Ангел - Даймонд Катерина. Страница 31

Дин первым вышел из участка, не дав Имоджен вымолвить ни слова.

О чем, черт побери, он говорил? Не в его характере напускать таинственность. Наоборот, его излишняя прямота порой ставила их отношения под угрозу, правда, она же и привлекала Имоджен. Ей хотелось верить, но, вопреки стараниям, она не могла игнорировать преступное прошлое Дина. Как связать жизнь с мужчиной, который у нее на глазах отрубил другому человеку конечность? С этим фактом удавалось мириться, только не думая о нем. Наверное, именно испытания, через которые им довелось пройти вместе, и стали основой близости, настолько тесной, что невозможно заставить себя разрушить ее. Сама судьба накрепко связала их. По крайней мере, сейчас. Ум Имоджен, вероятно, не достаточно силен, чтобы взять верх над велением сердца. Оставалось надеяться, что она не пустит под откос свою жизнь и все, ради чего трудилась, из-за любви к мужчине. Она ничего не сумела бы изменить даже при желании – просто не контролировала ситуацию. Оставалось лишь осознать свою слабость. Нет, даже хуже. Она чувствовала себя так же, как прежде ее мать. Многие годы Ирен Грей отодвигала собственные нужды и потребности дочери на второй план, а главным для нее неизменно оставался муж. Имоджен не понимала, какие мысли и эмоции заставляют женщин так вести себя. Иррационально, самоубийственно, нелогично. Но вот теперь она сама оказалась в подобном положении. Она не хотела, чтобы Дин ушел. Что бы он ни сделал. Именно этого она боялась больше всего. Воображала, как он сделает нечто ужасное, абсолютно непростительное, а она все же простит его.

Глава 28

Небо казалось океаном крапчатой голубизны из-за мелких белых облачков, разбросанных по нему и уходящих в бледную холодную бесконечность. Гэбриел всасывал свежий воздух, словно наркотик. От цветочной пыльцы ныли легкие, но даже это ощущение было приятным. Он дышал глубоко, спокойно, размеренно. Он мог контролировать это сейчас и будет контролировать впредь. Гэбриел оглянулся на других заключенных. Не под извечным «дневным» светом флуоресцентных ламп в крыле тюрьмы, где на их лицах проявлялись все нездоровые оттенки серого.

Подошли Кензи и Спаркс. Оба с непривычки щурились. Солнце отчетливо выдавало бледность их лиц. Обоим остро не хватало мелатонина. Что до Сола, то он был на еженедельной встрече с медсестрой.

Спаркс закурил.

– Давно здесь парится Ашер? С какого времени? – внезапно спросил Гэбриел, у которого слова будто сами слетели с языка.

– Если говорить об этой его ходке, то он прибыл за несколько недель до тебя, но наши дорожки пересекались и раньше, – ответил Спаркс.

– Он всегда был таким?

– Чудовищной мразью? Всегда, – сказал Кензи.

– Одним словом, человек не вашего круга?

– Абсолютно не нашего. Он становится голубым только в тюрьме, а на воле предпочитает женский пол. Мне же по душе люди, не путающиеся в сексуальных пристрастиях. Кроме того, он все сводит к власти над другими зэками, а это даже с сексом ничего общего не имеет.

– Помяни дьявола… – сказал Гэбриел и выпрямился во весь рост, заметив, как к ним вразвалочку направляется Ашер.

Приблизившись, тот взял из пальцев Спаркса сигарету и глубоко затянулся. Спаркс при этом всем телом подался назад. Гэбриел про себя отметил: его приятели побаиваются Ашера и тот прекрасно знает об этом.

– Можно присоединиться к вашему хору мальчиков?

– Почему тебе обязательно надо быть таким навязчивым козлом? – не смог скрыть раздражения Гэбриел.

– Ну вот! Не слишком вежливо так приветствовать друга, как считаете? – Ашер шагнул вперед, чуть раскачиваясь, как флиртующий подросток, а потом обвел пальцем узор на футболке Гэбриела.

Гэбриел просто наблюдал за ним. Ашер хотел, чтобы он тоже отпрянул, выдал страх, но не добился своего.

– Мы тебе не друзья, Ашер. Хотя ты и сам это прекрасно знаешь.

– В таком случае, кто мы такие? Например, кто я для тебя? – Ашер стоял теперь совсем близко и мог говорить шепотом.

