Хуррит (СИ) - Рави Ивар. Страница 12

Спустя пару минут от костра поплыл дразнящий запах жаренной рыбы — мой пустой кишечник отреагировал громким урчаньем. Пока внимание у костра было отвлечено, попробовал развязаться, но пластиковые стяжки не зря так прочно вошли в арсенал полиции и спецслужб. Убедившись, что попытки безуспешны, начал обдумывать иной вариант освобождения. Очевидно, что Андрий не планирует устранить меня физически. Но и постоянно держать меня связанным он не сможет — это один человек из группы вынужден будет все время приглядывать за пленником. Можно попытаться с ним договориться, временно проявив покорность судьбе. А как руки будут свободны, мне не составит труда вновь захватить власть. Саленко не станет помехой, скорее, даже будет рад. Позиция Ады не ясна, но вряд ли следует ждать активного противодействия. Данила все еще слаб, сам нуждается в посторонней помощи. Оставался всего один Андрий, и хотя он превосходил меня габаритами и обладал внушительной мускулатурой, проблемы я не видел.

«Помяни черта». Ухмыляясь, Андрий шел ко мне, поигрывая ножиком. Еще во время обыска трупов и сбора полезных ништяков обратил внимание на этот нож. Это был легендарный Бенчмейд Барраж из стали М390. У моего сокурсника был такой — острый, невероятно долго державший заточку, нержавеющий. Система крепления клинка была долговечной — за шесть лет учебы Дмитрий даже колол дрова этим ножом во время наших вылазок на природу.

— Стоило бы тебя уморить голодом, — нагнувшись, Андрий разрезал стяжку на ногах, — Но мы люди, а не орки, пошли есть.

Встал я не сразу, минуту пришлось подождать, прежде чем ноги обрели чувствительность. У костра слышалось только чавканье и шумное дыхание — полупрожаренные куски осетрины на пяти металлических колышках дразнили ароматом, заставляя слюну выделяться.

Мне, ожидаемо, достался самый невзрачный «шампур» — самые привлекательные были разобраны. Со стяжкой на руках не разгуляешься, после пары бесплодных попыток обратился к Андрию:

— Разрежь стяжку, я не могу есть.

— А ты положи на землю и попробуй на карачках, — расхохотался дебил, довольный своей остротой. Только Данила пару раз хихикнул — Саленко молча жевал, а Ада метнула неприязненный взгляд на украинца. Отложив свой шампур, она подсела ко мне:

— Я помогу!

Было что-то умильное в том, чтобы отгрызать куски от шампура в руках девушки: игнорируя замечания брата и Андрия, Ада помогала мне принять еду. Шашлык из осетрины получился так себе — без соли и специй это было слегка подгоревшее мясо рыбы. Но желудок требовал еды, организм нуждался в энергии, и я продолжал есть.

— Спасибо, Ада!

Девушка молча пересела на свое место, продолжая прерванную трапезу.

— Что будем с ним делать? — наевшись, Андрий потянулся, широко раскидывая руки.

— Он враг, — первым отреагировал Данила, едва съевший половину своей порции.

— Который вытащил тебя из машины и спас тебе жизнь, — вставил я свои пять копеек, заметив, как кивнула Ада, поддерживая мои слова.

— У него хорошие лидерские качества, вспомните нападение волков и как мы шли сюда, — подал голос в мою защиту Саленко.

— Он не доверил мне автомат, хотя была опасность, что сам не справится, — напомнил Андрий без особой злости в голосе.

— Ты неуправляем, импульсивен и злопамятен, мог использовать его против меня, — никто не собирался защищать меня, пришлось это делать самому.

— Они напали на нас, сколько людей погибло, он враг, и точка!

Этот еле выживший водитель Данила вызывал во мне откровенную неприязнь. И эта тварь говорит о нападении, после многолетних издевательств над жителями Донбасса? Теперь я откровенно жалел, что поступился главным правилом диверсанта — устранять врага при первой возможности.

— Но сейчас мы неизвестно где, Данила, и можно оставить эти разборки, пока не дойдем до своих, — Ада отложила в сторону шампур, добрая половина порции осетрины еще оставалась нетронутой. Либо качество еды ее не устраивало, либо девушка уже наелась.

