Измена. Развод. Смерть (СИ) - Казанцева Елена Анатольевна. Страница 33

— Я не верю, — говорит она, красивые черты искажает гримаса боли.

— Прошу прощения, но это так, просто ни у кого не получилось доносить беременность, случился самопроизвольный аборт, во всех трех случаях были генетические нарушения у плода. Поэтому у Стаса и не могло быть детей. Он бракованный.

Девушка нервно перебирает руками край юбки.

— Но у нас все хорошо, — поднимает на меня глаза.

— Видимо, бывают исключения, или поработал очень хороший репродуктолог. Сейчас таких высот достигла медицина, что могут убрать ген с дефектом.

— Я хотела у вас еще раз спросить, — мнется девица. — Вы точно не будете претендовать на ребенка? У нас со Стасом был подписан договор на суррогатное материнство.

— При нашем законодательстве этот договор полная фигня, ты имеешь право не отдавать ребенка, так как считаешься его матерью.

— Но вы с деньгами, а я так…нищая, — вот не фига на нищую не тянет, судя по шмоткам Стасик ее одевал и обувал в самых дорогих магазинах. Наверное и квартиру снимал, надо будет поинтересоваться.

— Я не буду на него претендовать, можешь оставить его себе, — спокойно говорю, надеясь вселить в нее уверенность.

— А можно какие-то личные вещи Стаса у вас попросить, чтобы у меня было что-то от него, например, фотографии, — жалобно просит девушка.

— Конечно, мы можем поехать сейчас к нам в коттедж, пока я все не выбросила, можете забрать любую его вещь, — предлагаю я.

— Можно? — с надеждой смотрит на меня Катя.

— Можно.

Мы выходим из офиса. И сразу меня встречают два охранника. Катя пугается и отшатывается. Но я ее успокаиваю.

— Катенька, это мои охранники, нас отвезут домой, — охрана смотрит подозрительно на Катю, но, не увидев ничего подозрительного в беременной женщине, решают, что можем ехать. Мы садимся в машину, и мои охранники отвозят нас в поселок.

— А как же я обратно вернусь? — испуганно спрашивает Катя, когда выезжаем за пределы города.

— Не переживая, — можешь заночевать у меня, — спокойно отвечаю ей.

Охрана довозит нас до коттеджа, в дом они заходят первыми и проверяют на отсутствие угроз, и только потом впускают меня и Катю.

Мы остаемся одни. Катя осторожно осматривается.

— Какой у вас большой дом, — с интересом рассматривает гостиную и кухню, выходит на веранду. Я бы сказала, что осматривается, как хозяйка, которая пришла с инспекцией в свой новый дом.

— Дом большой, но слишком много пустого пространства, которое никак не задействовано. Если бы я сейчас строила себе дом, то сделала бы все иначе.

— А мне нравится, наверное, Стас выбирал этот проект?

— Стас, а я строила, — усмехаюсь я. — Он на стройку за все время раза два приехал.

— У него безупречный вкус, — с гордостью говорит Катя. — Жаль, что его не стала. Нам с Матвеем его будет очень не хватать.

И она поглаживает свой живот.

— А разве ты знаешь пол?

— Да, нам его сказали недели две назад.

Это очень интересно, пока не понимаю, что меня в этом во всем цепляет, но чувствую, что я близка к разгадке.

— Так ты со Стасом приехала в наш город? — начинаю осторожно выпытывать я.

— Да, мы из Москвы приехали сюда два месяца назад, в Москве то у меня квартира. Стасик купил сразу, как я забеременела. А здесь он мне снял квартиру до родов.

— То есть, когда он вернулся из командировки, ты приехала с ним? Жила здесь?

— Конечно, Стас очень беспокоился о нашем ребенке, — Катя, сама не понимая, выкладывает мне всю подноготную.

Я замираю, в голове начинают прокручиваться мысли, что-то цепляет и не дает мне покоя. Но что?

— Так ты покажешь мне вещи Стаса?

— И я киваю головой.

Мы проходим в кабинет, где я достаю старые альбомы. Там вся наша жизнь, а еще жизнь семьи Стаса, когда еще были живы его родители. Я показываю фотографии его родственников.

— Ты не против, если это все я заберу? — спрашивает Катя.

— Конечно не против, зачем они мне.

