В чужом теле (ЛП) - Лаймон Ричард Карл. Страница 16

— Не надо, я и в своей до дома доберусь.

— Решать тебе.

— Уверен, что проблем не будет.

Зайдя в ванную, Нил повесил халат на крючок с внутренней стороны двери и торопливо оделся. Застегнув ремень, он убрал в карманы все, что вытащил перед душем: кошелек, пистолет, пустые гильзы, ключи от машины и носовой платок. Потом обулся и завязал шнурки. В кармане халата он нащупал листок бумаги, где Элиза записала свой телефон. Сложил его пополам и положил в бумажник, после чего шагнул в коридор.

Он нашел Элизу на кухне, протирающей бокалы.

Когда она обернулась, Нил развел руки в стороны.

— Рубашка в полном порядке.

— Ага, если не смотреть на неотстиравшиеся пятна крови. И на то, что она порвана в нескольких местах.

— Ерунда, отличная рубашка. Но на тебе она смотрелась гораздо лучше.

— Дело вкуса. — она вытерла руки полотенцем.

— Итак, — сказал он, — Наверное, мне пришло время двинуться в путь.

Она подошла поближе.

— Мой номер не потерял?

Нил похлопал по карману.

Она шагнула еще ближе и положила ладони ему на плечи.

— Звони и не пропадай, ладно?

— Конечно. Жив буду, позвоню.

— И кстати об этом. Я не забыла про завещание.

— Не стоит этого делать.

— Мне нужен твой адрес и телефон. У тебя есть визитка?

— А, ну да, конечно.

— Так и знала.

Пока он вытаскивал бумажник, Элиза опустила руки и шагнула назад. Под ее взглядом, он извлек тонкий картонный прямоугольник из прорези во внутреннем отделении. Вручил женщине карточку. Она прочитала, затем подняла взгляд на него.

— А где же рисунок милой маленькой чернильницы или печатной машинки?

— Издеваешься?

— Ну а как я узнаю, что ты правда писатель?

— Никак.

Широко улыбаясь, она кинула визитку в карман рубашки над левой грудью.

— Ну все, — сказал он, — Наверное, пойду.

— На этот раз можешь пройти с парадного хода.

Они пошли вместе к дверям. Элиза открыла дверь и вышла вместе с Нилом на улицу.

— Дорогу домой найдешь отсюда? — спросила она.

— Думаю, что да, — он мотнул головой влево, — Сан-Висенте в ту сторону?

— Налево, да.

— Отлично, — он повернулся лицом к Элизе. На крыльце горел фонарь. Она выглядела как никогда прекрасно в этом мягком свете.

Надо быть сумасшедшим, чтобы сейчас уйти.

Ага, а что скажет Марта?

Какая разница?

Мне есть разница. Очевидно. Иначе я бы не уходил.

Он вздохнул.

— Что ж. Спасибо тебе за браслет.

— Используй его осторожно и с умом. И спасибо, что спас мне жизнь.

— Нам просто повезло, наверное. Но знаешь что? У меня такое чувство, что с этого момента моя жизнь покатится вниз по наклонной.

— Очень мило.

— Нет, я не в том смысле. Просто… Я скорее всего никогда уже не совершу ничего настолько значимого, как сегодня. Это всегда будет в каком-то смысле высшей точкой моей жизни. Ничего столь яркого, как в эту ночь, со мной уже никогда не случится.

Элиза помотала головой и улыбнулась.

— Не рассчитывай на это.

— Ну, ладно, в общем…

— Поцелуемся на прощание? — вдруг спросила она.

— Ой, я даже не знаю.

— Не бойся. Я не пытаюсь тебя соблазнить.

— Может и нет. Но я ведь могу увлечься.

— Боишься искушения и не хочешь рисковать?

— Примерно так.

— Эта твоя Марта — знаешь, ей ведь чертовски повезло.

— Сомневаюсь.

— Не сомневайся. Такой верный парень, как ты. Да еще и герой.

— Я не герой.

— Герой, и хватит спорить, — улыбнувшись, она сказала, — Значит, так и оставишь меня стоять тут нецелованную?

— Я бы хотел тебя поцеловать. Правда, очень хотел бы. Просто… ну, ты сама все понимаешь.

— Тогда давай пойдем на компромисс. Дружеский поцелуй. В щечку.

