Черное и белое (СИ) - Ромов Дмитрий. Страница 10
— Да. Узнай, пожалуйста, — прошу я. — А давно они приехали?
— Дней пять тому. Примерно.
— Михал Михалыч, ну ты присмотри, пожалуйста, чтоб ему там хорошо сиделось, чтоб удобно, тепло, сухо и всё такое. И сам, пожалуйста, не того… Это родственник мой.
Поговорив с Радько, тут же набираю Злобина.
— О, Егор! — восклицает он, услышав мой голос. — С приездом! Как дела?
— Нормально по поездке. Всё хорошо. Надо встретиться обсудить. Вы не против, если я Большака тоже позову?
— Ну, почему нет… — как бы размышляет он. — Давай, приводи. Ты же так и так ему всё рассказываешь, правильно?
— Ага.
— Ну тогда завтра в десять тридцать подъезжайте на квартиру… так-так-так… дай сообразить… Нет, не на квартиру. Давайте встретимся в «Пекине» на седьмом этаже, сорок второй номер. Спокойно поговорим, чтобы никто нам не мешал. Лады?
— Лады. Только у меня есть просьба. Гена, отец моей Натальи. Его ваши хлопцы упаковали. Следственный отдел. Три человека из Москвы приехали пять дней назад, вчера побывали на зоне, а сегодня ночью, в лучших традициях, приехали к нему домой и забрали. И они с прокуратурой имели консультации, правда, не ясно, по какому вопросу. Сегодня, кстати, я имел беседу на повышенных с Поварёнком. Прямо в аэропорту. Стращал меня контрабандой и восемьдесят восьмой.
— Ты ему сказал что ли? — спрашивает Де Ниро.
— Про то, что у нас кое-что есть? Да, пришлось сказать, а то он прям серьёзно настроен был. Думаете это связано?
— Не знаю. Ладно, понял тебя. Попробую разузнать. Завтра в десять расскажу.
Я кладу трубку. Поварёнок — это Кухарчук. Дали ему оперативную кличку на всякий случай.
— Поможет? — спрашивает Наташка.
— Да, поможет. Узнает. А Михалыч проследит пока, чтобы у Гены всё на уровне было. Ну, ты слышала.
Она кивает.
— А кто такой поварёнок? Он что, тебе угрожал?
— Уже не угрожает. Иди сюда. Ну? Ты чего? Всё хорошо будет, вытащим мы папку твоего. Сейчас ещё звоночек сделаю.
Наташка подходит и обнимает сзади, прижимаясь к моей спине.
— Юрий Михайлович, здравствуйте. Это Брагин. Я не слишком поздно?
— Привет, Егор. Я же поздно ложусь, ты знаешь. Ну, приехал значит?
— Так точно, приехал. Соскучился, увидеться хочу. Я вам сигары привёз. При мне красотка на своём бедре скручивала.
Чувствую, как напрягается обнимающая меня Наташка.
— Серьёзно? — смеётся он. — Тогда приезжай прямо сейчас. Немедленно.
— Э-э-э… — изображаю я заминку.
— Да, шучу-шучу. Давай завтра вечерком. Галя тоже будет, обрадуется. С Натальей приходите. Часиков в восемь.
— Спасибо большое. Придём обязательно. А можно будет к вам днём заскочить на десять минут? У меня вопросик есть один конфиденциальный…
Не хочу откладывать до вечера. Думаю, помощь его понадобится раньше.
— Да? — рассеянно говорит он… — Ну, попробуем. Позвони тогда часов после десяти… Нет, ближе к обеду, хорошо?
Хорошо, очень хорошо.
Закончив разговор, я звоню Ларисе и как могу подбадриваю. Собственно, говорю то же, что и Наташке.
— Они что, действительно на бёдрах сигары скручивают? — спрашивает Наташка, когда мы ложимся в постель.
— Правда. Но это небольшие производители или частники. У нас в отеле, кстати, сидела в холле барышня. Юбка задрана и она катает на ляжке эти колбаски. Говорят идеальная влажность сигары так и достигается.
— Ф-у-у… Я такую курить не буду.
— Курить вообще вредно. Но я не такие привёз, промышленные. Там, думаю, без ляжек обходятся. Правда, таких тоже взял несколько для гурманов.
Она вздыхает.
— Что?
— Нет, ничего… Думаю, куда там отец вляпался, что аж из Москвы за ним прилетели…
— Не думай про это. Сейчас информации очень мало. Завтра будет понятнее. Главное, что Михал Михалыч о нём позаботится. Всё у Гены нормально будет.
Она вздыхает.
— А она красивая?
— Кто? — не понимаю я.
— Ну, барышня эта, с ляжками и задранной юбкой… В холле гостиницы.
— Не очень. Она старая уже. Я её сфотал. Потом напечатаю фотки — увидишь.
Она прижимается ко мне теснее.
— Егор…
— А?.. — откликаюсь я проваливаясь в сон.
Наташка приподнимается на локте и, нависнув надо мной, целует в грудь.
— Хорошо, что ты приехал, — шепчет она и опускает голову.
В половине десятого я с парнями захожу в казино. Лида, Бакс, бармены, крупье, игроки — все на местах, всё, как всегда. У нас тут собственные Багамы. Да и вообще, почему обязательно надо ездить куда-то? Нужно свои берега обустраивать. Пусть к нам приезжают.
Платоныч уже здесь. Мы договорились встретиться, коротко потолковать и вместе на моей машине поехать в «Пекин». Мы обнимаемся, и я прошу бармена сделать нам кофе.
— Дядя Юра, я тебе ром, кофе и сигары привёз. В машине лежат, надо не забыть переложить. Андрюхе там футболка с Че Геварой. Будет самым крутым на школьном дискаче. А кофе кубинский — это отдельная песня. Он крепкий, глоток сделаешь и глаза на лоб лезут. С горчинкой, но вкусный, мне даже интересно, что ты о нём скажешь. Там смесь из двух видов кубинской Арабики. Вери спешл, короче, огонь. Некоторые его с молоком пьют или с большим количеством сахара.
— Чтобы выжить что ли? — смеётся Платоныч.
— Ну, типа, — улыбаюсь я. — Но ты же ни то, ни другое не признаёшь…
В этот момент со стуком открывается дверь, в неё быстро входят трое парней в пальто и направляются прямо к нам. Алексей и Алик бросаются навстречу.
— Следственный отдел КГБ СССР, — говорит один из пришельцев и протягивает корочки. — Капитан Катков. Предъявите ваши документы.
Я киваю парням, чтобы пропустили.
— У нас их нет, — качаю я головой. — Дома забыли. А что вам, собственно, нужно?
— Вы директор заведения?
— Какого заведения? — пожимаю я плечами. — Разве вы не видите? Мы посетители. Кофе пьём. К нам есть вопросы?
— Вы директор?
— Я не директор, — качаю я головой.
Пока происходит этот диалог, спутник Каткова раз двадцать щёлкает фотоаппаратом. Фотографирует меня и Большака, а так же интерьеры казино.
— Так, — говорю я. — Это правовой беспредел, товарищи. Разрешения на фото наших персон мы не давали. Что вам надо? Сообщите цель визита или идите подальше.
— Назовите своё имя.
— Если у вас нет других вопросов, — отвечаю я, — то разговора не будет. Оставьте меня в покое, пока я не вызвал милицию. Мне кажется, вы не имеете права сюда вламываться.
Этот нелепый разговор длится ещё какое-то время, а потом резко обрывается. Незваные визитёры просто разворачиваются и уходят. Я тут же иду за ними, чтобы посмотреть, что там с охраной и почему никто не просигналил. Собственно, всё понятно. Двое наших парней стоят под дулами пистолетов перед людьми в форме. Мда…
Это что-то новенькое. Опять следственный отдел и, вне всяких сомнений, всё это звенья одной цепи. Вроде ничего особо страшного не случилось, а на сердце хреново. Главное, Платоныча подставил. Надо прекращать вообще сюда ходить. Завести офис и всех принимать там.
Мы выходим из отеля, перекидываем подарки в служебную тачку Большака и садимся в мою машину. В «Пекине» я молча, не рассуждая, отдаю пятак швейцару и иду дальше. Собственно, мы втроём проходим — я, Платоныч и Лёха. Доезжаем на лифте до седьмого этажа и двигаем к сорок второму номеру.
Я толкаю дверь, она оказывается открытой. Заходим внутрь и видим Злобина. Он сидит в кресле и просматривает бумаги.
Убедившись, что здесь всё нормально, Лёха выходит в коридор. Злобин просит меня закрыть дверь на замок и я закрываю.
— Леонид Юрьевич, слушайте, очень странный случай произошёл с нами сегодня, — начинаю я, подходя к нему.
Мы все жмём руки, и я коротко рассказываю об утренней истории. Злобин только головой качает.
— Ну, поварёнок! — говорит он. — Ай, да сукин сын…
Мы не успеваем ещё ничего обсудить, как за дверью раздаются приглушённые голоса. За ними следует шум недолгой борьбы и звук вкладываемого в замок ключа. Дверь открывается и на пороге оказываются те же дядьки, которые безо всяких законных причин вломились недавно в казино.