесслово! Мы даже специально некроманта селим именно здесь, а не на кладбище. Ну, как бы… сами понимаете. Тьма, некромантия, чёрные петухи… Говорят, их кровь лучше всего успокаивает мёртвых.

– Куо?

– Меньше слушайте, что говорят, – проскрежетала зубами я. – А о таких вещах предупреждать надо до подписания договора!

– Так ведь… – Он пожал плечами, а я в сердцах плюнула. Только проклятия мне для полного счастья и не хватало!

Сопровождаемые злобным взглядом петуха, мы прошли за угол дома, и мне открылся вид на внутренний дворик, который, если верить Конарди, теперь полностью принадлежал мне.

– Куо?

И Кокоту.

Двор был небольшой, но совершенно очаровательный. Изумрудно-шёлковая кашка* пушистым ковриком устилала всё пространство, так любимых мною с самого детства цветочков ещё не было – кашка поздним летом и ранней осенью цветёт, но и без них картинка вызывала улыбку.

Я огляделась. В зоне пикника лежал кусок поваленного дерева, переделанный под симпатичную скамейку. Кострище было обложено идеально круглыми, белоснежными голышами. Пахло зноем и лавандой.

– Это волшебная трава. За ней почти не нужно ухаживать.

Заметив, что настроение моё улучшилось, Конарди заметно оживился.

– Я знаю. – Одна дорожка, та, что вела к крыльцу, была посыпана битым кирпичом, вторую, убегавшую ко второй калитке, что спряталась в зарослях дикого винограда, кто-то выложил каменной плиткой. – Что там?

– Там? – Конарди преданно улыбнулся. – Там кладбищенский сторож живёт. Если пересечь его двор, то вы выйдете на улицу Последнего пути.

– И что на ней?

– Так кладбище же! – Парень едва не лопался от восторга. – Правда, удобно?

– Очень.

Мы подошли к застеклённой двери, возле которой кто-то аккуратно составил мои кофры, и Конарди вручил мне ключ.

– Добро пожаловать домой, леди Вирджиния! – с торжественной и, чего уж там, немного идиотской улыбкой объявил он. – Надеюсь, Литлвиладж и в самом деле станет домом для вас.

– Вы очень любезны.

Ключ легко и бесшумно провернулся в замке, и дверь отворилась.

Пол в небольшом, но светлом коридоре был устелен самоткаными разноцветными половичками. Справа от двери сундук, слева – крючки для верхней одежды, а под ними обувная полка. Вся обстановка напоминала мне охотничий домик отца, куда мы ездили всей семьёй, и во дворе которого я однажды повстречала бедолагу медведя-шатуна.

– Очень мило!

Арка в конце коридора была завешана тонкими металлическими цепочками, которые встревоженно зазвенели, стоило нам их потревожить.

Вид кухни заставил меня непроизвольно застонать. И было от чего.

Чьи-то умелые и, не побоюсь этого слова, талантливые руки идеально разделили это помещение на две части: правая часть была мечтой любой поварихи, но зато левая… За такое рабочее место любой алхимик бы продал дьяволу свою бессмертную душу.

– Кухня общая. Вам придётся делить её с новым алхимиком, – попытался испортить момент очарования Конарди, но я только рукой на него махнула.

– Ерунда какая! В кампусе я кухню с десятком алхимиков делила, а лабораторию вообще с полусотней.

– Домоправительницы нет, – продолжил свои попытки разочаровать меня он.

– Я привыкла сама за собой убирать.

– А кухарка приходит лишь дважды в неделю

– На два раза больше, чем я рассчитывала.

– Но в городе вы без труда найдёте себе помощницу по хозяйству, если такая необходимость возникнет, а Джейми Танг…

– Мистер Конарди, – перебила я. – Алан. Поверьте, я давно вышла из того возраста, когда девочка нуждается в няньке. Я справлюсь.

Парень понимающе усмехнулся и махнул влево.

– Что ж. Тогда лестница на второй этаж – там. Вы осматривайтесь, а я пока найду кого-то, кто поможет поднять вещи наверх.

– А вы?

Я глянула на него, не скрывая насмешки. Кофры у меня, конечно, были немаленькие, но мы с  Эршей ведь как-то сумели без посторонней помощи дотащить их до ворот кампуса, где нас дожидался наёмный экипаж.

– А я плечо повредил на прошлой неделе.

Конарди скорчил трагичную мину, похлопал ладонью по своему правому предплечью и с самым честным видом соврал:

– Доктор Бейли категорически запретил мне тяжести поднимать.

– Сочувствую, – хмыкнула я и, не оглядываясь на парня, начала подниматься наверх. – А о кофрах не беспокойтесь. Я справлюсь со всем сама.

На втором этаже было две спальни и уборная. Точнее, одна спальня и одно помещение непонятного назначения, потому что из мебели здесь был только камин, несколько пустых книжных полок и круглый стол на трёх ногах, который пошатнулся и упал от одного лишь моего взгляда.

– Ну что ж, – пробормотала я. – По крайней мере, не придётся далеко ходить за дровами для камина.

Пол был не очень чистый, по углам пыль, стёкла в окнах, судя по их виду, не мыли несколько лет.

– У меня есть работа и прекрасный дом, – напомнила я сама себе. А то, что он нуждается в уборке – это такие мелочи. Я ведь не безрукая. К тому же в спальне идеальная чистота. Хотя это и странно.

Интересно, откуда такая избирательность?

Вещей бывшего жильца в доме не оказалось. Как мне объяснил мистер Конарди, что-то мой предшественник забрал с собой, а остальное работники из ратуши упаковали в коробки и отнесли на склад, где они будут ждать конца лета, а после их продадут с аукциона.

– Вся прибыль пойдёт на благоустройство города в целом и дома некроманта в частности, – заверил меня Конарди.

Сейчас, увидев, в каком состоянии находится вторая из двух моих комнат, я посчитала это более, чем справедливым.

– Ладно, с этим разберёмся позже, – постановила я, и вернулась в спальню.

Чем-то она напоминала мою комнату в кампусе. Большая, светлая. Простая, удобная кровать, тумбочка, платяной шкаф, комод, письменный стол у окна, дубовый, надёжный, с лакированной столешницей, множеством ящичков и очень дорогим набором для письма. Точно такой же я получила на день ангела от моего кузена Макса.

– Держи, мелочь, – сказал он, вручая подарок. – Когда будешь записывать свои дьявольски сложные алхимические рецепты, черкни и мне пару строк.

В общем и целом, в новом доме меня всё устраивало. Особенно умилил букетик полевых цветов на подоконнике.