Драконова Академия. Книга 4. Том 2 - Индиви Марина. Страница 8

Софию ей ненавидеть было не за что, но смотреть на нее спокойно Женевьев не могла. Просто вспыхивала при одном только ее появлении. Старалась не позволять эмоциям брать над собой верх: она ведь училась этому долгие годы, должна уметь совладать со своими чувствами – но не получалось. И чем сильнее Женевьев старалась с ними совладать, тем сильнее они в ней вспыхивали. Горели, не позволяя забыть о том, что теперь Сезар женат на другой.

Что между ними уже давно ничего нет и не может быть.

Возможно, поэтому она не открыла портал сразу же, из портального зала магистрериума, а вышла в парк. Ночью парящая на высоте Академия казалась осыпанной звездами, они словно искры магии куполом окружали громады замка.

В парке Женевьев тоже не стала задерживаться, прошла по дорожке к арке, ведущей к краю земель Академии. С такой высоты было отлично видно Хэвенсград, который сейчас напоминал кукольный город. Большой кукольный город, очень большой.

Терялась внизу темная лента реки, огни города соревновались за красоту и ее внимание со звездами. Женевьев приблизилась к самому краю, для нее не составило бы труда прыгнуть вниз. Раскрыть крылья, почувствовать полет, свободу, хоть на краткие минуты парения. Но это было запрещено. Правилами академии, нарушив которые сейчас, она очень порадует отца. Потому что не магистрам нарушать правила. Особенно – не проштрафившимся магистрам.

Женевьев как раз усаживалась на траву, когда услышала за спиной:

– Магистр Анадоррская…

И вздрогнула, подскочив и резко обернувшись. Напротив нее стоял парень: выше среднего роста, темноволосый. Один из ее адептов. Выглядел он так, будто собирался прыгать с этого края, но увидел ее и передумал. Или наоборот, увидев ее, собрался прыгнуть с этого края? Женевьев помнила, что он всегда садился на задние ряды. Странное дело, но при этом она всегда его замечала.

А вот он старался быть незаметным. Очень старался.

Тогда что он здесь делает сейчас? Особенно после отбоя.

– Вы разве не должны быть в своей комнате, адепт? – хотелось бы, чтобы голос звучал строго, но получилось устало.

– Должен, но я просто хотел убедиться, что все в порядке. У вас.

Женевьев изумленно вскинула брови, а он поспешно продолжил:

– Вы не подумайте, просто я считаю, что в случившемся вы совершенно не виноваты. И то, что произошло, не мог предугадать никто. Адепты Ларо и Драгон… они всегда отличались нестандартными решениями. Поэтому я пришел сказать, что вы отлично справились там, на месте.

Если бы были силы удивляться, Женевьев, наверное, удивилась бы. А так только мысленно махнула рукой. Эстре тоже можно было понять, ей влетело на всех уровнях. Несмотря на то, что они понятия не имели о случившемся в мире, их никто не предупредил, крайними всегда остаются вышестоящие. Причем чем выше ты стоишь, тем больше ты крайний. Это только снизу кажется, что все шишки достаются исполнителям. На самом деле все с точностью наоборот, чем выше должность, чем больше власти – тем выше ответственность. И если не обладая ничем ты отвечаешь только за себя, то становясь тэрн-архой отвечаешь уже за всю страну.

Это знание Женевьев впитала с детства, возможно, именно поэтому так легко справилась с выволочкой от Эстре. Гораздо легче, чем Берроуз и Оллихард, хотя им было вдвойне сложнее. Они мужчины. Мужчинам всегда сложно принимать замечания от женщин.

Подумав об этом, Женевьев улыбнулась. А еще было на удивление приятно услышать слова поддержки. Хотя там, на месте, казалось, что творится какой-то кошмар, ей действительно удалось организовать и адептов, и магистров, явно пребывавших в шоке. Сказался опыт подготовки к будущему замужеству и общение со взрослыми ребятами в приюте. И, несмотря на то, что усилия организованного ей поискового отряда остались тщетными, приятно было все равно.

Очень.

– Благодарю, – тепло отозвалась она, – но все же вам лучше вернуться к себе, адепт. Ректор Эстре сейчас очень скора на расправу, а вам явно не добавят хорошего настроения штрафные баллы.

– Я мог бы вас проводить.

