Один дома - Томпсон Джон. Страница 6

От неожиданных мыслей, внезапно посетивших его ум, Кевин подпрыгнул на табуретке. Он одержал победу! Теперь он будет сам себе хозяином, никто не обзовет его идиотом и не заставит спать на чердаке. Ха!

Перед глазами возникли наглые, самодовольные физиономии База, Дженни, Майкла и всех его братьев и сестер. Они смотрели зловеще и ненавистно.

— Смотри, что ты сделал, маленький урод! — Кевин видел перекошенную физиономию дяди Фрэнка.

— В доме пятнадцать человек и только ты один доставляешь нам беспокойство, — звучал укоряющий голос мамы.

Но Кевин улыбался. Больше он не боялся их. В конце концов Санта-Клаус выполнил его желания! Его! Значит, он, Кевин, прав!

— Я заставил всю семью исчезнуть!

Кевин радостно подпрыгнул, едва не опрокинув табуретку. Наконец восторжествовала долгожданная справедливость. Он один, один! Он будет жить как взрослый и делать все, что захочет. В порыве нахлынувшей радости он носился по комнатам, прыгая и кувыркаясь по диванам, кроватям, креслам. Теперь его уже никто не мог остановить. От его внезапно выплеснувшейся энергии клубами поднималась пыль: уже давно никто не занимался чисткой ковров, люстры подозрительно болтались.

Кевин открыл ящик, где лежали вещи База. Старший брат запрещал ему лазить туда. Запрещал… Да что он вообще разрешал? Это не бери, то не трогай, туда не лезь.

Наверху лежала стопка журналов «Плейбой». Баз читал их исподтишка. Как только Кевин к нему приближался, он обсыпал его самыми грязными ругательствами. Ну ничего. Власть твоя кончилась, Баз. Кевин открыл журнал. На страницах пестрели изображения обнаженных тел. Кевин брезгливо отшвырнул журнал. Тьфу. Какая гадость. Фотографируются без одежды. Так. вот чем увлекался его «идеальный» братик!

А это что? Кевин вертел в руках портрет, на котором была изображена веснушчатая круглолицая рыжуха с зелеными кошачьими глазами. Дама сердца его любимого брата.

— Фу! Ну и вкус у тебя, Баз, — Кевин бросил фотографию на пол.

Ружье! Наконец-то он может его взять. И не услышит больше: «Не трогай, отдай, это не детская игрушка».

На нижнюю рамку картины, висевшей на стене, Кевин поставил керамических солдатиков. Это послужит мишенью.

Сделав несколько шагов назад, он прицелился и выстрелил. Упала одна, потом вторая, третья фигурка. В конце концов он пробил сам портрет, и тот с грохотом свалился на пол.

Взор Кевина остановился на полочке с видеокассетами. Фильмы ужасов.

«Рембо», «Аллигатор»… Кевин перебирал, читая названия фильмов. А, вот он, «Ангелы с грязной душой»! Тот самый фильм, который дядя Фрэнк запретил ему смотреть вчера и с треском выпер из комнаты, словно шелудивого щенка.

Ты просчитался, милый зануда, дядюшка Фрэнк. Кевин увидит его. И не только его.

Кевин сходил на кухню, достал из холодильника кусок шоколадного торта, который чудом уцелел от вчерашнего ужина, важно уселся в самое большое и мягкое кресло, в котором обычно сидел отец, и включил видеомагнитофон.

— Я ем всякую дребедень и смотрю чушь по ящику. Попробуйте остановить меня.

На экране мелькали омерзительные рожи, одна ужаснее другой. Лысый, с выбритыми бровями и выпирающей квадратной челюстью говорил другому, маленькому и кривоногому:

— Если ты сию минуту не уберешься отсюда, я испоганю твою рожу свинцом. Раз, два, три…

Раздались выстрелы. Раздирающий хохот лысого, смакование крови… От ужаса и отвращения Кевин закрыл глаза.

А мерзкий тип продолжал гоготать, глядя прямо на Кевина.

— Мама! — закричал мальчик.

Ему стало страшно. Казалось, что эта грозная образина смотрит на него и сейчас убьет, как того сморчка.

Кевин быстро нажал клавишу «stop».

* * *

Миссис Маккальстер, спокойно дремавшая на своем кресле, внезапно подскочила. Ей вдруг показалось, что знакомый детский голос звал ее издалека. Она протерла глаза и стала нервно рыться в своей сумочке.

