Хуррит (СИ) - Рави Ивар. Страница 41

— Иди ты, — оттолкнул Саленко, только правителем быть мне не хватало. Меня беспокоила только безопасность своей девушки и мирное небо над головой. Осознание того, что прежней жизни не будет, пришло ко мне практически в первый день. Если не считать долга перед Родиной и пары друзей, ничто меня не держало в прежнем мире. Мы рождаемся всего один раз и не так важно, где и кем ты родился. Важно, как и кем ты проживешь свою жизнь. У меня были женщины до Ады, но чувств глубоких не было. Вчерашних врагов, воюющих не на жизнь, а на смерть, судьба забросила в прошлое. Здесь нам нечего было делить, кроме вшей и опасностей. Я осознанно выбрал Аду, правда, выбора больше и не было. Она выбрала меня интуитивно — выбор у нее был. Но девушка предпочла меня своим соплеменникам. Такое доверие нельзя было утратить или подвести.

Через час ходьбы на запад ландшафт начал меняться — все чаще попадались небольшие рощицы деревьев, а впереди на склоне холма виднелся уже реальный лес. Наик завизжала при виде холма, поросшего лесом. Она даже жестами просила нас ускориться, хотя шли довольно быстро.

Холм оказался не один — их было два, и подойдя к подножью, мы заметили небольшую тропинку, уходящую между деревьев. Петляя, Наик шла на подъем по восточному склону правого холма. Поднявшись наверх, мы остановились вслед за ней — наверху открывалась площадка без деревьев.

— Хал, — проследив за ее рукой, вдали увидел небольшую деревушку. Людей не удалось различить, но домики, размером со спичечный коробок, виднелись. С нашего места было видно порядка тридцати хижин, располагавшихся на берегу крупного озера. В одном месте озеро вдавалось длинным узким заливом, за которым также могли находиться хижины.

— Хал, — повторила Наик, словно ожидая нашей реакции.

— Ну пошли, — мы начали спуск, двигаясь в сторону деревни. Заметили нас через час, когда до первых хижин оставалось порядка трехсот метров. Лес редел по мере приближения к поселению. Буквально через пару минут навстречу выдвинулась группа мужчин с копьями, у троих я заметил луки в руках. Остановив нас метров за сто, Наик сама пошла навстречу жителям деревни. Со стороны деревни подтягивалось подкрепление — шли даже женщины, что у них в руках, было не разглядеть.

— Похоже, ей не рады, — прокомментировал Андрий, сжимая крепко автомат, — Затянулось ее общение.

Из группы женщин, спешивших на помощь, вперед вырвалась одна. Наик увидела ее и, оставив разговоры с мужчинами, рванула к ней.

— Это мать, каждая мать узнает свое дитя, даже спустя много лет, и редкий отец на такое способен. — сказала Ада.

Мне показалось, что в ее голосе прозвучала боль. Уже собираясь возразить, понял, что слова относились не ко мне — так могла говорить дочь, увидевшая предательство отца или пострадавшая от него. Надо будет выяснить, что произошло. Но это успеется. А сейчас надо идти в деревню, сияющая Наик спешила навстречу, радостно размахивая руками.

Глава 21

Хал оказалась весьма необычной деревушкой, это была коммуна в полном смысле этого слова. Управлялось поселение выборными людьми, что было просто невероятно для этого периода времени. Выборных было трое: представитель старшего поколения, представитель воинов, отвечавших за защиту поселения, и представительница от женского части населения. Функции между ними были распределены тоже интересно: все, что касалось всего поселения, вопросы меновой торговли с другими племенами, коллективные работы по строительству новых лачуг и так далее — было в ведении «сарда». Сардами называли мужчин, перешагнувших зрелый возраст и получивших увечье на работе, на охоте или стычках с другими племенами.

