Смерть на рельсах - Крофтс Фриман Виллс. Страница 9

Последним свидетелем выступал сержант Харт. Он рассказал, что присутствовал при перевозке тела с мыса Дауни в Редчерч. Он осмотрел место происшествия с фонариком и по следам, обнаруженным на гравии, готов попробовать восстановить ход событий.

Во-первых, если исходить из характера повреждений, до появления паровоза погибший лежал на рельсах поперек полотна. Там, где находились ноги погибшего, была поперечная водосточная канава, и гравий между шпалами в этом месте осел примерно на девять-десять дюймов. Судя по всему, погибший в сумерках угодил ногой в канаву и упал, ударившись головой о рельс и потеряв сознание. Разумеется, это лишь предположение, истинность которого нуждается в доказательстве.

После опроса свидетелей устроили небольшой перерыв, пока следователь приводил в порядок свои заметки. Затем он весьма ясно и конструктивно, как подумалось Парри, подвел итог всему, что прозвучало. В конце он высказал свою собственную точку зрения.

– Уважаемые члены суда, не думаю, что у вас могут возникнуть трудности при вынесении суждения об этом печальном инциденте. Можно полагать, что молодому человеку просто не повезло и с ним произошел несчастный случай, так что никто не несет за это ответственности. Если вы согласны с этой точкой зрения, то следует признать, что перед нами несчастный случай. Если же вас не удовлетворяет эта позиция, вы вправе выдвинуть другие. Их только две: самоубийство и убийство.

Предположение о самоубийстве отпадает, поскольку засвидетельствовано, что погибший был физически и психически здоров, вполне доволен своей работой и коллегами, энергично и ревностно исполнял свои обязанности, чтобы добиться успеха и продвижения по службе. У него не было ни денежных затруднений, ни любовных трагедий. Его жизненные обстоятельства складывались удачно, и гипотеза о самоубийстве представляется мне маловероятной.

Однако среди свидетельских показаний есть один момент, который на первый взгляд подтверждает эту гипотезу: погибший, судя по всему, пробыл около получаса на том месте, где был обнаружен. Так, может быть, он намеренно ожидал поезда, чтобы броситься под колеса? Однако сержант Харт предложил версию, объясняющую это промедление, и весьма правдоподобно. На путях был водосток, в темноте погибший не заметил его, случайно попал туда ногой, споткнулся о шпалы и упал вперед, ударившись головой о рельс и потеряв сознание. Это всего лишь гипотеза, но тем не менее ее нельзя сбрасывать со счетов.

Если версия о самоубийстве отпадает, думаю, еще меньше оснований полагать, что перед нами убийство. Полагаю, не стоит тратить время на рассмотрение этой возможности.

А теперь, уважаемые члены суда, попрошу вас удалиться для вынесения своего решения. И если я чем-то могу вам помочь, то буду рад исполнить свой долг.

Присяжные с важным видом тихо зашептались друг с другом, затем председатель, встав, сказал, что присяжные не находят нужным удаляться для вынесения вердикта по делу, они единодушно считают, что смерть вызвана несчастным случаем, в чем нет ничьей вины.

Глава 4

Появляется инспектор Френч

На следующий день после судебного разбирательства дела Рональда Акерли рано утром суперинтендант Роуди и инспектор Доу из полиции Редчерча сидели в кабинете инспектора Доу в городском полицейском участке. Трудно было найти в городке лиц, более известных, чем эти двое. Роуди был крупный, крепко сложен, с властным выражением лица и грубоватыми манерами. Доу, напротив, был худощавый и нервный, вид у него был слегка болезненный. Роуди обычно достигал своего, идя напролом, невзирая ни на какие препятствия, а Доу шел к разгадке путем умозаключений. Оба были отличные ребята и с уважением относились друг к другу. Начальство их очень ценило.

Они не обсуждали случившееся. Дело их ничуть не заинтересовало. Достаточно было и того, что сержант Харт потерял целый день, занимаясь этим делом. А следует заметить, что полиция Редчерча и без того работала в эти дни с перегрузкой: сразу три серьезных преступления – убийство и два ограбления – были совершены за последнее время в этом мирном местечке, и этого было явно многовато для немногочисленного следственного персонала. Сейчас как раз решался вопрос об обращении в Скотленд-Ярд с просьбой прислать кого-нибудь в помощь местной полиции, чтобы заняться делом об убийстве. Вот над чем раздумывали Роуди и Доу. Они составляли рапорт для своего шефа, в котором приводились доводы «за» и «против» обращения в Лондон. Доу был против этого, Роуди в целом склонялся за обращение, и им необходимо было достигнуть единодушия.

