Отверженный IX: Большой проигрыш (СИ) - Опсокополос Алексис. Страница 24

В Потсдаме было десять тридцать — до церемонии в мадридском королевском дворце оставалось ещё полтора часа. Этого времени было более чем достаточно, чтобы отправиться порталом в имперское посольство в Мадриде и оттуда уже на автомобиле доехать до резиденции Альфонсо Четырнадцатого.

Как выяснилось, император Священной Римской империи с нами в Мадрид отправляться не собирался — сказал, что его появление там вызовет ненужные кривотолки, и в принципе, он был прав.

— Ну ты нам ещё хоть что-нибудь расскажешь о вашем плане? — спросила бабушка у Вильгельма. — Раз не едешь с нами.

— Там особо нечего рассказывать, — ответил император. — Главное, чего мы боимся — что в назначенный день Хосе, не получив требуемого миллиона испанцев для жертвоприношения, даст приказ армии Ацтлана уничтожить Мадрид. В этом случае у нас не будет ни единого шанса вытащить Хосе на поединок. Поэтому и приходится идти на хитрость с грандом. Вы ведь знаете, какая главная претензия у Хосе к Испании?

— Знаем, — сказала бабушка. — Не может простить ей конкистадоров и считает, что испанцы виновны в убийстве миллионов ацтеков и других коренных жителей Америки. И я не скажу, что он не прав.

— Он абсолютно прав, — согласился Вильгельм. — Конкистадоры действительно принесли много горя коренным жителям Америки, но всё же наказывать за это ныне живущих испанцев не совсем правильно. И уже тем более убивать в качестве наказания миллион подданных испанской короны. Всё же, прошло почти шестьсот лет с тех пор. Впрочем, для Хосе испанцы лишь материал для жертвоприношения, и обвинение в уничтожении ацтекской цивилизации он выдвинул непосредственно Альфонсо, как королю. Хосе в своих рассуждениях исходит исключительно из средневековых понятий, где сын отвечает за отца, и потому Альфонсо Четырнадцатый, по мнению Хосе, несёт ответственность за предыдущих испанских королей.

— А этому мексиканцу никто не говорил, что конкистадоры завоёвывали Америку при Габсбургах, а Альфонсо Четырнадцатый — представитель династии Бурбонов?

— Я думаю, объяснять это ему бесполезно. Мы пошли другим путём. Альфонсо отверг все обвинения и, коль Хосе постоянно ссылается на средневековые традиции, Альфонсо в свете этих традиций потребовал раз и навсегда разрешить этот спор рыцарским поединком.

— Суд поединком? Неплохо. И Хосе согласился?

— Да, он согласился. Но пообещал, что в случае, если он выиграет поединок и, соответственно, суд, то наказание будет ещё более суровым.

— Куда уж суровее?

— Полагаю, он придумает. Но сейчас для нас это не важно. Главное — он принял вызов и выйдет на суд поединком. И он точно не передумает, потому что это будет расценено, как слабость. Так что, можно сказать, проблему организации поединка мы решили. И что немаловажно, пока этот поединок не закончится, армия Ацтлана не будет воевать. И если Хосе чтит законы чести, а, похоже, он их чтит, то в случае выигрыша Романа, мексиканец должен снять все обвинения с испанского короля.

— И понять, что в Россию ему лучше не соваться! — добавила бабушка.

— Это тоже, — согласился Вильгельм. — И теперь, когда всё согласовано и утверждено, нам осталось лишь сделать Романа испанским грандом, чтобы он мог заменить на этом поединке короля.

Долго задерживаться в Потсдаме мы не стали и сразу же после разговора с Вильгельмом Пятым отправились в Мадрид. В имперском посольстве нас уже поджидал представитель русского посольства, который должен был выступить нашим переводчиком, так как ни я, ни бабушка испанского не знали. Также от российского посольства по приказу Александра Петровича нам выделили представительский автомобиль с водителем.

К огромному королевскому дворцу — резиденции Альфонсо Четырнадцатого мы подъехали без четверти двенадцать. У парадного входа нас уже поджидала небольшая группа встречающих. Одеты сотрудники дворца были в церемониальные костюмы, и едва наш водитель заглушил двигатель, от группы отделился пожилой мужчина и подошёл к нам. Он дождался, когда мы покинем салон автомобиля, поприветствовал нас, представился доном Мигелем и сообщил, что будет нас сопровождать и подсказывать, что и как нужно делать.

