Лапшевня бабули Хо: Пробудившийся (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич. Страница 11

Я какое-то время переваривал эти новости.

— Но… А как? Хм… А если… Блин. А как же движение электронов?

Сян пожала плечами:

— У меня нет ответов. Разные разделы физики взаимодействуют с ци по-разному. Электричество работает. Там кто-то утверждает, что в районе Основного Потока изменилась скорость света и направление гравитации, но я не ручаюсь, что это точно.

— Вот блин…Так что это получается, тут не действует огнестрел?

— То-то все удивились! Особенно полиция. Неудивительно, что у нас тут прав тот, у кого кулак крепче, а не тот у кого пуля быстрее.

Вот теперь я осознал, то, что видел уже некоторое время. Здесь нет огнестрела и массовых армий. Здесь снова, как встарь, рулят рукопашный бой и, очевидно, длинный холодняк. Личное мастерство и способность манипулировать ци.

Это же теперь какой-то гребаный гонконгский боевик. Кантонская опера. С вьетнамским ловушками. И я в самом эпицентре событий! Охренеть!

Сян с сочувствием похлопала меня по плечу:

— Понимаю, это как-то многовато для первого дня.

— Ну, собственно, да, — признался я.

Это она еще не знает, что я умер шесть лет назад. Дважды.

Но денек и впрямь нелегко складывается. Госпиталь, Лангхо, этот безумный бомж.

В этот момент я понял, что меня еще беспокоило. Мужик, оглушенный до беспамятства бабулей Хо и истекающий в данный момент кровью из носа, вовсе не был бомжем. Я видел рубчатые подошвы его с виду потертых ботинок, совершенно новые ботинки. И шнурки на ботинках абсолютно целые. Чистые. А еще я вспомнил, как видел буквально у своего лица его палец на спусковом крючке обреза. Рука грязная, а ноготь указательного пальца совершенно чистый. С маникюром, я бы сказал. С полировочкой.

— Сян, — произнес я оглядываясь. — А где телефон этого чудака?

Телефон нашелся под столом, за которым мы ели. Упругий противоударный корпус с титановыми вставками. И кнопка биометрического допуска под сенсорным экраном. Интересненько. Шесть лет назад такие модели ещё только-только появлялись на рынке. Экий высокотехнологичный бомж нам попался.

— Приложи его палец к кнопке, — попросил я Сян.

Ладони мужика торчали за пределами обездвижившей его пленки и Сян справилась без труда. Я перелистнул засветившийся экран и понял, что мужичок-то нам попался оч-чень нехороший. Даже хуже, чем гипотетический бомж-грабитель с огнестрелом.

Потыкавшись по ярлычкам, с третьего раза я обнаружил, что у него установлена прога для триангуляции чужих телефонов. И что она в данный момент активно моргала, указывая наше местоположение на карте города.

— Сян, — позвал я. — Посмотри.

Сян посмотрела. И тут же выдернула из кармана куртки свой телефон, выключила его, сняла заднюю крышку и вытащила батарею. Метка на телефоне бомжа немедленно погасла. «Контакт потерян», всплыло предупреждение на экране.

— Вот зараза, — злобно прошептала Сян. — Уважаемая бабуля Хо! А вы запечь этого типа в печке целиком случайно не собираетесь?

Бабуля Хо смущенно хмыкнула:

— Ну, скажешь тоже. Я чего ж, людоедка, что ли? Охрану с рынка я уже вызвала, ребятки. Обещали скоро быть!

— Жаль-жаль, — пробормотала Сян. — Хороший же был план. Уважаемая бабуля Хо, а вы не будете против, если мы у вас прикупим каких-то сладостей с собой чека на три, скажем, за беспокойство, и пойдем себе своей дорогой?

— Деточка, да разве же я не понимаю, дело молодое, ступайте себе. Бабуля сама тут разберется.

Расплатившись и попрощавшись, мы быстро выскочили на улицу, В смысле Сян выкатила меня на коляске в слабо освещенную факелом Основного Пути улицу и… И…

В общем день, да и вечер сегодня однозначно не задались.

Из темноты нам на встречу тихо шурша широченными шинами совершенно бесшумно (электродвигатель же, как я теперь понимал!) выкатил синий длинный, жуткий лимузин Циановых братков.

Восемь дверей лимузина синхронно распахнулись и восемь здоровенных мужиков выбрались из темного салона на свет факела.

— Ну чо, — мрачно ухмыльнулся Лангхо с роскошно подбитым глазом, в рваном синем пиджаке на голое тело. — Не набегались еще?