— Что такое?

У нее было плохое предчувствие. Они что-то забыли, что-то очень важное. Керри опять перебирала в памяти; плита, вода, утюг, свет… Нет, не то, не то…

— Это тебе только кажется, — Питер был невозмутим. — Мы собирались в спешке. — И уткнулся в газету.

— Ты выключил кофемолку?

— Да.

— Гараж закрыл?

На минутку Маккальстер задумался. Он пытался вспомнить. Точно! Он не закрыл гараж. Утром он замешкался и забыл это сделать.

Миссис Маккальстер прислонилась к спинке сиденья. Гараж? Нет, все равно не то. Они не сделали еще что-то. Более важное. Глубоко внутри нее поселилась тревога. Мысленно она перебирала каждый свой шаг, сделанный утром. Перед глазами мелькали комнаты, кухня, столовая, спальня… Чердак! Миссис Маккальстер вскрикнула. Кевин! Боже, они забыли Кевина!

От ужаса она едва не лишилась рассудка.

Ненси, Фрэнк, стюардесса, пассажиры, сидящие рядом, стояли возле бледной, дрожащей Керри. Ее трясло. Ненси махала платком. Стюардесса, миниатюрная молоденькая девица, держала стакан воды.

Керри пробирал озноб. Она судорожно глотала воздух. По щекам градом текли слезы.

Как она могла… Забыть Кевина, милого, маленького, беспомощного ребенка! Что с ним теперь будет?

* * *

А в это время милый, беспомощный сын миссис Маккальстер в шапке, куртке, перевязанный шарфом, снаряжал санки для героического прыжка. Он стоял у лестницы на втором этаже и мысленно прочерчивал предстоящий полет. Потом он уселся в санки, пожелав себе ни пуха ни пера, резко оттолкнулся и… Санки с бешеной скоростью скакали по ступенькам. Со свистом проскользнув по холлу, Кевин, зажмурив глаза, вылетел на улицу. Подобно самолету, он взвился в воздух и, проделав несколько «па», провалился в сугроб.

Не на шутку испугавшись собственной выдумки, он едва опомнился. Чувствуя, что остался жив, Кевин открыл глаза. Туловище по самую шею застряло в снегу. Сердце бешено колотилось. Первый в своей жизни каскадерский трюк он с достоинством выполнил. Это еще раз доказывало, что никакой он не трус. Посмотреть бы на физиономию База, если б того спустили на санках с лестницы.

Раскапывая снег, Кевин выбрался из сугроба. В глазах было темно, звенело в ушах. Кружилась голова. По спине стекала холодная вода. За шиворотом у него было куча снега, который начинал таять. Шатаясь, с трудом волоча санки за собою, Кевин поковылял к дому.

* * *

Окружающие изо всех сил пытались успокоить вышедшую из себя Керри Маккальстер. Она рвала на себе волосы, горько причитала, проклиная собственную нерасторопность и прося Господа спасти ее маленького мальчика.

— Мы сделали все, что в наших силах. Но телефон ваш не отвечает, — сказала стюардесса.

От этого сообщения миссис Маккальстер стало совсем дурно. У них нет никакой связи с домом. Они так и не узнают что с мальчиком. О… Это было выше ее сил. Она проклинала свою жестокость, свою холодность по отношению к ребенку. Почему она отвела его на чердак? Если бы она не сделала этого, все было бы по-другому. Но как она не вспомнила утром, что Кевин спит наверху? Она даже ни на секунду не подумала о нем. Бедный, бедный, покинутый мальчик. Она представила, как он плачет сейчас, зовет ее. От этих мыслей ее сердце заныло.

Скорей бы самолет приземлился в Париже. Она сразу же возьмет билет на обратный рейс и полетит к своему сыну. Но время тянулось так долго.

Дома не осталось еды. Кевин голоден. Он ведь и вчера ничего не ел. Это она, она сама во всем виновата. Она должна была защитить его. Он ведь еще так мал. Кевин никогда ее не простит. Это ужасно. Она не переживет.

А вдруг с ее мальчиком что-нибудь случится? Миссис Маккальстер рыдала, забыв все правила хорошего тона. Она вскрикивала, кашляла, давилась собственными слезами и продолжала плакать.

Ненси гладила ее руку и тяжело вздыхала. Как мать, она разделяла ее горе.