Брак с другими видами - Мотоя Юкико. Страница 3

— И я бы хотел, дорогая, чтобы ты видела меня настоящего, — добавил он тогда. Так искренне и серьезно, что я лишь доверчиво порадовалась тому, что он захотел мне открыться.

О том, что «телевизор» в устах мужа означает исключительно эстрадные шоу, я поняла в тот же вечер. Как и о том, что «три часа» — не преувеличение: пока оставалось хоть что-нибудь выпить и съесть, его взгляд прилипал к телевизору так, словно слизывал еще и картинку с экрана. А чуть погодя — вероятно, решив, что показал мне достаточно «себя настоящего», — он заявил мне:

— Я из тех мужиков, которые не желают ничем грузиться, когда приходят домой!

Примерно с тех пор его лицо начало как-то странно разглаживаться. Взгляд, если расценивать позитивно, стал очень внимательным, но если судить негативно — подозрительным и скачущим с места на место, как у рептилии. Сутулой спины он разгибать не любил, и окружающим людям то и дело казалось, будто за ними подглядывают исподтишка, так что первое впечатление он, как правило, создавал неприятное. Длинный нос чуть приплюснут внизу, губы узкие, тонкие.

Моя же физиономия с рождения весьма заурядна. Нос лепешкой, как у отца. Губы от матери — пухловатые, но общая бледность кожи словно съедает их, и все лицо в целом выглядит настолько невзрачным, что его отражение в зеркале напоминает пустую, никем не подписанную открытку. А еще у меня разные верхние веки: правое из двух складок, а левое — из трех, и ощущения полноценного взгляда не возникает. В юности мои бойфренды — один, а то и два — говорили, что им моя внешность нравится, так что я особенно не волновалась; но после свадьбы поводов накраситься стало меньше, и проклятое сходство с пустой открыткой, по-моему, только усилилось.

В общем, считать таких разных людей, как мы с мужем, «похожими» обычно никому в голову не приходит. Почему же это кажется мне самой? И отчего всякий раз, косясь на его гладко выбритые скулы, я чувствую себя так странно?

Однажды муж заявил, что хочет устроить небольшое путешествие.

В тот вечер у нас в доме был Сэнта — заглянул по дороге с работы, чтобы подготовить наш холодильник к аукциону. Расстелил в кухне газету, разложил принесенные инструменты и принялся за дело. Оторвав взгляд от его спины, я с удивлением обернулась к мужу в гостиной:

— Чего это вдруг?

— Но мы уже тыщу лет никуда не выбирались!

Он был абсолютно расслаблен, в пальцах — виски со льдом. Всего пару минут назад мы решили заказать пиццу, как только Сэнта закончит с ремонтом, но муж решил откупорить бутылку, не дожидаясь нас. Этим он лишний раз дал нам понять, что ни за что не опустится до столь унылого занятия, как ремонт электроприборов. Он словно вернулся в привычную ему роль младшего ребенка в семье — любимчика, который мог пользоваться чужой добротой до бесконечности, — и перспектива быть снова обязанным своему шурину ничуть его не смущала.

Сэнта, впрочем, оставался самим собой. Этот здоровяк, если нужно, способен постоять за себя, но всегда готов тянуть дальше свою лямку младшего братца — и ладит с таким зятем на удивление отлично. Теперь муж вызывает Сэнту по любой бытовой заморочке, и мы с братцем видимся куда чаще, чем до моей свадьбы.

— Сан-тян, — окликнул меня муж с дивана. — Ты помнишь Увáно? Я недавно приводил его к нам…

— А! Тот, что похож на обезьянку? Он еще собрал нам стеллаж?

Через пару месяцев после свадьбы муж заявил, что хочет соорудить себе стеллаж до самого потолка, и позвал на помощь сослуживца. Эксплуатировать моего братца он тогда еще не решался.

— Ну да, он самый… Хвастает, что недавно купил автофургон для кемпинга.

— Да что ты? Решился все-таки?

— Ну да. Только он так занят, что вообще им не пользуется.

— Ну надо же…

— Вот и сокрушается — зря, что ли, покупал. И хочет кого-нибудь этим порадовать.

— И кого же?

— Меня.

— А сам Увана что, не поедет?

— Ну я же говорю, он слишком занят! И хочет, чтобы я поехал вместо него… Чем ты слушаешь?!

