Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь - Лесневская Вероника. Страница 10

– Нет, Лилечка, ни слова об этом больше, – поднимает ладонь, показывая, что тема закрыта. – Забудь. Зря я вообще я тебе рассказала. Я ведь не была закреплена за тем объектом, меня неофициально туда поставили на смену.

– Тем более! – не успокаиваюсь я. Столько лет я пыталась докопаться до сути, но спотыкалась о бетонную стену, возведенную мамой. – Это ведь серьезное нарушение с их стороны. Они должны ответить перед законом.

– Ты слишком импульсивна. В тебе говорит юношеский максимализм, а я повидала жизнь, – размеренно тянет мама, успокаивающе поглаживая меня по предплечью. – Я не хочу проблем. С такими страшными людьми лучше не связываться, себе дороже, – переходит на шепот, озираясь по сторонам, словно нас могут подслушать. – Ладно мне себя не жалко, так они и тебя со свету сживут, никого не пощадят. Не надо, – вздохнув, отворачивается. – Да и время прошло, ничего не доказать. Выбрось из головы!

– Мамуль, – перехватываю ее ладонь, сжимаю двумя руками. Подношу к губам, согревая дыханием прохладные пальцы.

– Расскажи лучше, как у тебя в личной жизни дела? – меняется в лице, расплываясь в улыбке, на которую я не могу ответить взаимностью.

Мамин вопрос ввергает меня в ступор. Молчу, пытаясь сохранить маску равнодушия и спокойствия, когда на душу обрушивается лавина эмоций. Отношения для меня – табу. Ни одного свидания с семнадцати лет. Никаких мужчин. Я запретила себе даже мечтать о том, что когда-нибудь смогу быть счастливой, строить семью, планировать детей. Не заслужила, потому что до конца дней должна расплачиваться за свою ошибку.

– Ты сегодня такая красивая приехала, сияющая, – продолжает мама, с восхищением рассматривая выглядывающий из-под плаща костюм, который я вынуждена была надеть. – Сразу после парня, наверное, ко мне примчалась? – делает свои выводы, как бы невзначай поправляя складки дорогой, брендовой юбки. – Признавайся, как его зовут?

– Виктор Юрьевич, – отзываюсь машинально, гипнотизируя взглядом шикарную ткань. Стараюсь не трогать ее лишний раз, чтобы не помять и не испортить. В сознании всплывает образ мрачного, сурового мужчины. Его деньги, брошенные на стол. Снисходительные слова, холодный, надменный взгляд.

Передергиваю плечами. Чужая одежда, которая никогда не будет мне по карману, обжигает тело. Хочется сорвать ее вместе с кожей.

– Виктор Юрьевич, – повторяет мама, перекатывая его имя на языке. Я жалею, что выпалила это вслух. Только сейчас понимаю, что невольно ввела ее в заблуждение. – Как официально. Коллега, наверное? Прекрасно. Учителя – самые честные, сознательные и ответственные люди.

Чем больше она говорит, тем сильнее я закрываюсь. Не хочется ее разочаровывать, но и слушать о том, что я могла бы жить обычной жизнью большинства девушек, больно и горько.

– Главное, чтобы он был не из олигархов. Эти девушек как мясо воспринимают, – грубовато добавляет, но тут же прячет непонятную мне обиду под улыбкой. – Не надо нам богатых, правда?

– Точно не надо, – соглашаюсь искренне.

– Виктор значит «победитель». Тебе только такой и нужен. Другой не выдержит твоего стального характера, – бархатно смеется.

– Мам, ты не так меня поняла, – пытаюсь оправдаться.

– Не мамкай, я тебя знаю. Кого угодно выдрессируешь, – перебивает меня и дает больше ни слова вставить. – Я так довольна, что у тебя все налаживается. Все-таки годы идут. Пора замуж и детишек. Хочу понянчить внуков.

– Успею, – мрачно обрываю ее поток речи.

– Ну, да, не лезу. Сами решите. Главное, чтобы мужчина заботливый был и работящий. Чтобы тебя любил и ты – его, а остальное приложится, – наконец, мама замечает смену моего настроения. – Чего поникла?

– Устала за день, – выдавливаю из себя некое подобие кривой ухмылки.

Не могу прийти в себя и вернуться в роль. Расшатанная, истерзанная. Внутренние демоны отплясывают ритуальный танец на моем сердце. Надо собраться, а сил не осталось. Я готова сорваться в любой момент и расплакаться на груди у моего единственного родного человека. Но тогда многое придется объяснить.

