Вечная любовь (Бессмертие любви) - Кросс Чарлин. Страница 20

— И где он сейчас? — спросил Пэкстон.

— Наверное, в кладовке, лакает из какого-нибудь винного бочонка. Зачем всякий раз ходить, наливая графин из бочки, чтобы вскоре опять возвращаться и наливать снова. Не проще ли всегда оставаться возле источника?

— Ты последи за стройкой, а я скоро приду, ладно?

Последние слова Пэкстон говорил уже на ходу, направляясь в сторону залы.

Как Алана ни пыталась бороться с этим человеком, все было напрасно. Головная накидка давно уже слетела, коса расплелась. Она пыталась уворачиваться от губ сэра Годдарда. Юбки Аланы были подняты, причем Годдард пытался задрать их еще выше, полностью открыв ее ноги. Вот она почувствовала между своим и его телом неуклюжую руку и тотчас же поняла, что Годдард пытается стащить с себя штаны.

— Не-е-ет! — завопила Алана, чувствуя, как подступила желчь и тошнота.

Она чувствовала, что может потерять сознание, но усилием воли отгоняла забытье, ибо в такой случае, сделавшись совсем беспомощной, не сможет бороться с Годдардом. Но если она не потеряет сознания, то до конца жизни ее будут преследовать омерзительные воспоминания насилия.

Юбки Аланы были высоко подняты. Помогая себе вторым коленом, Годдард заставил ее развести ноги.

— Святой Давид… кто-нибудь… кто-нибудь, помогите же мне!

На ее отчаянный вопль ответом были слова сэра Годдарда:

— Погоди, сучка, сейчас мы посмотрим, что у тебя там…

Заскрежетав от бессилия зубами, Алана зажмурилась и произнесла мысленно: «Боже, пусть же этого не случится!»

И этого не случилось.

Еще мгновение тому назад сэр Годдард был на ней — и вот его не стало.

Едва только Алана перестала чувствовать тяжесть его тела, она сразу же открыла глаза. И увидела, что его массивное тело как куль шлепнулось на пол, пролетев чуть ли не половину кладовки. Годдард не шевелился.

Все существо Аланы наполнилось неизъяснимым чувством легкости, и она поискала глазами того, кто сумел спасти ее.

Пэкстон.

Он стоял совсем неподалеку от нее, встряхивая кистью руки. Взглянув на него, Алана испугалась, потому что увидела на лице Пэкстона ярость.

Моля Бога, чтобы гнев этого человека никогда не оказался направлен против нее, она подумала о том, что он предпримет следом. Он сумел одним ударом кулака расправиться с сэром Годдардом, так что и ей могло не поздоровиться.

— Прикройтесь, — распорядился он.

Голос Пэкстона был настолько бесстрастным и повелительным, что у Аланы замерло сердце. Оправляя юбки, она продолжала смотреть на него. Затем Алана поднялась с мешков: у нее сильно дрожали колени. Она посмотрела на своего спасителя.

— Вы, наверное, полагаете, что здесь была и моя вина? — спросила она, обратив внимание, что Пэкстон старается не встречаться с ней глазами.

— Нет. Это я во всем виноват. — И с таким выражением, словно это доставило ему новую боль, он посмотрел в глаза Аланы. — Мне следовало бы знать, что он способен предпринять что-то в этом духе. Окажись я тут буквально секундой позже — Боже правый…— вырвалось у него. — Я даже думать не могу о том, что тогда случилось бы с вами. Он, надеюсь, не…

Алана прикрыла пальцами ему рот.

— Нет. Но уже собирался… Вы пришли вовремя. Сделав шаг в его сторону, Алана обхватила его за талию. Этот жест удивил Пэкстона, потому что, кажется, не знал, куда девать руки. Хотя, говоря откровенно, Алана и сама была немало удивлена тем, что сделала.

Она прижалась щекой к его широкой груди. Сердце его билось ровно, и эти неспешные удары действовали на нее успокаивающе.

— Спасибо, что спасли меня.

Издав в ответ мягкий горловой звук, Пэкстон в свою очередь обнял ее.

— О чем речь…— сдавленным голосом проговорил он. — Я так рад, вы даже не представляете…

Алана дрожала всем телом и не могла унять эту нервную дрожь, как была не в силах перестать стучать зубами. Такое с ней случалось прежде лишь однажды, когда она чуть не утонула и все же сумела выбраться на берег.

Она не желала вспоминать тот жуткий день, а сейчас старалась не думать о только что случившемся. Внезапно она почувствовала, что ни физических, ни моральных сил у нее больше нет. Хотелось сейчас лишь одного: добраться до постели и уснуть.

