День совершенства - Левин Айра. Страница 52

Он подошел к столу и подлил себе в стакан виски. Закурил.

Мужчина, назвавшийся Ларсом, представился Чипу. Он руководил школой для детей иммигрантов в Нью-Мадриде. На Либерти его привезли ребенком, и он прожил здесь сорок два года.

Подошел Аши, ведя под руку Маттиолу.

— Чип, идем посмотрим мою студию, — позвал он.

Он повел их из комнаты в коридор, увешанный картинами.

— Вы знаете, с кем вы беседовали? — спросил он у Маттиолы.

— С Джулией?

— С Джулией Костанца, — сказал он. — С двоюродной сестрой самого Генерала. Она терпеть его не может. Была одним из основателей «Службы Содействия Эмигрантам».

Студия была просторна и ярко освещена. На мольберте стоял неоконченный портрет коренной жительницы с котенком на коленях; на другом мольберте был натянут холст с синими и зелеными брусьями. Картины стояли на полу, прислоненные к стене. Коричневые, синие и пурпурные, пурпурно-черные, оранжевые и красные брусья.

Он объяснял, к чему он стремился в своих поисках и попытках, обращая их внимание на особенности в композициях и колористических нюансах.

Чип глядел в сторону и прихлебывал свое виски.

— Послушайте, вы, сталюги! — сказал он достаточно громко, чтобы все расслышали. — Перестаньте на минуту болтать о мебели и послушайте меня! Вы знаете, что нам надо делать? Побороть Уни! Я употребляю это слово не как ругательство, а в буквальном смысле. Побороть Уни! Потому что во всем виноват он, и он за все в ответе! За дуроломов, которые стали такими из-за нехватки питания и пространства, или связей с внешним миром, и за болванчиков, которые стали такими из-за инфузий ЛПК и транквилизаторов, которыми их пичкают, и за нас, таких, какие мы есть, потому что Уни привел нас сюда, чтобы избавиться от нас; во всем виноват Уни — он довел мир до полного окоченения, когда уже ничто не меняется, — и мы должны перебороть Уни! Нам надо оторвать свои глупые битые зады, встать и ПЕРЕБОРОТЬ ВСЕ ЭТО!

Аши с улыбкой потрепал Чипа по щеке.

— Э, брат — сказал он, — ты малость перебрал, ты это понимаешь? Эй, Чип, ты меня слышишь?

Конечно же, он перебрал. Конечно, конечно, конечно. Но виски не оглушило его, оно освободило его. Оно вывернуло все, что было у него внутри на протяжении многих месяцев. Виски было отменное! Виски было чудесное!

Он остановил руку Аши и крепко схватил ее.

— Я в порядке, Аши, — сказал он. — Я знаю, о чем говорю. — Остальным же сидевшим, улыбаясь и покачиваясь, он сказал: — Мы не можем просто смириться и принять существующий порядок вещей, подладить себя под эту тюрьму! Аши, ты рисовал номеров без браслетов, и они были такие у тебя красивые! А теперь ты рисуешь голый цвет, цветовые болванки!

Его пытались усадить. Аши с одной стороны, Маттиола — с другой. Маттиола была очень напугана и сконфужена.

— И ты, любовь моя, — сказал Чип. — Ты принимаешь, подлаживаешься.

Он дал себя усадить на стул, потому что стоять было нелегко, — сидеть, удобно развалясь, было лучше.

— Мы должны бороться, а не подлаживаться, — говорил он. — Борьба, борьба и борьба. Мы должны бороться, — повторял он, обращаясь к сероглазому безбородому мужчине, сидевшему с ним рядом.

— Клянусь Богом, вы правы! — сказал человек. — Я с вами до конца! Побороть Уни! Что же мы будем делать? Отправимся на лодках и прихватим на всякий случай Армию? Но может быть, за морем ведут наблюдение со спутников, и доктора встретят нас облаками ЛПК. У меня идея получше: мы добудем самолет — я слыхал, на острове есть один взаправдашний, говорят, даже летает — и мы…

— Перестань дразнить человека, Боб, — сказал кто-то. — Он только что вырвался оттуда.

— Да это и так видно, — сказал мужчина, вставая.

— Есть способ, как это осуществить, — сказал Чип. — Должен быть. Есть способ это осуществить.

Он думал о море и острове посредине, но у него не получалось мыслить так четко, как бы ему того хотелось. Маттиола села на то место, где сидел безбородый, и взяла Чипа за руку.