Сука. Вечерок точно не задался.

— Так, — Лангхо, «козой» из пальцев показал на Сян. — Ты, мелкая, руки за голову и на колени. А ты, немощный, держи руки так, чтобы я их видел.

— Ещё раз в торец захотел? — поинтересовался я.

— А ты решил, что у тебя это два раза прокатит? — Лангхо погрозил мне пальцем. — Не прокатит. Не обольщайся.

Неужели снова сбегать? Мне, на самом деле, сбегать не хотелось, хотя это было бы разумным решением. Но от Сян я услышал только злобное шипение, понял, что видно как-то слишком оптимистично смотрю на текущие обстоятельства.

А потом я услышал могучий рык бабули Хо:

— Лангхо! Бычара! Ты совсем, что ли, нюх потерял? Моих клиентов прямо у меня под окнами винтишь?

— Уймись, бабуля, — угрюмо отозвался Лангхо. — Это наша территория.

— Я тебе уже в какой раз говорю. Это уже двадцать метров как не ваша территория, — неприятно усмехнулась бабуля Хо, подходя к нам и закидывая на плечо грозную закопченную сковородку метр в диаметре, эпическую мощь которой я уже видел в деле.

Лангхо заметно обеспокоился. Тоже, видать, знал что-то за милой бабушкой Хо.

— Нам эту бабку так просто не завалить… — Лангхо оглянулся на прибывших с ним.

— Ну, я тут как раз на этот случай, — лениво отозвался один из его приятелей, худощавый, длинноволосый пижон, черные волосы в хвост, черная водолазка торчит из цианового пиджака, цепак черного серебра на шее, сразу он мне не глянулся.

— Тао-Кнут, — прищурилась бабуля Хо. — И ты здесь. Снова ты.

— Вот видишь, Лангхо, — оскалил сверкающие жемчужной белизной зубы Тао. — Меня уже на улице узнают. Это называется известность, братан.

Лангхо скорчил такую рожу, словно целый лимон разом сожрал.

— Почему Кнут? — внезапно поинтересовалась Сян.

— Детка, — развязно оторвался Тао медленно расстегивая циановый пиджак пуговица за пуговицей. — Ты всё скоро сама узнаешь.

Вот козел!

Тар жестом эксгбициониста распахнул расстегнутый пиджак. Ну, черная водолазка поверх накачанного тела, обтягивающие брюки, лаковые туфли, ну — и что? Чего так красоваться?

Но когда он взялся за широкий пояс трижды огибавший его тело, я понял почему.

Тао в три приема вытащил из пояса, как из ножен, длинный хлыст из металлических сегментов. В кулаке его, державшем рукоятку хлыста, засветился энергоузел, он же шаодань, он же чакра, и искры ци побежали по металлу.

Тао начал раскручивать кнут, между нами возникла спираль искрящейся ци.

— Вот тухляк, — негромко, сквозь зубы, выругалась Сян, и я понял, что дела наши действительно дрянь.

Остальные циановые братки рассыпались в ряд за спиной Тао.

— Ну что, детишки, — пробормотала бабуля Хо. — Вот и все. Нам остается только драться.

Я отцепил от подлокотника коляски сведенную судорогой ужаса ладонь, и сжал ее в кулак, аж костяшки захрустели.

— Сян, — позвал я, сглотнув сухую слюну. — Заряжай.

И Сян всё поняла правильно, умница моя. Она положила горячую ладонь на мое плечо, я почувствовал энергетический жар, спускающийся по сердцевине мышцы прямо в правый кулак, где закрутилась в упругий горячий клубок, а потом начала испускать свет прямо сквозь мою кожу.

— Давай, — не вполне довольным тоном произнесла Сян. — Порвем ему жопу.

Ну а что нам ещё оставалось? Оставалось поймать, да порвать — да. Легко. Начать да закончить. Уж одного из вас я точно закопаю.

Тао первым нанес удар.

Он выбросил раскрученную спираль кнута вперед, как жало, и кончик кнута с ясным звоном столкнулся у меня над головой с подставленным дном сковородки бабули Хо. Я сжался в кресле-каталке, а надо мной саданул высоковольтный разряд. В воздухе запахло свежестью. В смысле — жаренным! Этот деятель превратил поток ци в разряд молнии. Охренеть!

Ударом молнии бабулю оттащило шагов на пять назад, но старушка даже позу не поменяла, хотя у нее тапки задымились от трения и ушли в утоптанный грунт на сантиметр.