Горячий Декабрь - Лакс Айрин. Страница 10
– Чем обольем?!
– Так… Так… Соображай, Мартина, соображай! ВО-О-О!
Тыкаю пальцем в сторону супермаркета, расположенного напротив.
– Все, Рита! Вот тебе мои помады, ты пока пиши, а я куплю жидкость для розжига. По-любому есть!
Пока я сбегала в супермаркет, Ритка, стоя на корточках, исписала простынь, пододеяльник и наволочки, истратив все наши тюбики помады, блеск для губ и даже пустила в ход завалявшийся на дне сумочки черный маркер.
– Все, готово!
– А зачем так много и везде, Рита? – ахнула я.
На простыни было написано «ЛЮДМИЛА ШЛЮХА!», на наволочках тоже что-то нацарапано.
– Чтобы все поняли, про кого шла речь! Простынь подожжем, а пододеяльник на ее машину положим, кирпичиком прижмем. Вернется она, а тут… Во!
«СОСИ В АДУ!» – прочитала я кривую надпись на пододеяльнике.
Даже мысли не было, что это перебор. Я расшатала один из кирпичей, который стоял боком в грядке возле подъезда в качестве украшения, а потом с довольным видом оставила несколько глубоких царапин вдоль всей машины. Рита в это время щедро плеснула жидкость для розжига, в запале облив все, что было!
Рита намотала на какую-то палку одну из наволочек.
– Давай! Жги!
Я чиркнула зажигалкой, пламя взметнулось слишком быстро и слишком резко! Жидкость для розжига была очень активной. Огонь буквально взлетел вверх по тряпке, палке и перебрался еще дальше!
– А-а-ай!
– Боже! Ритка… Ритка, ты горишь! Бросай! Бросай! – завопила я, увидев, как рукав куртки подруги тоже занялся огнем.
Подскочив к подруге, я выбила импровизированный факел из ее рук, он полетел в сторону машину и… ВЖУ-У-УХ!
Простыня с надписью «СОСИ В АДУ!», которой была заботливо укутана машина, загорелась моментально.
– Охрене-е-еть! – ахнула я. – Машине конец! Лак автомобильный уже скручивается от огня!
– Ой… Кажется, перестарались. Может, тушить будем?
Внезапно машина Людмилы начала орать, как сумасшедшая. Включилась сигнализация.
От писка сигнализации и другие машины тоже вопить начали. Мгновенно начали загораться светом окна:
Загорелся и балкон Людмилы.
На балкон выскочила фигурка в халате золотистого цвета и завопила голосом нашей бывшей подруги с высоты третьего этажа:
– Мартина?! Рита?! Вы что творите? Совсем обалдели! Моя машина! Моя машина… Я полицию вызову!
– Нет, лучше Жоре! ЖОРЕ ЗВОНИ! – крикнула я в ответ. – Пусть спасает! А я посмотрю… Пошли, Рита! – потянула ее на лавочку.
– По домам?
– По домам отменяется. Я хочу посмотреть, как этот говнюк прилетит спасать тачку, которую он купил любовнице.
Мы ждали-ждали, собрались многие: возмущенные жильцы, зеваки и даже любопытные дворовые коты, наблюдающие за происходящим из-за безопасных кустов, но Гоша Декабрь не прилетел спасать имущество подруги.
Увы, не увидела я, как Гоша Людмилу успокаивает, но зато заметила, как жильцы бурно обсуждали надпись на одной из уцелевших наволочек «ЛЮДКА ИЗ 19 КВ – ШЛЮХА». Вот, еще и адрес указан… Всем сразу стало ясно, о какой Людке шла речь. Она, к слову, реально вызвала полицию и написала заявление.
Прилетели патрульные и отвезли меня и подругу в уже знакомое нам отделение полиции.
– Мартина Энгельсовна? – не поверил своим глазам дежурный.
– И снова здравствуйте…
– Что делать будем, а? – поинтересовался Толя, второй полицейский. – Второй раз за ночь… Можно было камеру вообще не закрывать.
– Камеру-камеру… Башкой думай, Толя. Крайними в любом случае окажемся, если не сообщим и засунем ее в камеру. Декабрь разведет, связи задействует, а по шапке мы получим. Все. Звоним ее супругу. Пусть решит это недоразумение и угомонит свою супругу. На, звони! – протянул телефон.
– А почему сразу я? Ты сам… Сам звони!
– Ссыкло. Давай я…
– Звони. А этих куда?! В камеру?!
– Ты меня слушал?! Нет, кажется! Камера уже занята. Улов бомжей и проституток. Нельзя супругу Декабрина с таким контингентом закрывать. Опять же… Так что в кабинете начальника запри! – махнул полицейский.
– В кабинет начальника? Их?! – уточнил Толя, осмотрев нас. – От них гарью несет. Весь кабинет провоняют!
– Это ты воняешь, Толя, когда в обед нажрешься вареных яиц с огоньком и аджикой, а дамы всегда благоухают. В данном случае они благоухают… э-э-э… запахом огня. Прошу, дамы… Пройдите в кабинет! Присаживайтесь на диван или кресло…
– Не хочу в кабинет! И мужу звонить не надо! Я лучше пятнадцать суток отсижу или штраф заплачу! – возразила я. – Оформляйте!
– Пятнадцать суток? Штраф? Нет, Мартина Энгельсовна, ваше правонарушение с порчей дорогостоящего имущества потянет на куда больший срок. Так что подождите немного… Уверен, скоро все решится.
Нас все-таки затолкали в кабинет и закрыли на ключ. Ритка села на кресло и прижала к груди покрасневшую руку.
– Болит, зараза! – всхлипнула она. – Еще и руку обожгла, все из-за этой Людки. Сучка… Что теперь будет?
– Если до Гоши дозвонятся… Честно, не знаю. Он крут на расправу. Ментов на дух не выносит! Но с другой стороны, мы крупно поссорились. Может быть, он даже не приедет. Не хочу, чтобы приезжал!
– Не гони, Мартина! Слышал же, что тебе сказали! Порча дорогостоящего имущества на больший срок тянет. Пусть муж тебя вытащит, используй его чертовы связи ради своей пользы!
– Нет!
– Хватит упрямиться! Подумай сама… Если закроют тебя в камере, срок повесят в несколько лет! Людка за это время не то что твоего мужа, она еще и сына твоего к своим рукам приберет, – заявила подруга.
Меня аж протрясло мгновенно! Возмущение поднялось к горлу!
– ЧТО?! Моего сына?! Ну уж нет… Сына я ей не отдам! Я его пятнадцать часов рожала, я с ним первый год вообще не знала, что такое сон! Я по датам знаю, когда какой зуб у него вылез! Это МОЙ СЫН! МОЯ СЕМЬЯ! Пусть только попробует, я эту гадину голыми руками придушу и из подлой предательской шкуры этой змеюки сделаю ремешок для брюк! – я сердито подошла к двери и постучала, потому что нас заперли снаружи. – Извините, а вы не могли бы звонить Декабрину Георгию поживее! Пожалуйста…
– Не отзывается, – прозвучало издалека.
– Значит, позвоните еще раз. А потом еще и еще… До тех пор, пока он не ответит! – потребовала я.
– Звоним.
– Незаметно! Пошевеливайтесь там! Или… Или мы возьмем кабинет вашего начальника в заложники! – добавила я. – Устроим здесь погром! По-любому, за бардак прилетит именно вам! И за то, что открыли кабинет, не позвонив начальнику!
– ЧТО?!
– То самое. Начну с самого ценного: фото вашего начальника с рукопожатием президенту Будину Виктору Викторовичу! – я немного криво повесила портрет.
– Не надо трогать портрет! Не надо там вообще ничего трогать. Просто дождитесь появления супруга. А хотите, хотите… чай?
– С плюшками? – поинтересовалась Ритка.
Я шикнула на нее. Подруга развела руками:
– А что? Меня после выпивки всегда на сладкое тянет.
– С шоколадными конфетами.
– Хорошо, – согласилась я. – Давайте свой чай с конфетами, но учтите…
Для устрашения я толкнула стул и попинала урну.
Чай принесли почти сразу же. Подавал Толя, второй полицейский. Он заметил, что портрет криво висит, урна стоит не там, где надо, и стул валяется на боку. Оставив чай, он быстро ретировался и громко поделился наблюдениями с товарищем.
– Слышь, ты звони быстрее. Там начинается…
– Звоню! Звоню! Он как глухой, на вызовы не отвечает! Аж в пот прошибло.
– Звони! Может, есть другой способ связаться? Надо что-то делать! Я только что понял: если и генералу хуем по лысой башке досталось… Ну их нафиг… Надо держаться подальше!
– Звоню! Не нагнетай! И так чувствую, что погоны слетают.
– В охранники пойдем. Вместе…
– Заткнись, пожалуйста, Толя. О, перезванивает! Тишину поймали. ВСЕ!
Через минуту разговора в дверь кабинета постучали и сообщили:
– Декабрин едет в участок.