Императорская охота (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 3

— Знаете, вашество, порой в доме мне слышатся голоса.

— Что за голоса? — обеспокоенно уточнил я. — Быть может, твоя травма не прошла бесследно? Надо бы поговорить с Лаврентием Лавовичем.

— Не надо, — скривился помощник. — Он уж больно беспокойный. Прямо как комар, которого сколько ни отгоняй, он все пищит и норовит урвать каплю крови.

— Лекарь хотел взять у тебя кровь? — удивился я, и Питерский кивнул:

— Говорил, что надобно какой-то анализ сделать. Но я не дал.

— И почему?

— Когда я спросил, что за анализ, то он сказал что-то про железо. Ну сами посудите, вашество, странно это в живом человеке… — он покосился на Иришку, которая старательно выбирала чай для заварки, — искать железо. Я ж не машина какая.

— Но на самом деле в человеке есть железо. Но я все же разузнаю, зачем лекарю понадобились анализы. Мы с ним договаривались, что он будет обсуждать все исследования со мной.

— Вы ему скажите, чтобы он почаще приносил свои книжки. Любовь Федоровна очень любит их читать. Одну я даже взял себе, чтобы листать перед сном.

— Интересная? — спросил я.

— Мудреная. Но картинки в ней занятные. «Древние виды» называется.

— И что там за рисунки?

— Разные. Карты, кости, фотокарточки ученых. Хотя я считаю, что неправильно разрывать схороненных. Даже если прошло много лет. Вот вы сами подумайте, разве это порядочно, ворошить могилы, ежели со смерти прошло много лет?

— Согласен. Это непорядочно, — кивнул я.

— Вот и я думаю, — продолжил рассуждать Фома. — Одно дело наткнуться на могилу случайно, но эти люди раскапывают их намеренно. А потом в музеях выставляют не только снятые с мертвых кольца, но и пальцы, с которых эти кольца стянули. Нехорошо это.

— В книге только такое?

— Нет, конечно. Я бы не стал читать, ежели там только про такое было написано. Там много про всяких существ, про которых сказки слагают.

Он вновь многозначительно покосился на Иришку и добавил небрежно:

— Про всяких там перевертышей, упырей и ведьм.

Девушка нахмурилась и поставила на стол чайник.

— Уж простите, но разве такие бывают на самом деле? — тихо спросила она. — Это ж сказки.

Мы на пару мгновений встретились глазами с Фомой, а потом я заговорил:

— Часто сказки пишут на основе реальных историй. Меняют что-то для красоты, но основа всегда правдива. По крайней мере, так полагают многие.

— И вы? — мягко уточнила девушка, зябко поежившись.

— И я, — согласился с легкостью и поднялся на ноги, чтобы подойти к окну и затворить раму.

Затем я вернулся к столу и продолжил завтрак. Питерский не поднимал глаз от тарелки.

— Я хотела попроситься сегодня уйти пораньше, — произнесла девушка. — Маменька велела встретить ее с работы. Мы хотели посетить храм.

— Конечно. Если необходимо, то Фома смог бы вас довезти. А я возьму машину…

— Спасибо, Павел Филиппович, — поблагодарила меня девушка. — Храм находится неподалеку, и мы пройдемся. Там мы можем задержаться надолго. Матушка хотела поговорить со жрецом. Спасибо вам за заботу, Павел Филиппович.

Говоря это, девушка положила тонкие пальцы на плечо Фомы, и он наконец посмотрел на нее с теплом. Иришка порозовела и уголки ее губ приподнялись, обозначив робкую улыбку.

Я даже смутился тому, что стал свидетелем этой сцены. Взял пару булочек, чашку с чаем и, извинившись, вышел в гостиную, чтобы устроиться в кресле напротив окна. Выпечка удалась, и я с удовольствием доел все до крошки.

Снаружи разворачивался новый день. По Неве катились лодки. Люди прогуливались по набережной. Прямо напротив моего окна остановился невысокий человек в твидовом пиджаке, шляпе в тон. Он оперся на трость и окинул взглядом дом, чтобы потом отвернуться к воде. Откуда-то донесся звон колокола. И я подумал, что вполне могу позволить себе немного отдохнуть от работы.

Внезапно телефон в кармане ожил. С тяжелым предчувствием взял аппарат. На экране высветился незнакомый номер.