– Что? – Женевьев переспросила, потому что ей показалось, что она ослышалась.

– Я мог бы вас проводить, – повторил парень, – домой. Если вдруг решите немного прогуляться по Хэвенсграду.

Не ослышалась.

– Это лишнее, – отрезала Женевьев, вот сейчас голос сам по себе стал холодным. – Возвращайтесь к себе. Немедленно. В ином случае я буду вынуждена сообщить, что вы нарушаете правила Академии.

Парень нахмурился.

– Это из-за того, что я… – он нахмурился еще сильнее. – Погодите. Вы меня не помните, да?

– Разумеется я вас помню. Адепт Лорхорн, второй курс, общий факультет, – отчеканила Женевьев. – Этого достаточно, чтобы сообщить о вашем неподобающем поведении. Вы остаетесь?

Парень неожиданно зло зыркнул на нее, а после развернулся и быстрым шагом направился в арку, ведущую в парк. Женевьев подождала, пока он скроется в темной каменной пасти и последовала за ним. Сил на то, чтобы думать о странностях поведения Лорхорна, уже не осталось.

Лена

В другой раз выходные могли бы пройти совершенно иначе. Но учитывая, что я первый свой выходной бродила с Люцианом по антимагическим землям, которые были строго засекречены в Даррании, а проснулась с таким жутким ощущением, будто снова пообщалась с Адергайном, оставшееся на отдых время как-то уже совершенно не радовало.

Не порадовало даже легкое касание губ Валентайна, его негромкое:

– Лена. – И вся наша спальня в букетах цветов.

Это я обнаружила, когда открыла глаза. Цветов было так много, что от них кружилась голова – видимо, Валентайн позаботился об украшении комнаты, когда я спала. Мне, конечно, было безумно приятно, потому что я никогда не просыпалась среди цветов, но если бы мне не снилось то, что снилось, если бы не произошло все то, что произошло, я бы, наверное, порадовалась. Сейчас же я только автоматически улыбнулась и прошептала:

– Спасибо.

Валентайн нахмурился, и я его понимала. Я бы, наверное, тоже расстроилась, если бы в ответ на мой сюрприз ограничились таким вот «спасибо».

– Все будет хорошо, – произнес он, по своему истолковав мою неразговорчивость. – Я обещаю.

Я кивнула, прижала его ладонь к щеке, наслаждаясь этой короткой лаской. Хватит, Лена, пора возвращаться в жизнь. Иначе Адергайн выиграет быстрее, чем все успеют сказать «ик». Как бы он ни хотел меня использовать, что бы он там ни задумал, чем больше я буду погружаться в эти темные мысли, тем быстрее ему подыграю. Сон – ну так он на то и сон, то, что я увидела у алтаря Горрахона отпечаталось в моем сознании и вернулось во сне. Хватит об этом думать.

Хватит!

– Мы успеем позавтракать вместе? – уточнила я. – Или тебе уже пора?

– Не только позавтракать, – Валентайн накрыл мои губы своими. Такое странное, забытое чувство… как будто я его не испытывала очень-очень давно. Или вообще делала это впервые. Я сама не поняла свои ощущения, а еще странную, тянущую боль в душе. Как будто от этого поцелуя мне захотелось плакать.

Да что со мной происходит вообще?!

Я ответила на ласку, перебираясь к нему на колени, прижимаясь всем телом. Мне так отчаянно хотелось чувствовать себя живой, чувствовать этот свет, который объединял нас, я так хотела, чтобы он тоже чувствовал это… мою нежность. Мое внимание. Мою любовь.

Сама не заметила, как со скул мои руки переместились к нему на плечи. На реакцию его тела, на твердость между моих бедер, мое тоже отозвалось однозначно. Знакомым ощущением близости, тянущим предвкушением наслаждения, жаром. Не размыкая наших губ, когда его дыхание, кажется, уже становилось моим, а мое – его, я приподнялась и так же медленно опустилась. Чувствуя каждый миллиметр этого проникновения, каждое мгновение, когда он заполнял меня собой до предела.

Я его очень хорошо помнила, и эту сладость, и то, что надо привыкнуть к его размеру. Первые мгновения. В глазах Валентайна светились черные искры, словно капли из расширившихся зрачков. Чешуя бежала по коже, я чувствовала ее под пальцами. На широкой мощной груди, подушечки даже скользнули по ней.