— Нам надо бороться, — сказал он ей.

— Я знаю, я знаю, — сказала она, печально глядя на него.

Подошел Аши и поднес к его губам теплую чашку.

— Это кофе, — сказал он. — Выпей.

Напиток был очень горячий и крепкий; Чип сделал глоток и оттолкнул чашку.

— Медный комбинат, — сказал он. — На '91766. Медь должны привозить на берег. Там должны быть лодки и баржи. Мы могли бы…

— Уже пробовали, — сказал Аши.

Чип посмотрел на него, думая, что тот его разыгрывает, выставляет на посмешище, как тот безбородый сероглазый мужчина.

— Все, что ты говоришь, — сказал Аши, — все, о чем ты думаешь — «побороть Уни», — все это говорилось и обдумывалось много раньше. И попытки предпринимались. Десятки раз. — Он поднес чашку ко рту Чипа. — Попей еще, — сказал он.

Чип отвел рукой чашку, уставясь на него, и покачал головой.

— Это неправда, — сказал он.

— Это правда, брат. Глотни.

— Неправда!

— Правда, правда! — проговорила женщина в другом конце комнаты. — Это правда!

Джулия. Это была Джулия, двоюродная сестра Генерала, одиноко и прямо сидевшая в своем черном платье с маленьким золотым крестом.

— Каждые пять или шесть лет, — продолжала она, — группа подобных вам людей — иногда только вдвоем или втроем, иногда с десяток — уходит, чтобы уничтожить Уни-Комп. Они отправляются на катерах, на подводных лодках, затратив годы на их постройку; они отправляются на баржах, как вы сейчас предлагали. Они вооружаются огнестрельным оружием, взрывчаткой, противогазами, газовыми снарядами, всякой техникой. И они уверены, что уж их-то план наверняка сработает. Но они никогда не возвращаются. Два последних отряда финансировала я и продолжаю содержать семьи боевиков, поэтому я говорю об этом вполне авторитетно. Я полагаю, вы достаточно трезвы, чтобы понять, и не причинять себе и другим бесполезных страданий. Принимать и подлаживаться — этим исчерпываются все ваши возможности здесь. Будьте благодарны за то, что у вас есть: прелестная жена, в недалеком будущем ребенок и немножко свободы, которая, будем надеяться, со временем увеличится. К сказанному могу добавить, что я больше ни под каким видом не стану финансировать подобных затей. Я не так богата, как полагает кое-кто.

Она смотрела на Чипа маленькими черными глазами над бледным клювоподобным носом.

— Они никогда не возвращаются, Чип, — сказал Аши.

Чип перевел взгляд на него.

— Возможно, они достигают берега, — говорил Аши, — возможно, они добираются и до '001. Быть может, они даже проникают в храм. Но не дальше, потому что все они исчезли, все до единого. А Уни действует по-прежнему.

Чип взглянул на Джулию. Она сказала:

— Мужчины и женщины, точно такие же, как вы. Как я помню.

Чип взглянул на Маттиолу, державшую его за руку. Она сжала ее и сочувственно посмотрела на него.

Он взглянул на Аши. Тот молча протягивал ему чашку кофе.

Он жестом остановил его и покачал головой.

— Нет, не надо кофе, я не хочу, — сказали.

Он сидел неподвижно, на лбу у него внезапно выступила испарина, он судорожно дернулся вперед, и его вырвало.

Чип лежал в постели, рядом с ним спала Маттиола. Хассан храпел по другую сторону занавески. Во рту стояла горечь, и Чип вспомнил, как его рвало. Христос и Вэнь! И притом на ковер — первый виденный им за полгода ковер!

Потом ему вспомнилось, что говорила та женщина, Джулия, и Карл — Аши.

Некоторое время он спокойно лежал, затем встал и на цыпочках прошел за занавеску, мимо спящих Ньюменов, к раковине. Попил воды и, поскольку ему не хотелось идти через вестибюль, он потихоньку помочился в раковину и тщательно ополоснул ее.

Вернувшись, он лег рядом с Маттиолой и натянул на себя одеяло. Он снова почувствовал, что пьянеет, голова болела, но он продолжал лежать на спине с закрытыми глазами, спокойно дыша, и немного погодя голова прошла, и он почувствовал себя лучше.

Лежа с закрытыми глазами, он размышлял.