Барби для Мажора (СИ) - Лукьянова Елена. Страница 21

— А, что ты почувствовала… сейчас?

— Губы твои чувствовала… на своих губах. Что ещё можно чувствовать? А ты?

— Всё, что чувствует мужчина, когда целует любимую!

— Мне уже пора. Знаешь, на завтра заданий полно, надо заниматься, — густо покраснела она.

— Давай ещё погуляем. Я тебе потом помогу, если захочешь.

— Нет, спасибо. Сама справлюсь.

— Ты рассердилась?

— Нет, я же тебе позволила. Но… знаешь, больше не нужно… этого.

— Что,… совсем никогда? Тебе было неприятно, да?

— Нет, ну, почему же?! Я сама не знаю, но… пока не надо.

— А ты скажешь, когда будет можно? Я согласен ждать сколько угодно. Ты только скажи.., — он с надеждой заглянул ей в глаза.

— Хорошо, я скажу,… если будет. Не обижайся, ладно? Проведёшь меня?

— Ну, пойдём, проведу, — с грустью согласился он и поплёлся за ней.

На душе у парня скребли кошки, и даже воспоминание о поцелуе не грело его. Он понял главное: она решилась проверить свои чувства к нему, и то, что почувствовала, оказалось не в его пользу. Но отступать он не собирался. Потому что без неё жизнь теряла всякий смысл. Он будет ждать дальше. Она уже тоскует по любви — он это чувствует. Надо только дождаться подходящего момента и не упустить его. Он сделал один шаг, сделает и второй.

— Иди домой. Я хочу побыть одна, — попросила девушка, когда он сунулся следом за ней в общежитие.

Ей совсем не хотелось оставаться с ним рядом после всего этого. Хотя она была уверена — он и пальцем не пошевелит без её желания. Когда парень ушёл, она задумалась — почему она не отвечает ему взаимностью? Он так влюблён в неё! Наверное, никто её так любить не будет. Он лучше всех, кого она знает. Что ей мешает ответить на его чувства? Он был бы так счастлив! Он заслуживает счастья — своей любовью, своей беззаветной преданностью. И ведь ей тоже хочется любви, уже давно хочется — чего греха таить. И объятий хочется и поцелуев и всего остального… Но почему всё в ней противится его любви? Нельзя же быть такой неблагодарной.

— Что случилось? Вы поссорились? — поинтересовалась Оля, когда она появилась на пороге их комнаты.

— Нет, с чего ты взяла? Мы не ссорились.

— Просто у тебя лицо, какое-то странное.

— Тебе показалось.

— Ну я же вижу, ты не такая, как всегда. Ладно, рассказывай, что произошло?

— Он меня сегодня поцеловал, — опустив глаза и медленно краснея, выдавила из себя Анжела.

— Ты ему разрешила? Где это произошло?

— Разрешила. Это в парке было. Он мне в любви объяснился, так внезапно! Я думала, он никогда не решится.

— И как тебе… его поцелуй?

— Не знаю, я ничего особенного не почувствовала.

— Ты обедать будешь? Я тут суп сварила, пока ты гуляла, — предложила приятельница, наливая себе суп в тарелку.

— Буду, кажется, я проголодалась. Что мне теперь делать?

— В смысле? — не поняла та.

— Как дальше себя вести с ним? — спросила она, подойдя к столу.

— А что, он на чём-то настаивает?

— Нет, что ты! Он смирный, как ягнёнок. Ты же знаешь — он умеет держать себя в руках.

— Ну, тогда будь с ним, как будто ничего не случилось. Как раньше. И больше доверяй своему сердцу. Не расчёту, а сердцу. Но при этом, всё — таки, голову не теряй — впереди экзамены. А то у тебя, как любовь, ты на учёбу забиваешь сразу! — с иронией произнесла соседка, они посмеялись и сели обедать.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Аудитория заполнилась студентами, одновременно со звонком вошёл и преподаватель. Анжела держала в руках маленькое, карманное зеркало, когда подошла подруга и присела рядом:

— Мы уже в зеркальце смотримся? Какой прогресс!

— Просто в глаз что-то попало.

— Это Барыкин на тебя так повлиял, что стала своим внешним видом интересоваться?

— Причем тут он, правда, в глаз что-то попало, — пыталась оправдаться она.

