Вечная любовь (Бессмертие любви) - Кросс Чарлин. Страница 2

Со временем Алану перестало интересовать, верят ли ее показному отчаянию и убедительна ли ее деланная скорбь. Сейчас ее интересовал лишь Пэкстон де Бомон.

Она подозревала, что рыцарь явился сюда не без предварительного уговора с Генрихом. Ведь Пэкстон де Бомон перешел границу и вторгся на ее земли, что было для него вовсе не безопасно, наверняка лишь для того, чтобы ее замок не уплыл от короля. Однако Алана сомневалась, что рыцарь появился здесь лишь по этой причине.

Она очень опасалась, что Генрих хочет выяснить, не без участия ли жены утонул Гилберт. Скорее всего именно за этим прислал король своего вассала в окруженный частоколом замок, в эту крепость, фасадом обращенную к небольшой реке, которая впадала в реку Ди, как называли ее англичане. Алана готова была поклясться на родительских могилах, что это была главная цель приезда сюда Пэкстона де Бомона.

Спускаясь по лестнице, Алана сильно волновалась. Из всех, кто жил в замке, лишь двое знали, что случилось в тот день, когда умер Гилберт, и это были Мэдок и она сама.

Когда тело Гилберта было вытащено из реки, Алана и Мэдок заперлись в спальне и подготовили усопшего для захоронения. Алана настояла, чтобы никто не смел заходить в ту комнату. Кровоподтеки и раны лучше всяких слов говорили, что вовсе не холодная вода послужила причиной гибели Гилберта. Нет, не вода была причиной, а остро отточеный клинок, который, многократно вонзившись в тело Гилберта, положил конец презренной жизни.

Ради себя и ради тех, кого она защищала, Алана помолилась, чтобы Пэкстон де Бомон никогда не узнал правду.

Над головой Пэкстона трепетал кроваво-красный флаг, на котором дыбился дракон. Пэкстон ждал у ворот, чтобы его и его воинов пропустили внутрь.

«Странная все-таки эта земля — Уэльс», — думал он, оглядываясь вокруг и чувствуя определенный интерес.

Благодаря этим вот шершавым, цвета грифельной доски горам, дубовым и сосновым лесам, долинам, почти сплошь покрытым пурпуром верескового цвета, благодаря живописному туману, что поднимался над холодными водами, этот край обладал особенной, ни на что не похожей феерической и загадочной красотой.

Особенно загадочными казались жители Уэльса.

«Неуправляемый народец, — решил Пэкстон, припоминая все, что прежде доводилось ему слышать про уэльсцев. — Если есть общий враг — все скопом будут бороться с врагом. А если врага поблизости нет — начнут уничтожать друг друга. И уж без сомнения, ни единому здешнему мужчине ни в чем нельзя верить…»

Что же касается женщин, Пэкстон ничего о них не знал.

Алана из Лланголлена, вдова Гилберта, какая она? Такая же вероломная, как и здешние мужчины, или нет? Имела ли она какое-нибудь отношение к смерти Гилберта?..

Последнее послание, которое он получил от Гилберта, было написано как раз перед тем, как друг его намеревался жениться на прекрасной Алане. Именно так Гилберт назвал свою невесту. Пэкстон получил письмо лишь через полгода после свадьбы Гилберта. Может, она и впрямь была прекрасной, однако Пэкстон решил, что составит собственное мнение о вдове Гилберта, когда познакомится с ней.

Он знал, что Алану из Лланголенна ее родственники предложили в супруги Гилберту, когда тот был направлен укрепить пришедший в негодность от времени замок, который находился достаточно далеко от уэльской границы. По словам Гилберта, Алана была сама кротость.

Но Пэкстон так и не понял, был ли его друг Гилберт счастлив в браке или нет. Долго Пэкстон не получал никаких известий о Гилберте. А две недели назад вернувшийся из Нормандии Генрих сообщил Пэкстону, что Гилберт утонул, пытаясь спасти жену, каким-то образом оказавшуюся в реке неподалеку от замка. Зная, что Гилберт был отличным пловцом, такой трагический исход насторожил Пэкстона и самого Генриха.

Собственно, было три причины, побудившие Пэкстона предпринять это путешествие.