Очевидно, Пэкстон понимал, в каком она состоянии, потому что сказал:

— Давайте-ка я помогу вам добраться до спальни, где вы сможете лечь в теплую постель. Это у вас нервная реакция на то, что произошло, тем более что сами-то вы и не предполагали, что кто-нибудь придет на помощь.

Осторожно оторвав от себя и поддерживая за талию, он повел ее из кладовки на воздух.

Покорная его воле, Алана прижалась к Пэкстону. Когда они приблизились к распростертому на полу сэру Годдарду, Алана еще сильнее задрожала. Пэкстон притянул женщину к себе, напоминая, что он рядом и всегда сможет ей помочь.

— Ас ним теперь что будет? — спросила она, посмотрев на сэра Годдарда.

— Если ему посчастливится пережить эту ночь, то завтра утром, с первыми же лучами солнца, духу его здесь не будет.

Глаза Аланы расширились.

— Но вы ведь не намерены убивать, его?

— Что ж, должен признаться, подобная мысль промелькнула у меня.

— Оставьте. Он не стоит вашего гнева и того, чтобы вы из-за такого человека рисковали честью.

— А как бы поступили вы на моем месте?

— Отправила бы его одного в лес, — сказала она, в эту минуту совершенно позабыв о собственных намерениях делать все возможное, чтобы избавить своих родственников от проблем. — В лесу его настигнет жребий судьбы.

Если Пэкстон и заметил, как странно она сформулировала свою мысль, то не подал виду. Может, ему было не до того. Но лучше, если бы Пэкстон не придал ее словам никакого значения.

Пока Алана раздумывала над тем, как воспринял Пэкстон нечаянно вырвавшиеся у нее слова, он произнес:

— Что ж, в ваших словах есть здравый смысл. Я подумаю на досуге.

Ногой Пэкстон отбросил сэра Годцарда с дороги, чтобы можно было пройти. Может быть, от выпитого вина, или от оглушительного удара кулака Пэкстона, или, может быть, из-за того и из-за другого Годдард лежал без сознания.

Алана подумала, что лучше бы Годдарду и оставаться в таком положении. Видя, как у Пэкстона ходят желваки, она сделала вывод, что гнев ее спасителя не улегся и что, вероятно, Годдарду придется не сладко.

А до восхода солнца еще оставалась уйма времени.

На следующее утро, вскоре после восхода солнца, Пэкстон наблюдал за тем, как распахнулись во всю свою ширь мощные ворота замка. Стоявший рядом сэр Годдард поправлял седло, готовый сесть и ускакать.

Сначала Пэкстон раздумывал, не отпустить ли ему Годдарда в лес, но потом все же решил отправить этого человека в Честерский замок с распоряжением, чтобы сэр Годдард оставался там безвыездно. Когда король Генрих прибудет, чтобы собственноручно возглавить кампанию против Овэйна Гвинедда, он тогда и решит, как дальше поступить с подонком. Если сэр Годдард в полной мере узнает королевский гнев, Алана будет полностью отомщена.

Глядя сейчас на рыцаря, Пэкстон заметил, что спина Годдарда согнулась, а вести он себя стал скромнее. На лице Годдарда можно бьшо разглядеть несколько синяков величиной с кулак Пэкстона. Стоило только сэру Годдарду вспомнить, как, распростертая на мешках в кладовке, Алана пыталась из-под него вывернуться, как губы его сжимались и он злобно прищуривался.

До событий вчерашнего дня Пэкстон никогда не испытывал столь сильный прилив ненависти ни к одному из людей. Даже и сейчас он чувствовал, что ненависть не улеглась. В душе его сохранялась жажда уничтожить эту мерзкую дрянь. Один неосторожный взгляд, одно случайно оброненное слово — и Пэкстон мог окончательно потерять контроль над собой, тем более что лишь ценой чрезвычайного напряжения ему удавалось держать себя в руках.

— Слушай, что я скажу, и хорошенько запоминай, — сказал, едва разжимая губы, Пэкстон. — Лишь благодаря моей доброте ты получил возможность убраться из замка подобру-поздорову. Ты отправишься прямиком в Честер и будешь там дожидаться решения своей участи. Тебе остается лишь надеяться на то, что судья твой будет милостив. Если же нет, то и в этом случае тебе остается винить одного лишь себя. — Пэкстон при этом не назвал имени того, кому надлежало решить судьбу рыцаря, потому как все перемещения Генриха составляли тайну. — Теперь вот еще что, — продолжил Пэкстон. — Если получится все-таки, что ты за свое преступление не будешь должным образом наказан и отделаешься лишь легким испугом, никогда не приезжай сюда. Понял?