На пару минут установилась тишина: Андрий рыгнул, спохватившись, извинился перед Адой. Та махнула в ответ, типа чего уж там, рыгай себе на здоровье. По лицу украинца было видно — происходила внутренняя борьба. Он усиленно размышлял, мимика на лице менялась ежесекундно.

— Я не хочу его убивать, и держать все время связанным — тоже не вариант, — словно говоря сам с собой, Андрий медленно обошел вокруг костра. — Развязать ему руки опасно — попытается завладеть оружием и снова начнет вести себя как командир. Русские — они такие, — с обидой, выделяя слово «русские», продолжил украинец. — Самый лучший вариант — каждый пойдет своей дорогой, если ему повезет, доберется до своих, если нет — наша совесть чиста.

— Каких своих, идиот? — не смог удержаться от оскорбления, — Нет ни моих, ни твоих. Мы черт-те где, неизвестно даже, Земля это или другая планета. А может, это Земля, но мы находимся за тысячу лет до появления цивилизаций, в эпоху мамонтов.

— Это не эпоха мамонтов, — встрял в разговор Саленко. Мы синхронно повернули головы в сторону археолога. Воодушевленный вниманием, Саленко начал загибать пальцы:

— Река, растительность, температура окружающей среды, стая волков и собак — все это могло быть только после ледникового периода. Мы на этапе постгляциального развития, предположительно, во временном периоде от десяти до пяти тысяч лет до нашей эры.

— Откуда такой временной промежуток?

На мой вопрос археолог торжествующе улыбнулся и извлек из кармана осколок камня. На его ладони лежал каменный наконечник стрелы — сделанный довольно топорно, но сомнений не было — это был наконечник.

— Что это? Где нашел, почему раньше не показал? — посыпались вопросы. Саленко поднял руки, защищаясь от нападок:

— Я нашел его час назад, когда мыл руки. Мне надо было все осмыслить, понять, к какому культурному пласту относится находка.

— И к какому? — Ада оперлась о мое плечо, ожидая ответа археолога.

— На территории современной Румынии, Молдавии, части Венгрии существовало два основных культурных пласта — пласт культуры Докриша и пласт культуры Протосескло. Ориентировочный период этих пластов от 7000 до 3000 лет до нашей эры. Были еще несколько менее значимых пластов, стоянки людей с ямной культурой находили и раньше этого периода. На раскопках находили даже фигурки людей и зверей, вырезанных из костей и рогов животных. Многие ошибочно полагают…

— Подожди, профессор, — перебил я увлеченного археолога, — Почему вы решили, что наконечник свежий? Может, он находился в воде сотни, тысячи лет, и мы совершенно в другом периоде времени, ближе к нашей эре.

— Друг мой, — Саленко довольно улыбнулся, — Я видел столько наконечников из раскопок, что могу легко понять и отличить свежеизготовленный от пролежавшего много времени.

Это была минута славы Саленко, он впервые стал центром внимания. Победоносно оглядев всю группу, археолог пояснил:

— Я нашел его в воде, но края наконечника нисколько не обточены водой. Этим сколам, — палец Саленко провел по боковым лепесткам, — максимум пара лет, видны даже царапины, оставшиеся при обработке поверхности. В древности эти земли были довольно густонаселены — стойбища встречались на расстоянии пары дней пути. И судя по останкам, что находили мои коллеги, племена неолитической Европы постоянно враждовали между собой.

— А может, это реконструкторы? — неуверенно протянула Ада, перспектива жизни в каменном веке ей казалась ужасной.

— Вспомни собак, такие твари не водились в Европе, когда правили римляне, греки, — Саленко не мог скрыть своей радости. На вопрос Андрия, чему он так радуется, последовал вполне ожидаемый ответ. Археолог был вне себя от возможности на месте изучить зарождение первых цивилизаций. Но последняя его фраза меня удивила.

— Исходя из всего сказанного, я считаю, что нам надо держаться вместе, Артур нам очень нужен, я голосую против его изгнания.

Против оказалась и Ада, не смутившаяся под злым взглядом своего брата. За мое изгнание высказался Данила и сам Андрий. Верзила даже поколебался минуту, прежде чем высказать свое мнение. Настал момент, когда надо было все брать в свои руки.