После чего пожилой испанец предложил пройти во дворец и, не дожидаясь, пока переводчик донесёт нам смысл его слов, развернулся и пошёл туда сам. Мы с бабушкой, Тойво и переводчиком отправились за ним. Встречающая группа за нами.

Во дворце дон Мигель сообщил, что мы идём в тронный зал, где уже всё готово, и все собрались и ждут только нас. И ещё посоветовал не волноваться.

До тронного зала дошли быстро. Как и сказал дон Мигель, в этом зале уже собралось довольно много народа, можно сказать, зал был практически заполнен. Правда, короля пока ещё не было — трон был пустой.

Как только мы вошли в зал, бабушке тут же было предложено занять место среди особо важных персон, а Тойво и переводчику велели стоять среди обычных гостей, а мне одному идти к трону. Без переводчика появился шанс не разобраться, что и как делать в процессе мероприятия, и я почувствовал себя от этого не очень комфортно. Но процедура посвящения в гранды Испании не допускала возможности, что кандидат не знает испанского языка, поэтому пришлось принять всё как есть.

Впрочем, дон Мигель, заметив моё смущение, решил меня немного успокоить и сказал, что немного знает немецкий. Правда, сообщил он это на испанском, что вызвало у меня некоторые сомнения в искренности его слов. Впрочем, других вариантов не было. Оставалось лишь надеяться, что ничего особо переводить не придётся — если я правильно разобрался в ситуации, мне осталось подойти к королю, преклонить перед ним колено и получить титул. Ещё, прежде чем мы расстались с переводчиком, дон Мигель успел сказать, что нам пока следует ждать короля. Что, впрочем, и так было ясно.

В ожидании Альфонсо Четырнадцатого мы простояли, переминаясь с ноги на ногу, примерно минут пять. Затем торжественно зазвучали фанфары, и появился монарх. Он прошёл к трону, уселся на него, оглядел присутствующих и, как мне показалось, слегка кивнул кому-то. И тут же снова раздались звуки фанфар. Когда они стихли, дон Мигель что-то сказал мне на испанском и пошёл к трону. Я отправился вслед за этим «знатоком немецкого языка».

Когда до трона осталось около пяти метров, дон Мигель остановился; я, соответственно, тоже. Я смотрел на своего сопровождающего, боясь пропустить какой-либо знак, и не заметил, как откуда-то появился роскошно одетый мужчина с большим свитком в руках — видимо, с королевским приказом. Этот мужчина обратился с небольшой речью к присутствующим в зале, после чего принялся торжественно читать начертанное на свитке. Разумеется, я ничего из сказанного им не понял, но отметил, что там присутствовали слова «Роман Седов-Белозерский» и «маркиз де Леганес».

Как только мужчина, который был, если можно так сказать, ведущим церемонии, закончил читать и свернул свиток, все зааплодировали. Похоже, он в своей речи объявил о том, что Альфонсо Четырнадцатый пожаловал мне титул маркиза. По логике это должно было произойти до того, как меня произведут в гранды.

Все зааплодировали, а я на всякий случай преклонил голову перед монархом. Я очень злился на дона Мигеля за то, что он не рассказал мне обо всех нюансах церемонии, никак меня не подготовил, можно сказать, отправил меня на танк с барабаном. Ни я, ни бабушка, ни, скорее всего, Вильгельм Пятый не подозревали, что всё будет настолько официально, а испанцы не удосужились нас об этом предупредить. Либо поручили это дону Мигелю, который с задачей не справился. И вот теперь я стоял перед королём и чувствовал себя как парнишка из рабочего пригорода, попавший на званый княжеский приём.

Снова прозвучали фанфары, после чего мужчина со свитком произнёс ещё одну короткую, но очень эмоциональную речь. Сразу же по её окончании ко мне подошли две симпатичные девушки. Одна держала в руках чашу с водой, другая — полотенце с изображением какого-то герба. Дон Мигель, окончательно забывший, что он знает немецкий, что-то произнёс на испанском и рукой указал на чашу.