— И не обнимаясь, — добавил он.

— То есть, оставишь меня поцелованную, но не обнятую?

Нил негромко рассмеялся.

— Ну ладно, — сказала она, — Возьму что дают, я не жадная.

Элиза сделала пару шагов вперед, остановившись, когда их тела разделяло не более нескольких сантиметров. Затем повернула голову вбок, подставив щеку.

Нил потянулся вперед для поцелуя.

Ее голова быстро повернулась обратно.

Известный трюк. Древний трюк. Он едва не засмеялся от глупости ситуации, но ощущения от ее губ заставили забыть обо всем.

Позднее, уже сидя за рулем, отъезжая от дома, он думал об этом поцелуе. Улыбнулся, вспоминая, как повелся на эту детскую уловку. Потом вздохнул, вспомнив ее губы. Вспомнил, как положил руки ей на талию, уже собираясь притянуть к себе крепче, но она ловко высвободилась и шагнула назад, сказав:

— Не-не-не! Был уговор не обниматься.

«Хорошо, что она меня остановила» — подумалось ему.

Но все равно было обидно и больно. Он так сильно хотел обнять ее, крепко прижать к себе, ощутить все ее тело рядом с собой…

Я могу вернуться.

Ага, конечно. И тогда между мной и Мартой все кончено. Нельзя же ее вот так взять и бросить после всего, что у нас было — только лишь потому, что ты случайно встретил самую сногсшибательную женщину на свете… которая к тому же еще и умная, и добрая, и смешная, а также сказочно богатая, и еще бесконечно благодарна тебе за спасение ее жизни.

И в которую ты, быть может, влюбился?

«Как я могу в нее влюбиться? — спросил он себя, — Мы только что познакомились. Я ее даже почти не знаю».

Но было ощущение, будто он знал ее уже очень, очень давно.

Интересно, а что она на самом деле чувствует ко мне? Просто симпатию и сильную благодарность — или…

Судя по ее поведению, нечто большее.

Трудно поверить, но неужели она меня правда любит?

Есть простой способ выяснить.

Руки Нила лежали на верхней части руля. Золотой браслет тяжело оттягивал правое предплечье, чуть ниже запястья.

Стоит лишь коснуться его губами…

И я врежусь в какой-нибудь столб.

Надо где-то остановиться.

Ага, отличное безопасное место, ничего не скажешь. На обочине дороги посреди ночи в черт знает каком районе.

Погрузившись в мысли, он не особенно следил за маршрутом. Сейчас, оказалось, что он ехал на восток по Венис-бульвару.

Должно быть, на автомате вернулся назад по собственному следу.

Ошибка. Задолго до бульвара надо было свернуть на улицу Пико. А так укатил уже на две-три мили южнее, чем нужно.

«Замечтался за рулем — получи» — подумал он.

Ничего не оставалось, как ехать дальше.

«Буду дома уже через пятнадцать минут, — сказал он себе, — Можно и потерпеть».

В то же время, он знал, что не стоит вообще посещать Элизу с помощью браслета.

Зачем мне браслет, если я не буду им пользоваться?

Буду, но не с ней. С кем угодно, только не с ней. Ей было очень неприятно, когда я оказался у нее в голове, и узнал о ней все. Разве не помнишь, насколько ей было стыдно?

«Ну и к тому же, — подумал он, — Брентвуд очень далеко отсюда. Особенно для первого одиночного путешествия».

Сколько там, миль восемь или десять?

Только безумец станет пробовать такие расстояния сразу. Надо сначала потренироваться на чем-нибудь ближе к дому. А потом уже потихоньку увеличивать дистанции.

И в любом случае — не для того, чтобы добраться до дома Элизы.

Я никогда не должен использовать браслет на ней. Больше никогда.

И раз уж я взялся давать самому себе клятвы, то надо пообещать никогда не использовать браслет и на Марте.

Он был не готов к такому зароку. Знал, что если даст такое обещание, и потом нарушит, то будет себя презирать.

Ладно, посмотрим.

Но насчет Элизы — сто процентов. Если я захочу узнать, что она чувствует и что думает, то сделаю это как положено. Приду к ней, поговорю с ней, спрошу ее.

Может, завтра?

Нет.

Я должен держаться от нее подальше, иначе с Мартой будут проблемы.