Мы мило беседуем, и я предлагаю ей поужинать.

Мы идем в кухню.

Сворки выхода на террасу распахнуты, вечерний ветер играет легким тюлем, тот извивается в воздухе, как хвост дракона.

— Катя, ты что, дверь оставила открытой? — испугано говорю я.

— А что тут такого, — интересуется Катя. — Было душно, вот я и открыла дверь.

— У нас кондиционер работает, — мой голос дрожит от страха, нас не было почти час, вдруг кто-то проник в дом.

— Ну, ты же не предупредила, а что тут такого?

Глупая, глупая девушка, она даже не знает, каким страшным может быть мир вокруг.

И уже было хотела бежать звонить Богдану, чтобы прислал охрану, но кто-то невидимый набрасывает мне платок с хлороформом на лицо. Удушливый запах, я сопротивляюсь, но цепкие руки обхватили меня и прижали к себе, не давая и глотка свежего воздуха.

Я только чувствую, что позади меня женщина. А еще вижу внимательный взгляд Кати. Это взгляд препарирует меня не иначе.

Темнота.

Сначала издалека появляются звуки. Я как будто оглохла, слышу звук, это слова, но не понимаю их смысл. Просто до моего уха доносятся бу-бу-бу-бу.

Потом появляется точка света. Она становится шире. И вот уже в мои глаза бьет свет.

Странно, был же вечер? Откуда такое яркое солнце?

В один миг ко мне возвращается и зрение и слух.

Я лежу в неизвестной комнате, в неизвестном мне месте, а в открытое окно светит солнце.

А через мгновение в комнату заходят.

Черт! Откуда она здесь?

И что, черт возьми, происходит!

Глава двадцать пятая

Рядом со мной стоит Ната. Усмехается, дрянь

— Что? Очнулась? — это она сейчас о чём спросила меня.

— Да, очнулась.

— Глаза открылись?

— Не совсем.

Мы говорим вроде обычные фразы, но звучат они двусмысленно.

У меня кружится голова и во рту сухо. Неприятно щекочет нос, а кожа вокруг сухая и чешется. Это все воздействие эфира.

Я хотела было почесать нос, но тут обнаружила, что руки мои связаны и ноги тоже.

— Ты зачем меня связала?

— Прыткая ты больно, ты пока посидишь здесь, а я придумаю, как лучше получить наследство. Вот думаю, толи тебя убить, труп подкинуть так, чтобы все поверили, что тебя твой любовник убил, толи за тебя выкуп попросить, да умотать в Эмираты, — Ната сидит передо мной в кресле, покачивая ногой и разглядывая маникюр.

— А если я кричать буду? — голос мой так тих, что куда там я кричать собралась, не понятно.

— Да хоть заорись. Этот дом последний на улице, рядом глухая бабка живет, не поможет. Будешь много орать, я тебе в рот кляп засуну, а еще лучше буду транквилизаторы колоть, будешь у меня вся исколота, как наркоша, — Ната заливисто хохочет. — Выброшу потом твой труп, все решат, что нарик с передозом. Тема прям!

— Наташа, не узнаю тебя, мы же с тобой с института вместе, дружили втроем, за что ты так со мной?

— За что? Между прочим, я первая со Стасиком начала трахаться. Это ты мне дорогу перешла!

— Ната, ну ты же сама сказала, что Стас не перспективный и бросила его?

— Дура была, надо было чуть подождать. Тогда казалось, что мужика надо сразу с деньгами искать. А надо было вместе от лейтенанта до генерала путь дорожку пройти, — усмехается она.

— Зачем сейчас то все?

— Ой, все, ты совсем дура, — Ната ржет и тычет в меня пальцем. — Стасик хотел у тебя все отжать, на тебя долги повесить и уехать из страны. Не смог, а я смогу.

Она встает и выходит из комнаты. А я начинаю рассматривать место своего заточения. Комната небольшая, светлая, я лежу на полу, поэтому вижу только верхний край окна. За окном какие-то кусты, и видно край неба. Деревянный пол, мебель времен моей бабушки. На окнах шторки-занавесочки. Складываю в уме: частный дом, окружение тоже частные дома, такие можно увидеть за озером, Стас, который то появлялся, то исчезал, за ним исчезала лодка. Если все мои умозаключения сложить вместе, то скорее это и есть убежище Стаса.