Во-первых, следовало убедиться, что замок по-прежнему принадлежит королю. Дело в том, что втайне от уэльсцев Генрих готовил против них поход, намереваясь разделаться с Овэйном Гвинеддом, уэльсским принцем, чьи громкие подвиги не давали Генриху покоя.

Во время так называемой анархии, когда Стефан де Блуа и мать Генриха Матильда боролись за английский трон, изрядная часть северных земель Уэльса была освобождена от нормандцев. Но поскольку Стефан теперь мертв, а сын Матильды является непререкаемым английским правителем, Генрих полагал, что настало время вернуть себе земли, потерянные за последние двадцать два года. Причем вернуть утраченное Генрих намеревался в самом ближайшем будущем.

Второй причиной путешествия Пэкстона было задание расследовать обстоятельства безвременной кончины Гилберта. Генрих не был в восторге от этих уэльсцев и не верил им. С учетом же всего ранее слышанного об этом народе Пэкстон придерживался того же мнения о жителях Уэльса, что и король.

Но была еще и третья причина, самая соблазнительная. Впрочем, он еще не решил, принять ли ему предложение, Генриха. На случай, если он решится последовать совету своего короля, у него и священник под рукой, и декрет Генриха, с подписью и печатью. Так что Пэкстону оставалось лишь взять бумагу и передать ее в надлежащие руки.

Наконец с громким скрипом ворота замка открылись, и охранник позволил группе всадников пройти внутрь. Пэкстон первым направил своего боевого коня в широкий и темный проход и, миновав надвратную башню, оказался во внутреннем дворе замка, откуда смог как следует рассмотреть деревянные постройки, среди которых была даже небольшая часовенка. Все строения находились на удивление в прекрасном состоянии. Оглядев замок, Пэкстон принялся внимательно изучать его жителей, которые при появлении гостей прекратили работу, но без особенного интереса изучали всадников.

— Для такого замка здесь, пожалуй, слишком много народа, — заметил Грэхам де Монтклер, приноравливая шаг своего коня к шагу коня Пэкстона.

Пэкстон посмотрел на своего соратника и компаньона.

— Да. — Он еще раз оглядел внутренний двор замка. — И один из этих людей направляется сейчас к нам.

— Добрый день, сэры, — приветствовал всадников мужчина, останавливаясь напротив. — Меня зовут Мэдок. Госпожа моя послала меня проводить вас в главную залу, где вас и ваших людей ожидает угощение.

— Ты очень любезен, Мэдок, благодарю, — сказал Пэкстон. Спрыгнув на землю, он остался возле своего коня. — И где же твоя госпожа? Если мне будет позволено, я желал бы лично поприветствовать ее.

— Она пока у себя, — Мэдок кивнул в направлении массивного здания напротив, — и ждет вас. — Несколько поколебавшись, он откашлялся и все-таки спросил: — Полагаю, вас послал Генрих?

По выражению лица уэльсца было ясно, что он с нетерпением ждет ответа на свой вопрос. Однако Пэкстон предпочел уйти от ответа и в свою очередь задал вопрос:

— Кого же интересует это, тебя, Мэдок, или твою госпожу?

— У нас нечасто бывают гости, и моя госпожа решила, что вас сюда послал сам Генрих. Я лишь хотел проверить ее предположения, чтобы при встрече сообщить ей, по какому поводу вы пожаловали.

— Об этом я намерен побеседовать с ней лично, — ответил Пэкстон. — А теперь скажи мне, кто тут у вас командует?

— Должно быть, вам нужен сэр Годдард. Но только он, как и его люди, еще спит.

Пэкстон демонстративно вскинул голову, посмотрел на высоко поднявшееся солнце и подумал, что, судя по всему, замок доверен ужасным разгильдяям, ведь была уже вторая половина дня. Обернувшись, он отметил, что ворота охранял уэльсец. — Ну, так разбуди его, — распорядился Пэкстон. — И скажи, что я прибыл. Я встречусь с ним в зале.

Передав поводья, Пэкстон сделал знак сэру Грэхаму. Они прошли через двор, направляясь туда, где их ждала Алана из Лланголлена.

Высокий, самоуверенный Пэкстон, войдя в дверь и сняв боевой шлем, поправил густые блестящие черные волосы. Приятель его следовал за ним.

Алана безо всякого труда сразу же определила, который из мужчин Пэкстон де Бомон.

Гордый — это он. Гордый и властный.