Лектор встал в выжидательную позу, отвернулся к окну и забарабанил пальцами по столу, как бы призывая народ к тишине и порядку. Последние шорохи и щёлканья замками растворились в нарастающей тишине. Студенты замерли в ожидании первого преподавательского слова и он, скользнув взглядом по галёрке, начал читать лекцию. Она задумчиво рассматривала сокурсников, когда подруга шёпотом поинтересовалась:

— О чём вы на большой перемене разговаривали, что у тебя до сих пор так лицо сияет?

— Он меня на свидание пригласил.

— И ты пойдёшь?

— Да, я согласилась!

— Ты будешь теперь с ним встречаться?

— Пока нет. Я решила развеяться, сходить погулять куда-то, просто провести весело время. Надоело мне уже киснуть, — с оптимизмом произнесла Анжела.

— А когда свидание, сегодня вечером?

— Нет, мы договорились на воскресенье, — отмахнулась от неё она, не успевая записывать в конспект.

Говорил преподаватель очень быстро, не останавливаясь и, не замечая реакцию слушателей. В таком темпе он за полтора часа наговорил столько, что у неё всё это еле уместилось на пяти листах тетради. Когда прозвенел звонок, и они вышли из аудитории, она осведомилась у приятельницы:

— Ты сегодня поедешь домой?

— Нет, я остаюсь в общаге. Ко мне Максим должен прийти, помочь с чертежом.

— Ничего себе, ты у меня жениха отбиваешь? — рассмеялась она.

— Иди ты к чёрту, тебе, что Серёги мало?! Сама же говорила, что Макс тебе не нужен! — обиделась та, было видно, что этот парень ей нравится.

— Хватит дуться, я пошутила. Если ты на него запала, можешь с ним замутить. Я не возражаю! Ну, а я — домой, а в воскресенье приеду и пойду на свидание!

— Тогда будем прощаться, я сейчас в библиотеку. Удачи тебе там с Барыкиным!

— Тебе тоже — с Максом, — подмигнула ей Анжела и побежала в общежитие.

Она быстро собралась и уехала. За выходные ей надо было много чего успеть. Она, действительно, решила начать новую жизнь, и для этого ей нужно было за два дня привести себя в порядок. Исправить всё то, что месяцами было запущено. Прежде всего, она забрала и увезла из общежития всю свою старую и ужасно выглядевшую одежду. Дома, она достала из шифоньера то, что ей покупал Андрей, вещи которые ещё совсем недавно она не хотела видеть и бережно их спрятала там. Теперь она снова станет носить только красивые наряды, и больше не будет прятаться в этих позорных обносках. На следующий день девушка занялась своей внешностью. Сделала в салоне маникюр и педикюр, а потом в парикмахерской покрасила волосы, которые уже успели отрасти. Она не захотела окрашивать их полностью, на своих светло — русых волосах она густо прокрасила белые пряди. Теперь она снова блондинка.

В воскресенье она надела красивое платье под коротенький кожаный плащ, чёрные колготки и чёрные туфли на каблуках. Нанесла профессиональный макияж на лицо и распустила свои длинные шикарные волосы, они спадали на плечи игривыми локонами. В последний раз, взглянув на себя в зеркало, взяла сумки со стильной, дорогой одеждой, которую она теперь будет носить, и пошла на остановку.

Неяркое, весеннее солнце светило нежно и ласково, а лёгкий и тёплый ветерок приносил спокойствие и умиротворение. Пока ещё по — весеннему, изумрудная трава на земле, без должного налёта городской пыли, радовала глаз. Чувство гармонии с миром росло и прогрессировало, что неизменно сказывалось на её благодушном настроении и романтических позывах. Она из окна увидела, как её кавалер подошёл к общежитию, и спустилась к нему. Он посмотрел на выходившую из дверей девушку, и снова подняв голову, стал смотреть на её окна.

— Привет, Серёж, — она поняла, что он не узнал её и сама подошла к нему.

Повернув голову в её сторону, он вытаращился удивлёнными глазами и застыл на месте. Он смотрел молча, минут пять и ничего не мог ответить. Перед ним снова стояла та, Барби, которую он когда-то впервые увидел в «Джазе» и влюбился.

— Ну, что же ты молчишь? Ты не рад меня видеть? — продолжила она, делая вид, что не догадалась, что с ним происходит.