Назия просит обойтись без поминок - Кехар Таха. Страница 38

– Из-за этого спора и возникают ваши с Назией разногласия?

– Нет, но он играет в них большую роль.

– Когда же начинаются проблемы?

– Несколько лет спустя. Нам с Назией по шестнадцать. Одна из подруг Дии находит мне подходящего молодого человека. Его зовут Салим Сабир. «Он гораздо старше тебя, – как-то раз говорит мне Дия, когда я собираюсь в гости к Назии. – Но он образованный молодой человек. Он причастен к ДМК, но большую часть своего времени преподает в Университете Карачи. Я уверена, он не будет против твоего дальнейшего образования. Вы сможете обручиться после твоих вступительных экзаменов».

Когда я знакомлюсь с женихом в нашем доме, я понимаю, что полароидная фотография, которую мне показывали до этого, и наполовину не передает его красоты. Стрижка маллет и широкая улыбка придают ему царственный вид, и ни один фотограф не смог бы запечатлеть это на пленке. Он говорит Дие, что активно участвует в делах ДМК, и мама рукоплещет тому, что он вносит огромный вклад в дело мухаджиров. Дия сразу готова сделать его своим зятем, а вот мать Салима еще не слишком уверена. Полагаю, она унюхала ее перегар, когда была у нас дома. «Что так воняет?» – спросила она, прикрывая нос дупаттой. Ее муж нервно усмехнулся и слегка пихнул жену локтем, чтобы помолчала. «Нам ужасно приглянулась ваша дочь, Дия-биби, – сказал он. – Уверен, она сможет сделать нашего сына счастливым». После этих слов Салим опустил голову, а я гадала, покраснел ли он.

Парвин вдруг замолчала, перебитая собственной болезненной мыслью, и цокнула языком.

– И при чем тут Назия? – спросил Салман, чтобы вытащить ее из этой паузы.

– Она приходит на вечеринку по поводу нашего обручения, бросает на Салима всего один взгляд и объявляет, что он мне не пара, – произнесла Парвин, все еще взбешенная наглостью Назии. – Я говорю, что она предвзята и жестока. «Я просто говорю правду, – не отступает она. – Я вижу, что этот человек причинит тебе боль. Ты слишком наивна, чтобы понимать такое». В ответ я лишь пожимаю плечами. Несколько недель спустя Салим разрывает нашу помолвку и женится на Назии.

– Почему он так делает? – встревоженно спросил Наранг. – Как он вообще узнает ее достаточно хорошо, чтобы жениться? Вы их знакомите?

– Они мельком видятся на нашем обручении. – Парвин передергивает. – Я не заметила, чтобы они говорили друг с другом на этом вечере. Поэтому новость об их свадьбе становится для меня сюрпризом. Когда Дия приходит требовать объяснений у матери Салима, та говорит, что на обручении ее сын влюбился в Назию. «Молодежь нынче самостоятельная, бехан, – говорит она Дие. – Я не могла велеть ему чтить мое решение, когда его сердце выбрало Назию. Иначе что бы я была за мать?»

То, что мы в итоге узнаем по сарафанному радио, оказывается еще большим сюрпризом, чем свадьба Назии. Оказывается, мать Салима колебалась по поводу моей кандидатуры, потому что соседи распускают слухи о Дие. Сплетничают, будто раз в две недели к Дие приходит бородатый мужчина в черной футболке и серых штанах и проводит с ней целый час. Мне этот слух кажется абсурдным, потому что я могу поручиться, что мать не крутит ни с кем роман. Бородатый мужчина – это просто подпольный торговец спиртным, Наушад. Я не понимаю, в чем проблема. