Неуловимый убийца - Крофтс Фриман Виллс. Страница 19

Причина этой хандры была проста: у нее не было подходящей компании. Отец был человеком суровым и не слишком общительным, к тому же сейчас его интересовала только будущая книга, и все разговоры обязательно сводились к ней. Ее мачеха, безусловно, вполне милая и дружелюбная, вечно была занята домашними хлопотами и благотворительными комитетами, действительно крайне необходимыми в это суровое военное время. А больше ей общаться было не с кем. Гостей и друзей в их доме хватало. Но либо они приезжали по делу, либо, пользуясь случаем побыть на природе, отправлялись на охоту или поиграть в поло.

Джулиет совершенно не интересовали политические проблемы, которые без конца обсуждал ее отец. Заниматься домом она не любила, хотя изредка помогала мачехе. Прелести охоты ей тоже были недоступны: она не понимала, зачем нужно убивать несчастных зверушек. Так и получалось, что и с родными, и с друзьями она редко могла найти общий язык. Собственно, это и было причиной того, что она приняла так близко к сердцу появление Фрэнка. Если бы не ее невольное одиночество, все сложилось бы иначе.

Несколько лет назад ей пришлось пережить потерю брата, погибшего в автокатастрофе. Это было страшным ударом. И к тому же эта трагедия в корне изменила ее положение. Она стала единственной наследницей отца. Леди Чаттертон, разумеется, тоже в случае смерти сэра Роланда получила бы немалое состояние. Но основная часть капиталов предназначалась Джулиет. Сэр Роланд неоднократно об этом говорил. И сразу же заметно выросло количество кавалеров, добивающихся ее руки. Джулиет была несколько обескуражена столь откровенным житейским цинизмом. Как бы то ни было, пока она не встретила никого, с кем решилась бы связать свою жизнь.

В воскресенье вечером у них собралось много гостей, совсем закрутившись, Джулиет только перед обедом вспомнила, что как раз сегодня приезжает Фрэнк.

Когда началась война, обычай переодеваться к обеду как-то отпал сам собой. Поэтому Фрэнк в своем новеньком синем костюме, великолепно на нем сидевшем, и в свежей, без единого пятнышка сорочке выгодно отличался от всех остальных. Незадолго до обеда он вдруг появился в холле, где в этот момент не оказалось никого, кроме самой Джулиет.

– О-о, а я и не знала, что вы уже приехали, – сказала она, протягивая ему руку. – И когда же?

– Примерно час назад. Я был наверху. Распаковывал вещи…

– Как ваша комната, там все в порядке?

Он улыбнулся.

– Настоящий дворцовый покой! Боже! Как вспомню, в каких условиях мне приходилось обитать, то даже не верится, что бывает такая красота!

Они начали обсуждать северо-африканскую кампанию, она высказала свое мнение на этот счет, он начал говорить о стратегии и тактике. Тут появились сэр Роланд и Сильвия, они тоже подключились к разговору.

Вечер и половина следующего дня прошли без каких-либо примечательных моментов. Ближе к вечеру Джулиет, как обычно, заглянула в библиотеку. Там были только отец и Сильвия.

– Привет. У тебя какой-то озабоченный вид, папочка, – прямо с порога заявила она. – Твой секретарь уже успел сделать что-то не то?

– Тебе показалось, детка. Ничем я особо не озабочен, и вряд ли у меня какой-то особый вид.

– Ну, значит, я не так выразилась. Значит, просто задумчивый.

– А что мистер Роско? – спросила Сильвия. – Подходит он тебе?

– Пока рано делать выводы, но малый он, безусловно, сообразительный и дельный.

– И много вы сегодня наработали? – спросила Джулиет тоном опытной секретарши.

– До ленча я вообще не вставал, – ответил сэр Роланд. – А ему поручил пока ответить на письма. Не диктовал, а просто дал наметку, кому о чем надо писать. И он справился с этим превосходно. Хороший язык, четко все изложено.

– Это обнадеживает, молодец, – одобрила Сильвия.

– Непосредственно книгой мы занялись после ленча. Он все застенографировал, теперь посмотрим, как ему удастся расшифровать всю эту абракадабру.

– Да-а, ты у нас известный оптимист, – ехидно прокомментировала Джулиет. Она хотела еще что-то сказать, но тут в библиотеку вошел Фрэнк, и тему пришлось срочно переменить.

Когда они все вместе пили чай, Сильвия спросила:

– Мистер Роско, а вы играете в бильярд?

– Когда-то, еще до войны, играл, леди Чаттертон. У себя дома. Но это было так давно… Только пару раз в Риме, когда мне дали отпуск после госпиталя.

– Давайте сыграем партию после чая, – тут же предложила Джулиет. – Заодно потренируетесь.

– Огромное спасибо. Если вы согласны терпеть мою неуклюжесть, я с удовольствием, – сказал Фрэнк, но тут же вопрошающе посмотрел на сэра Роланда: – Я вам еще буду нужен?

– Признаться, у меня что-то нет настроения, пожалуй, на сегодня хватит. Завтра утром мне нужно просмотреть, что мы сделали. Но вы вполне можете перепечатать этот кусок и после обеда.

Они сыграли три партии. Фрэнк играл с огромным удовольствием, да и Джулиет отнюдь не скучала. Фрэнк часто мазал, но по отдельным ударам было видно, что когда-то он был виртуозом. Сама Джулиет играла средне, но стабильно, что и позволило ей обыграть Фрэнка во всех трех партиях.

– Сразу видно, что вы мастер, – сказала Джулиет, когда кии были отложены в сторону. – Немного практики, и опять войдете в форму.

В течение недели они сыграли еще несколько партий, и накануне выходных Фрэнк уже обрел былую удаль.

В субботу приехали гости – поиграть в бридж. Джулиет пригласила и Фрэнка. Играл он довольно обыкновенно, но, в общем, недурно.

Чем больше они общались – то за карточным столом, то за бильярдным, то просто разговаривали, – тем сильнее он ее заинтриговывал. Джулиет возомнила, что вот он, настоящий мужчина, закаленный невзгодами и тяготами жизни. Сильный, целеустремленный. Она была уверена, что он сумеет добиться многого, хотя судьба почти не дала ему никаких шансов. Чем больше она обнаруживала в нем талантов, не свойственных ей самой, тем сильнее им восхищалась.

Держался он с ней тоже превосходно. В меру почтительно, в меру фамильярно. Был ненавязчиво галантным, всегда внимательно ее выслушивал, но не просто из вежливости, его действительно интересовало ее мнение. Они вес больше времени проводили вместе, и ни разу – ни единого намека на большее, чем просто хорошие приятельские отношения. Джулиет была страшно рада, что он появился в их доме.

Сама она все свои двадцать шесть лет провела, можно сказать, в полном благополучии. По-настоящему серьезное испытание жизнь посылала ей дважды. В двенадцать лет она лишилась матери, а потом, как уже было упомянуто, погиб в автокатастрофе ее брат. Впрочем, следовало бы назвать и третье испытание. Но это несчастье уже совсем другого рода, вполне житейское и обыденное.

Чуть ли не с самого детства она мечтала стать актрисой. Отец был категорически против, он твердил ей, что у актрис каторжная жизнь, что по-настоящему известными и успешными становятся очень немногие. Но ей все равно хитростью удалось добиться своего. Когда ей исполнился двадцать один год, сэр Роланд опрометчиво спросил, что бы она больше всего хотела получить в подарок. «Помоги мне попасть на сцену», вот что он услышал. Его непредсказуемая дочь загнала его в угол, как когда-то библейская Саломея своего отчима Ирода. [3] Но сэр Роланд обещания привык выполнять, и поэтому помог ей получить актерское образование и попасть на прослушивание. Результаты были плачевны. Ее прослушивали четыре антрепренера, но ни один не захотел заключить с ней контракт.

Горько во всем разочаровавшись, она вернулась в поместье, но, будучи неисправимой мечтательницей, втайне надеялась, что все еще изменится, и она найдет свое место в жизни. Может быть, появление нового секретаря каким-то образом приблизит счастливые перемены? Друг, который понимает тебя с полуслова, – как это было бы здорово. Да еще такой красивый и талантливый.

И однажды между ними состоялся один знаменательный разговор, после которого Джулиет еще больше стала ценить Фрэнка. Во время ленча речь зашла о развалинах замка, расположенного поблизости. Сэр Роланд не очень хорошо себя чувствовал, поэтому Фрэнк решил воспользоваться свободным временем и сходить на экскурсию. Он попросил Джулиет показать кое-какие уголки этой крепости, которые только что обсуждались. По дороге она вскользь упомянула какой-то спектакль, и Фрэнк спросил, любит ли она театр.