Heartstream. Поток эмоций - Поллок Том. Страница 5

— Тебе нравится «White Horses», Кэт?

Собрав всю волю в кулак, я превращаю дрожь в подобие кивка.

— М’ял’бим’я.

— Сыграем «White Horses», парни? — кричит Райан через плечо.

Дион, крутя барабанные палочки, закатывает глаза. Стеф демонстративно глядит по сторонам, куда угодно, только не на Райана, насвистывая и настраивая бас-гитару. Но они оба улыбаются. Человеку с нормальной выработкой гормонов биологически невозможно отказать Райану Ричардсу. Ник садится на усилитель и хватает акустическую гитару. Райан поет сам.

«Мне снилось прошлой ночью, как на белом коне, на белом коне я скачу к океану».

Он протягивает микрофон толпе, и та подхватывает, подпевая во все горло:

«Где гребни волн разбиваются о скалы, но от тебя ни весточки, ни звука».

Наверное, это малоизвестный трек, но, кажется, все присутствующие знают слова, и я смущена, и благодарна, и напугана, и, класс, теперь я плачу, и я точно попала в фильм о туре, не говоря уже о пяти тысячах видео на ютубе, и я не могу дышать через кокос, но я предпочла бы умереть, чем снять его и позволить им увидеть мое лицо, и, о боже, я люблю свой фандом.

А потом я просто позволила себе дрейфовать по океану их голосов:

«На белой лошади скачу по городу, где улицы вымощены звездами, но где бы я ни оказался, я знаю, что останусь там, где ты».

Когда последние звуки песни исчезают, я прихожу в себя. Единственная мысль параличом пронзает мой затуманенный мозг:

«О черт.

Эви взбесится».

Я судорожно смотрю по сторонам, пытаясь найти ее в толпе, разглядеть выражение ее лица. Краем глаза я замечаю П-образную татуировку, выглядывающую из-под рукава рубашки Райана.

«Ладно», — думаю я. Да, это низко и эгоистично, но, возможно, это мой единственный выход. С легким чувством вины я достаю телефон и делаю снимок как раз перед тем, как Райан оборачивается и предлагает мне свою руку, словно помогая выйти из кареты на бал. Я спускаюсь со сцены, борясь с желанием спрятаться от любопытных взглядов поклонников. Я пробираюсь сквозь толпу, пока не оказываюсь рядом с Эви. Ее улыбкой можно разрезать фарфор, не разбив его.

— Охренеть, — говорит она. — Удачливая ты сучка.

Ее голос звучит игриво, но в глазах жесткость. «Это должна была быть я», — думает она. Она выглядит мило. Она выглядит сексуально. Ей бы не потребовалось три попытки, чтобы назвать собственное имя. Я проглатываю извинения, которые вертятся на языке. Вместо этого я протягиваю ей телефон и показываю фотографию предплечья Райана.

— Эви, смотри.

Она с раздражением опускает взгляд.

— И что это?

— У Рая новая татуировка.

Она смотрит на экран, и я знаю, она думает о том же, о чем подумала и я, когда увидела ее.

— Это верхушка амбарного замка? — выдыхает она.

Я не уверена, когда именно замок стал официальным онлайн-символом любви Райана и Ника. Все началось с дурацкого многослойного каламбура: Амур-Рик, затем Амбар-Рик, затем Амбарный и замок из песни «Locked in Rick», но вскоре хэштеги #подзамком и #амбарныйзамок разошлись по всему фандому.

Эви просто смотрит на меня. Я нажимаю на кнопку AirDrop, и изображение передается на ее телефон. Превентивный знак примирения.

— Ты не хочешь разместить это сама? — в ее голосе звучат нотки подозрения.

— У тебя намного больше подписчиков. Ты же Teenage Petrolhead; будет лучше, если выложишь ты.

Дважды упрашивать ее не потребовалось. Меньше минуты спустя «Сенсация: Райан игнорирует запрет менеджера и делает интимную татуировку #подзамком #РикРеален» появляется в твиттере и на RickResource. Четыре минуты спустя во время песни «Camden Town Blues» я проверила пост — у него уже больше тысячи перепостов, и тег #подзамком снова в тренде. Эви улыбается. Она прыгает и обнимает меня, и мы обе откидываемся назад и во весь голос кричим «Рик Реален!», и узел в моей груди ослабевает, ведь после трудного момента мы по-прежнему подруги. Я на своем месте.