— Но разве автофургоны может водить кто захочет?

— Думаю, да… — ответил муж, склонив голову набок, и я повернулась к брату:

— А ты не знаешь?

— По-моему, обычных прав достаточно, — ответил Сэнта, не отрываясь от тоненькой, похожей на маникюрную, кисти. Если специальный клей наносить вот так, в несколько слоев, — обычный покупатель и не заметит, что товар чинили.

На прошлой неделе, задумавшись об аукционе, я исследовала наш холодильник до последнего уголка и в резиновом уплотнителе дверцы обнаружила пару трещин. Сэнта сказал, что их можно устранить, вот я его и попросила. Теперь же, глядя, как толково он разложил все эти профессиональные инструменты, я так и ловила себя на мысли: уж лучше бы вместо своих режиссерских курсов мой братец учился работать руками!

— И сколько человек туда влезает?

— Шестеро. С туалетом и душем, представь? — добавил он так гордо, словно машина принадлежала ему. — Вот я и подумал… Может, и Сэнта с невестой тоже бы съездили? Места всем хватит!

— Ого… Серьезно? Ну, я спрошу у Хаконэ-тян…

При всей искренности мужа ясно как день: Сэнту он зовет еще и затем, чтобы свалить на него всю возню с обустройством кемпинга.

— Ну, тогда едем в горы! Обязательно в горы!

— Что, и мясо пожарим?

— А как же! Растянем гамаки, откроем пиво и будем оттягиваться по полной!

Мужчины возбужденно обсудили детали. Затем Сэнта объявил, что ликвидация трещин закончена, осталось дождаться, когда высохнет краска. И мы заказали пиццу.

— В последнее время меня так и тянет куда-нибудь в горы… На природу… — заявил муж напыщенно, как барон, хотя сам уже давно не поднимался с дивана. — Вдруг! Внезапно! С чего бы?

А ведь точно, подумала я, вспомнив, как мы заскочили в книжный и он зависал там над «Энциклопедией дикоросов».

— Может, на работе завалы? — предположил Сэнта.

— Завалы?.. Ну да, есть немного.

— Переработки постоянные, так?

— Верно! А куда деваться? — закивал мой муж, слизывая с пальцев остатки сыра.

— Но что вы хотели бы делать в горах? — спросил Сэнта, прихлебывая свою колу.

— Я? Да ничего, если честно… Хочу просто от всего отключиться.

— Подумать только! — воскликнула я, кривя губы. И потянулась за ломтиком «Кватро формаджи», которую мы в тот день заказали впервые. — И это говорит тот, кто еще недавно насмехался над любителями отдыхать на природе?

— Может, годы берут свое? — пожал плечами Сэнта. — Сколько вам лет-то уже, напомните?

— Мне? Э-э… — Муж метнул испуганный взгляд на меня. — Сан-тян, сколько мне уже стукнуло?

— Ты что, сам не знаешь?

— Да замучился всякий раз вспоминать… Вот для таких случаев у меня и есть ты, которая ничего не забывает!

На этом, высказав все, что счел нужным, мой явно объевшийся муж отправился принимать ванну.

Сэнта умял остатки пиццы — включая то, что не доел муж, — и продолжил возню с холодильником. Неосознанно, будто вторя ему, я тоже принялась убирать со стола.

Начался июль.

Как я ни надеялась, что сезон «сливовых дождей» миновал, увы — воздух стал лишь еще влажнее, жарче и неприятнее.

Муж, который планировал работать на выходные, вдруг получил отгул и в кои-то веки выманил меня поужинать где-нибудь недалеко от дома.

Отведав в соседской лапшевне собу и рис с омлетом, мы уже возвращались домой, когда все это и случилось. Все три события одновременно. Муж, шагавший чуть впереди, неожиданно охнул и остановился. Женщина, сидевшая на корточках у электрического столба, закричала ему вдогонку «Эй!» и вскочила на ноги. А меня — за пару метров от них — захлестнуло тяжелое, дурное предчувствие. Неужели он, по своей дурацкой привычке, опять сплюнул на тротуар, а женщина поймала его с поличным? Нервно поежившись, я приблизилась к ним и заметила в руках у женщины совок и щетку для мусора. Ее выражение лица не обещало ничего кроме опасности, и я собралась было пройти мимо них с безучастным видом, но тут мой муж обернулся ко мне и буквально взмолился о помощи: