Дикое сердце - Андерсон Кэтрин. Страница 31

Наконец решившись, Эми начала урок, используя особую двустороннюю карточку, которую она приготовила специально. Открыв сторону с буквой «а», она объяснила ему задание. Он ничего не ответил и смотрел на нее в мрачном молчании.

— Свифт, ты же узнал эту букву, — начала убеждать она его. — Ты пришел учиться или что?

— Я все думаю, кто из нас больший трус, Эми? — Он слегка наклонился вперед. — Ты обозвала меня трусом за то, что я отказался учиться. Но вот я здесь и готов позволить тебе учить меня. Теперь я могу назвать тебя трусихой за то, что ты боишься этой жизни. А у тебя самой хватит мозгов, чтобы я смог научить тебя кое-чему?

Эми смотрела, на него, все еще держа карточку в руках.

Он протянул руку и выхватил картонный квадратик из ее застывших пальцев.

— Это буква «з», как в слове «задница».

Собрав все свое самообладание, она смотрела, как он кладет карточку на стол.

— Эту букву еще можно долго тянуть, как на пластинке. Или, наоборот, сделать краткой, как будто обхватываешь тонкую талию. Твоя бы поместилась у меня в двух руках, если бы только ты позволила мне приблизиться к тебе.

Эми сжала губы и достала следующую карточку. Он лениво взглянул на нее и сказал:

— Это буква «п», как в словах «попка» или «пупок». — Взгляд его скользнул по лифу ее платья, и он прокомментировал: — Прекрасно, просто прекрасно.

— Буква «п» есть еще в слове «подонок»! — Эми вскочила со стула, в ней одновременно вскипели разочарование и гнев. — Как я вижу, ты пришел сюда совсем не учиться. Если ты думаешь, что я битый час намерена сидеть здесь, выслушивая твои заезженные шуточки, ты очень ошибаешься.

— А разве я что-то сказал неправильно? Буква «п», с нее начинается слово «плечико». Мне казалось, что я объяснил верно.

Она швырнула карточки на стол, так что некоторые слетели на пол. Он нагнулся, чтобы подобрать их.

— Смотри-ка, а вот и «м» для слова «мед», и могу поклясться, что именно им от тебя и пахнет. — Он метнул на нее пламенный взгляд. — Сплошной мед, от головы до кончиков пальцев.

— Хватит!

— Нет, не хватит. Это жизнь.

— Может быть. Но я вполне могу обойтись без этой стороны жизни, благодарю тебя.

— Потому что ты боишься этого до дрожи, вот почему. Та Эми, которую я знал, была настоящим бойцом. Ты могла выскочить из дома и встретить лицом к лицу боевой отряд команчей, когда тебе было двенадцать, размахивая ружьем, которое было больше тебя. Помнишь?

— Тогда на кону оказалась жизнь Лоретты, и у меня не было другого выбора.

— А сейчас на кону твоя жизнь. И моя. И у тебя по-прежнему нет выбора. Потому что я не намерен давать тебе выбирать, черт побери! Та Эми, которую я знал, не стала бы шарахаться от собственной тени и бежать от того, чего ей самой хочется. Ты хочешь, чтобы опять получилось как тогда, с Сантосом, тебе недостаточно исковеркали жизнь? Это было пятнадцать лет тому назад. А он все преследует тебя каждый день и каждую ночь. Борись, Эми. Убей его в себе и похорони.

С вздымающейся грудью она отступила на шаг назад.

— Как ты можешь утверждать, что знаешь, чего я хочу? У меня есть все, Свифт. — Она обвела рукой вокруг; рука ее дрожала. — Дом, работа, которую я люблю, друзья. И ты хочешь, чтобы я от всего этого отказалась? Во имя чего? Чтобы ты мог указывать мне, что говорить и когда? Что делать и как? Может быть, я живу и не так, как тебе хотелось бы, но я счастлива.

— Счастлива? Да ты хоть понимаешь, чего лишена? Разреши мне дать почувствовать тебе вкус настоящей жизни. Неужели когда ты смотришь на Охотника и Лоретту, тебе не хочется, чтобы у тебя тоже были дом с огнем в камине по вечерам, дети, смех? — Он положил собранные им карточки на стол. Кивнув на верхнюю, он сказал: — Это «л» как в слове «любовь», и я люблю тебя больше, чем это можно выразить словами. Я хотел бы сказать тебе это по-другому. Своими поцелуями. Своими прикосновениями к тебе. Своими объятиями. Неужели ты не разрешишь сказать это тебе так, как мне хочется, хотя бы один раз? Она посмотрела на перевернутую карточку.

— Это не «л», это «м»…

— Посмотри на меня, Эми. Она знала, что ей не следует этого делать, что он сейчас был в опасном настроении, а она чувствовала себя особенно уязвимой. Но мягкая просьба, прозвучавшая в его голосе, заставила ее подчиниться. И она немедленно пожалела об этом. Как только их взгляды встретились, ее окатила яростная волна его чувств.

— Я обещал тебе, что попробую перемениться, потому что сейчас живу в мире белых людей и хочу… — Он оборвал себя и пристально вгляделся в ее глаза. — Я хочу жить. Жить по-настоящему. И ты мой последний шанс. Селение Вульфа мой последний шанс. Можешь ты это понять? Если я не смогу сделать этого здесь, среди друзей, где еще, черт побери, я смогу это сделать?

— О Свифт, не надо…

— Не надо что? Говорить тебе правду? Не давать тебе почувствовать жалости ко мне? О Господи, мне придется сыграть на твоих чувствах, если не останется другого выхода.

Она изо всех сил зажмурилась.

— Не надо.

— Ты думаешь, я проехал две тысячи миль просто гак, по своей прихоти? Я гнался, черт меня побери, гнался за собственной жизнью. — Он привстал на своем стуле, сжав руками его спинку. Услышав его движение, она открыла глаза. — А когда я приехал сюда, то нашел тебя — живую и такую красивую, что это было как встреча с мечтой. Я не могу повернуться этому спиной. Не могу! И не потому, что я такой упрямый подонок. Просто ничего другого в жизни у меня нет. Ничего. Можешь ты это понять?

Но все ее мысли в этот момент заглушало бешено бьющееся сердце. Он указал на себя.

— Нет больше ни фестона на шляпе, ни револьверов, ни шпор, ни пончо. Я чисто выбрит. Прошлым вечером Лоретта подстригла меня. И я здесь, чтобы попытаться выучить еще раз все эти буквы и цифры. А что сделала ты, чтобы выполнить свою часть нашего уговора? Ты сказала, что попытаешься встретить меня на полпути. И что ты для этого сделала?

— Ничего, — призналась она. А затем поспешила добавить: — Я не знаю, как мне выполнить свою часть. Каждый раз, когда я думаю об этом, я чувствую…

— Что ты чувствуешь?

— Я попадаю в западню, — прошептала она.

— Ты обещала попробовать, — напомнил он ей. — И я терпеливо ждал, что совсем не в моей натуре. Я ждал достаточно, Эми.

— Что?

— Ждал достаточно. Я выучу эти буквы и цифры, но в ответ тебе придется выучиться доверять мне как прежде.

Первым побуждением Эми было сказать «нет». Но потом она передумала. Эти последние две недели Свифт и правда старался перемениться. Он перепробовал все способы, чтобы сделать ей приятное. Но гораздо важнее было то, чего он не сделал, — не перебросил ее через седло и не ускакал с нею, как она поначалу боялась. Именно поэтому ее отношение к нему начало постепенно меняться. Это и мучило ее, и заставляло удивляться себе самой. Но может ли быть, чтобы тот Свифт, которого она знала, все еще существовал под жестокой, опасной оболочкой Свифта Лопеса? Если это так, Эми была бы рада вновь обрести его. Она не решалась признаться в этом даже самой себе, но она никогда не переставала любить его.

— «Ждал достаточно», — нерешительно повторила она. — Что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал. Я проводил много часов над учебником, а мне хотелось, чтобы каждый этот час ты была со мной.

Она прикусила губу, глядя на него и стараясь прочесть его мысли. Но лицо его ничего не выражало.

— Ты обещаешь мне не…

— Что «не»? — тихо спросил он.

Она собрала всю свою храбрость и произнесла:

— Не прикасаться ко мне, когда мы вдвоем. Его глаза потеплели.

— Никаких обещаний, Эми. Идея состоит в том, чтобы ты начала доверять мне без обещаний.

— Мне казалось, идея заключалась в том, чтобы нам заново познакомиться.

Он улыбнулся.

— Именно так. И я не хочу, чтобы какие-то глупые условности мутили воду.

Она сделала ошибку, опять прямо посмотрев ему глаза, и снова между ними пробежал электрический разряд, заставив ее кожу покрыться мурашками.