Вот что люди не понимают насчет фандома. Они считают, мы верим, что Райан и Ник — пара, потому что нас возбуждает мысль об отношениях между двумя горячими парнями или потому что это какой-то странный способ взять над ними контроль. Но дело не в них. Совсем нет. Вера в Рика — то, что поднимает нас утром. То, что подсказывает мне, кто будет хорошим другом. То, из-за чего шутка настолько смешная, что мы будем фыркать чаем, и тем она смешнее, что обычные люди ее не понимают. Это то, что делает нас сообществом. То, что делает нас нами.

Это самая драгоценная вещь во вселенной.

— Лондон! — кричит Ник в конце песни «Lover in Purple». — Большое вам спасибо! Спокойной ночи!

Я тяжело вздыхаю. Не может быть, прошло уже два часа.

Мы остаемся и кричим просьбу снова сыграть на бис (они выходили уже дважды), но в этот раз прожекторы стадиона поднимаются вверх. По толпе пробегает волна разочарования, но в конце концов мы начинаем двигаться к выходу.

Эви улыбается мне. Она вся мокрая от пота, но выглядит как модель в рекламе спортивного бюстгальтера, а не как я, вымокшая до нитки из-за пальто, прыжков и тепла восьмидесяти тысяч прижатых друг к другу тел.

— Лучший вечер в жизни.

— Лучший, — соглашаюсь я.

Она показывает мне телефон: у твита с татуировкой замка уже одиннадцать тысяч перепостов. @RickofTheLight, еще одна известная фанатка, добавила в ветку официальные аккаунты Райана и Ника, умоляя их подтвердить пост и утверждая, что их любовь — единственное, ради чего она живет.

— Пойдем ко мне, — говорит Эви. — Закажем пиццу и почитаем комментарии.

Похоже, мои пять минут славы прощены. Она сияет, полная ожидания, что всю ночь проведет, изучая ответы, отбирая и развивая лучшие теории, беседуя о выдумках, которые мы могли бы написать на их тему. Это заманчиво. Некоторые из лучших ночей моей жизни прошли именно так.

— Хорошо… — Я останавливаюсь, похлопывая по спинке своего рюкзака. — Черт.

— Что?

— Мой кошелек. Похоже, он выпал из сумки, когда меня подхватила толпа.

Эви пожимает плечами:

— Ну, что пропало, то пропало.

Она может потерять дюжину своих дизайнерских кошельков и не будет страдать по этому поводу. В процентном отношении это будет просто ошибка округления. В любом случае, она купит еще больше.

— Это был мамин подарок на день рождения, она убьет меня. Я должна вернуться и попытаться найти его.

Эви скептически смотрит на поток выходящих фанатов:

— Удачи.

Я морщусь:

— Не жди меня.

Эви смеется:

— Не волнуйся, не буду. Ты точно остаешься?

— Если я хочу, чтобы запрет выходить из дома закончился до наступления менопаузы, я должна хотя бы попробовать.

— Ну ладно, мне больше пиццы достанется.

Эви позволяет толпе увести ее к выходу и через пару мгновений скрывается за толкающимися телами. Я поворачиваюсь к сцене и слышу за спиной восторженный крик: «О, боже, ты Teenage Petrolhead?!», и понимаю, что у нее все отлично.

Я делаю вид, что просматриваю пол на предмет упавшего кошелька, светя фонариком телефона, словно прожектором, но двигаюсь слишком быстро, чтобы смотреть внимательно. В животе трепет от предвкушения, и все, что мне остается, — не бежать сломя голову.

Однако, уткнувшись взглядом под ноги, я едва не врезаюсь в кирпичную стену, обтянутую ярким полиэстером.

— Выход вон там, мисс, — грохочет охранник, указывая мне через плечо. Его голос похож на проносящийся мимо поезд.

Пересохло в горле, вспотели руки, хочется в туалет, но мне удается выдавить из себя единственную фразу:

— Амбарный замок.

Он долго смотрит на меня.

«Не сработало, — думаю я. — Все это было шуткой».

Но затем он закатывает глаза, вздыхает и отходит в сторону.

— За занавесом, первый поворот налево, — говорит он, — потом вторая дверь справа.