Благо, меня спасает мамин врач-реабилитолог, который вдруг появляется из ниоткуда.

– София Павловна, пора возвращаться в палату, – тепло обращается к ней. – Давайте проведу.

– Я тут с вами как в тюрьме, Вячеслав Никитич. Вы надсмотрщик, а я заключенная, – произносит с легим налетом кокетства, которого сама не замечает.

– Что вы, право, меня тираном рисуете. А я простой докторишко, скучающий на дежурстве, – врач аккуратно разворачивает ее коляску и отодвигает от скамейки. – И лишь выполняю свою работу.

– Ладно, уговорили вы меня, докторишко, – покорно складывает ладони на коленях. – Надо мне доченьку отпускать, а то уснет на лавочке. Езжай домой, Лилечка.

Мама подзывает меня к себе, крепко обнимает на прощание, прижимается щекой ко мне. Шепчет на ухо, что все обязательно будет хорошо. Я хочу ей поверить, но суровая реальность не позволяет.

Смотрю вслед маневрирующей по аллее коляске, наблюдаю, как мама общается по пути с Вячеславом Никитичем, слышу отголоски ее тихого смеха.

Все-таки это было правильным решением – определить ее в центр. Здесь ей лучше. Он чувствует себя полноценным человеком. И я сделаю все, чтобы так и было всегда.

Возвращаюсь домой глубокой ночью. Отчим безмятежно спит, и его храп разносится на всю квартиру. Ни капли не беспокоится о матери. Плевать ему на все. Какая же это «семья»?

– Козел, – произношу одними губами.

Тихонько скидываю обувь и на цыпочках крадусь в свою комнату, чтобы не разбудить его. Закрываюсь на защелку – и только после этого переодеваюсь, бережно складывая костюм в пакет с логотипом. Туда же опускаю сохраненные мной этикетки.

Падаю в кровать, чувствуя, как гудят ноги. Хочется есть и в душ, но нет желания лишний раз сталкиваться с отчимом. В последнее время он ведет себя странно. Цепляется ко мне, грубит, когда рядом нет мамы, смотрит на меня как-то иначе.

От его слов и взглядов порой мурашки по коже и мороз вдоль позвоночника. От перспективы общаться с ним, даже мельком, сразу пропадает аппетит.

Уставившись в потолок, задерживаю дыхание, пока голова разрывается от мыслей. Малодушно мечтаю о том, как все мои проблемы решатся по взмаху волшебной палочки. Но так не бывает. Моя крестная фея не долетела до этой богом забытой квартиры. Застряла в сломанном лифте. И умерла вместе с надеждами.

Придется выкручиваться самой. В одиночку, как я привыкла.

Глава 6

Виктор

– Вы сегодня рано, Виктор Юрьевич, – вежливо щебечет секретарша, плавно, но на удивление сильно толкает дверь бедром, закрывая ее с характерным хлопком. Резкий грохот заставляет меня скривиться и недовольно зыркнуть исподлобья в сторону входа.

Представительная брюнетка сдержанно улыбается и спешит к моему рабочему столу, при каждом шаге покачивает бедрами, обтянутыми узкой юбкой-карандаш. Неудобный офисный костюм затрудняет движения, но не останавливает ее.

Обе руки заняты: в одной она держит чашку кофе, а второй – прижимает к груди несколько папок. При этом идет уверенно и грациозно, не показывая дискомфорта. Ловко перебирает ногами, цокая высокими каблуками о паркет.

Побочные звуки врезаются в мозг. Благодатная тишина, которой я наслаждался буквально несколько минут, мгновенно разрушается. К вискам приливает кровь.

– Много дел, Арина, – небрежно бросаю, поморщившись, и возвращаюсь к бумагам.

Не трачу время на приветствие и пустые разговоры, потому что Арина и так постоянно рядом. Если не физически, то по телефону. На связи в любое время суток.

Незаменимый сотрудник. Без осечек выполняет все поручения, эффектно выглядит и грамотно общается. Ее не стыдно показать партнерам. Лицо компании, «сделанное» по последнему писку моды. Идеальный, искусственно созданный образ. От прически до итальянских туфель. Все за мои деньги, разумеется, но это затраты на «производственные нужды». Секретарша должна радовать глаз и соответствовать занимаемой должности.