— Слушаю, — коротко ответил я.

— Здравы будьте, адвокат Чехов, — послышался в динамике низкий голос.

В этот момент мужчина, которого я заприметил чуть раньше, обернулся и поднял руку, чтобы махнуть мне.

— Не желаете ли прогуляться со мной прямо сейчас.

— Кто вы? — нахмурился я.

— Меня зовут Руслан Константинович, — ответил собеседник, и я видел в окно, как он неторопливо прогуливается по мостовой. — Я ваш куратор.

Я махнул рукой в ответ, давая понять, что вижу собеседника. Тот с довольной улыбкой завершил вызов, убрал телефон в карман пиджака и отвернулся к воде. Я же встал из-за стола и направился на кухню и предупредить домашних, что я отлучусь.

— Сопровождение надобно? — спохватился Фома, едва только услышал, что я собрался на прогулку

— Не беспокойся об этом, — успокоил его я. — Мне просто нужно встретиться со своим куратором. Он ждет меня на набережной.

— Кур… это кто? — насторожился парень.

— Это наставник, к которому принято обращаться за помощью, — пояснил я.

— И где он был все это время? — обвинительно протянул Питерский и с подозрением сощурился. — Вам вон запретили людям помогать. Винят, не пойми в чем…

— Я же к нему не обращался, — перебил я помощника и добавил, — К тому же никто и ни в чем меня пока не винит. Только проверяют все факты по судебному заседанию.

— Просто им не нравится, что вы простолюдинам помогаете, — буркнул Фома.

— Возможно так и есть, — не стал я спорить и направился к лестнице, напомнив на ходу. — Не забудь, к обеду мы едем в дом княгини Чеховой.

— А можно мне с вами? — из стены высунулась голова Виноградовой.

— Если вы не опоздаете к передаче «Давайте помрем», — хмыкнул я и вышел за дверь раньше, чем услышал ответ Любови Федоровны.

На ходу застегнул пиджак, пригладил волосы и вышел из арки. Руслан Константинович не повернулся при моем появлении, но заговорил, как только я оказался рядом.

— У вас прекрасный вид из окна, Павел Филиппович. Я бы многое отдал, чтобы провожать тут закаты, — мечтательно начал он.

Мужчина был крепким, с широким лицом, украшенным изящной бородкой и усами. Его глаза смотрели цепко, но судя по морщинкам в уголках век, человек передо мной привык улыбаться. Вот и повернувшись ко мне, он улыбнулся и протянул мне руку.

— Машуков Руслан Константинович.

Я пожал ладонь.

— Чехов Павел Филиппович.

— Очень приятно познакомиться.

— Мы могли бы зайти в дом и выпить чай, — предложил я. — К тому же у меня отличная кухарка, которая приготовила сегодня чудесные булочки.

— Эх, булочки — это прекрасно, — протянул гость, но вздохнул и добавил. — Но увы, мой лекарь принуждает меня есть меньше мучного. Он уверяет, что это вредит моему здоровью. Он же настоятельно рекомендовал мне проходить в день не менее десяти сотен шагов.

— Тысяч, — поправил я его автоматически.

— Вы знакомы с моим лекарем? — с подозрением сощурился мужчина.

Я смутился, а куратор рассмеялся, разрядив обстановку:

— Все в порядке, Павел Филиппович. У меня специфическое чувство юмора, не все его понимают. Но шутить со здоровьем я и впрямь не хочу. А потому хотел бы совместить приятное с полезным и пройтись с вами.

— Вы полагаете, что мое общество будет вам приятно?

Мужчина внимательно посмотрел на меня, словно оценивая, а потом пожал плечами:

— Я могу заблуждаться. Но, обычно, мое чутье меня не подводит. К тому же, меж людьми про вас ходят удивительные истории. И мне очень любопытно узнать, какие из них правдивы.

— Наверное, мне стоило обратиться к вам раньше, — заявил я.

— В этом не было необходимости, — отмахнулся мужчина, вышагивая по мостовой.

Я заметил, что трость ему не нужна. Куратор шел легко, щурясь на солнце и поглядывая на проходящих мимо молодых симпатичных барышень.

— Вы прекрасно справляетесь с работой, Павел Филиппович. И мне казалось, что мои советы будут вам только мешать.

— Однако у меня все же случилась оказия, — с грустью заметил я.