– Если мы свалим на них дело Фарджин, – сказал Доу, – мы вполне справимся с остальными. Вот как нужно поступить.

– Уже неделю этим делом занимается немало людей, – ответил Роуди, – а мы еще ничуть не продвинулись. Если мы переключим их на ограбления, то, скорее всего, раскроем их. Боюсь, Доу, если мы не справимся с этим завтра-послезавтра, то придется просить о помощи.

Ответ Доу был прерван стуком в дверь, и показалась голова констебля.

– Сэр, пришел патрульный пограничной службы Уилмот со станции в Уитнессе. Он хотел видеть вас по делу о смерти мистера Рональда Акерли.

Роуди с Доу переглянулись.

– Бог мой! – промолвил Доу. – Новые неприятности на нашу голову! Давай его сюда, Брейтуэйт!

Уилмот был представительный мужчина в летах, интеллигентного вида, сохранивший выправку моряка Британских военно-морских сил. Он поздоровался с офицерами и сел на стул, предложенный ему Роуди.

– Ну, Уилмот, – произнес Роуди, который хорошо его знал, – что там стряслось? Что-то, связанное с делом Акерли?

– Простите за беспокойство, джентльмены, – сказал патрульный. – Я, право, не знаю, важно ли то, что я видел. Но я подумал, если здесь что-то есть, почему бы не рассказать об этом, а если это все пустяки, то мои слова никому не повредят.

– Истинная правда, – сухо заметил Роуди. – Я полностью с вами согласен, и инспектор тоже. Что ж, мы готовы выслушать самое худшее.

Уилмот явно произнес свою тираду, чтобы чуть-чуть приободриться.

– Я просто кое-что заметил, – объяснил он, – после обеда в понедельник, в тот день, когда погиб мистер Акерли, я нес службу на берегу. Я вышел из Уитнесса примерно в половине пятого и отправился к Редчерчу. До мыса Дауни я шел поверху, по гребню горной гряды – там нет никакой тропы. Потом я спустился на шоссе, огибающее мыс, и пошел в Редчерч. Я прошел примерно половину пути, огибая мыс Дауни, когда заметил огни парохода, идущего в сторону Канала. Я остановился, чтобы поглядеть на него. Ничего особенного я не увидел и повернулся, чтобы идти дальше, и перед этим бросил взгляд назад, на дорогу в Уитнесс – так, на всякий случай, как вы понимаете.

– Понимаю, – терпеливо поддержал его Роуди, когда патрульный сделал паузу.

– Поглядев назад, я увидел мужчину. Он появился, перебравшись через невысокое ограждение шоссе со стороны моря. Как вы знаете, сэр, в этом месте шоссе приподнято примерно футов на восемьдесят над железной дорогой, и если этот человек не поднялся от железной дороги, то я уж не знаю, откуда тогда он мог взяться. Он остановился и внимательно поглядел по сторонам. Не думаю, что увидел меня – я как раз зашел за терновый куст – там только один такой растет на обочине, обращенной к морю. Затем он перемахнул через насыпную ограду на другой стороне дороги и побежал к зарослям кустарника. Знаете, сэр, там есть плоский участок перед тем, как дорога начинает круто извиваться, идя на подъем. Он как раз был на этом участке шоссе.

– Я хорошо знаю его. Продолжайте.

– Я не очень-то и удивился, увидев, как он спешит, несясь по дороге, словно за ним гонятся. Но он явно старался двигаться так, чтобы его не заметили. Вы меня понимаете, да?

Роуди от нетерпения застучал ногой по полу, но сдержал себя и спокойно ответил:

– Да, конечно.

– Мне некуда было спешить, и я подумал: пойду-ка посмотрю, что там такое. А этот тип мигом достал из кустов велосипед, обычный такой, дорожный, сел на него и покатил в сторону Уитнесса, что было сил крутя педали.