Сарды были своего рода почетными пенсионерами, их содержание накладывалось на все племя. Инвалид мог не переходить в категорию сардов, если оставался в своей семье и родственники занимались его пропитанием. Но стать сардом было почетно — каждый год избирали нового представителя-сарда. Просто старый человек не мог рассчитывать попасть в эту почетную категорию — о нем заботилось его потомство. У Халов, племя так и называлось, как и сама деревушка, считалось, что тот, кто не получил никакого увечья в общем для племени деле, не должен получать легкой жизни сарда. Иногда сардом мог стать и довольно молодой житель племени, если полученное увечье мешало ему полноценно заботиться о семье. Если молодой мужчина на законных основаниях переходил в сарды, его жена доставалась младшему брату или выходила замуж повторно, если у мужа не было братьев.

Были и исключения — в деревне была одна семья, где молодой охотник потерял руку, нарвавшись на медведя. Однорукий не мог содержать потомство как полноценный, но предпочел остаться, чем стать сардом. Эта семья голодала, сердобольная Ада помогала им по мере возможности, под недовольные взгляды остальных Халов.

В самом начале я насчитал порядка тридцати лачуг в поселении, но жилыми оказались всего двадцать шесть. Оставшиеся лачуги были общим жилищем сардов и своего рода амбарами, куда складывались продукты. Здесь вялили рыбу, складировали ячмень, горох, чечевицу.

Представители воинов-охотников и по совместительству рыбаков-землепашцев, то есть основной рабочей силы племени, были «парсы». Из числа парсов тоже ежегодно выбирался представитель, отвечавший за оборону поселения, решавший, идти с войной на соседнее селение или нет. Старший из парсов также решал вопросы в случае конфликта между остальными внутри племени. Сарды, несмотря на свой почетный статус, во внутриплеменные разборки не вмешивались. А разборки случались довольно часто.

Хотя считается, что мужчины были больше подвержены смертности в древние времена, в Хал все обстояло по-другому. Очень часто роды заканчивались смертью роженицы, да и мальчиков у них рождалось больше. На женщину, оставшуюся без мужа вследствие его гибели или перехода в сарды, всегда находилось трое-четверо желающих. Поэтому даже женщины в возрасте не селились в отдельной лачуге, чтобы о них заботились. А о сардах заботились — был негласный закон, по которому каждая семья должна была принести немного еды из личных запасов. Таким образом, в «коммуналке» сардов еды было вдоволь.

Третьим представителем выборного органа власти была женщина, избираемая из числа замужних. Это могла быть как молодая, так и женщина в пожилом возрасте. В ее функции входило принятие родов и обязательное участие в процессах формирования новой семьи. Самих женщин у Халов называли «али», к статусу представительницы добавлялась буква «в», получалось, таким образом, «вали». Именно «вали», произнеся пару непонятных выражений и порезав запястья брачующихся, узаконивала вступление в брак.

Мы жили в Хал уже три месяца, но многое оставалось непонятным. Встретили нас не очень радостно, Наик очень постаралась, чтобы нам разрешили поселиться в этой местности. Место было хорошее — озеро кишело рыбой, лес был буквально под носом с севера, а с юга находились пахотные земли, на которых в основном трудились женщины.

За узким длинным заливом озера, в свое время осыпалась часть земли, приоткрыв залежи глины. Халы неплохо владели гончарным искусством и обжигом изделий, но гончарного круга у них не было. Сосуды выходили часто непропорциональные, но главную функцию выполняли. Эту же глину Халы использовали для постройки жилищ: из веток плели пролеты стены, которые привязывали к вбитым в землю кольям. Затем плетенные стены щедро намазывали глиной. Крыша у всех лачуг была односкатная с небольшим уклоном. Практически на всех крышах, в той или иной степени, росла трава: ветром заносило семена, которые впоследствии прорастали.

Нам разрешили поселиться в деревне, но в первое время общение было ограничено. Красный цвет волос Ады на всех производил жуткое впечатление, мою девушку боялись даже парсы, опуская при встрече глаза. Ару и Саленко стали первыми из нас, кого Халы приняли почти как своих. Ару совершенствовал свой язык, старался не отставать от него и археолог. К концу третьего месяца, оба свободно говорили на языке Халов, оказавшимся родственным языком Ару.