– Для меня ты пустое место, и только.

Он смотрел Ашеру прямо в глаза.

Гэбриел заметил, как тот задержал дыхание. То же самое происходило с Эммой, когда она вожделела его. Неужели его поведение только на руку Ашеру? Может, он поступал именно так, как хотел враг, умело просчитавший возможную реакцию? Стало ли все это частью продуманного плана?

– Может, тебе подкатить с кому-то другому? Кто реально захочет тебя? Или, знаешь, вообще спрячь свою бледную рожу в тенистый уголок, пока не опозорился, – нервно рассмеялся Кензи.

– Я вижу, ты позволяешь подружке сражаться за тебя, – ухмыльнулся Ашер, глядя на Гэбриела.

Гэбриел обнял Кензи за плечи и прижал к себе. Выражение лица Ашера сразу же изменилось, выдав изумление.

– На воле, Ашер, я бы прошел мимо тебя и даже не оглянулся. Хотя мы едва ли вообще встретились бы. Ты вращаешься совсем в других кругах, потому что намного ниже меня по социальному статусу. Понял? – Кулаки Гэбриела сжались. Он заставил себя успокоиться и дышать ровнее.

– Зато здесь мы равны, – парировал Ашер.

– Ты уверен? Я вижу перед собой лишь маленького жалкого крысенка, который из кожи вон лезет, чтобы на него обратили внимание.

– Точно! Мы будем звать тебя Крысенком Роландом [8], – уже искреннее рассмеялся Кензи.

Ашер окинул Кензи таким взглядом, какого прежде Гэбриел у него не замечал. Всякая игривость пропала, зато проявилась недвусмысленная угроза.

– Ладно, мальчики. Увидимся позже. – Ашер пожал плечами и отошел, лелея новую обиду. Затаив ее на время.

Глава 29

На сей раз от Эммы пахло шампунем с маслом макадамии. Гэбриел узнал запах, потому что запомнил бутылочку, стоявшую на углу ее ванны. Он помнил и как сам лежал в ней, а Эмма пристроилась между его ног. Ее спина упиралась в его обнаженную грудь и живот. Ее длинные черные волосы липли к его рукам, а вода приобретала цвет, в который ей – натуральной блондинке – вздумалось в тот день покрасить корни. Гэбриел глубоко вдохнул аромат и попытался запечатлеть его в памяти, чтобы наслаждаться им как можно дольше. Он удивлялся, что это вообще возможно: запоминать то, чего не видел и не слышал. Почему запахи вызывают столь живые образы? Гэбриел решил непременно взять в библиотеке книгу о свойствах человеческой памяти, чтобы разобраться в этом. В зависимости от срока в тюрьме он собирался успеть основательно изучить психологию и, быть может, даже получить диплом, если удастся. Будущее снова представлялось вполне реальным. На него можно было повлиять, усердно работая.

– Так приятно снова встретиться, мой малыш. – Эмма улыбнулась, но глаза ее бегали.

Что-то явно не так.

– У тебя проблемы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что вижу. У тебя все на лице написано.

Эмма вздохнула.

– Ты знаком с Джюли, которая работает в клубе?

– Знаком. А что?

– Она рассказала, что к ним недавно заявились полицейские. Задавали много вопросов о ночи, когда тебя арестовали.

– Опять?

– Да. Для них якобы очень важно узнать, кто был с тобой.

Гэбриел недоумевал, почему полиция все еще ищет его спутников. Он же признался, что устроил пожар. Казалось, детективы лишь понапрасну тратят время и силы.

– Джюли рассказала им что-нибудь?

– Нет. Но на следующий день один из тех парней навестил меня дома. Помнишь Криса?

– Разве можно забыть тех симпатичных малых? – Гэбриел жалел, что не может сдать их властям, при этом не навлекая неприятности на Эмму.

– Так вот, Крис прямо сказал, чтобы я повлияла на тебя. Пусть, мол, помалкивает про нас.

– Даже так?

– Хуже. Пригрозил, что, если ты настучишь на них копам, мне будет очень больно.

Гэбриел постарался подавить поднимавшуюся в нем волну гнева. Он снова чувствовал бессилие, а ведь только начал с оптимизмом смотреть в будущее и воображать, что сумеет преодолеть все тяготы и испытания.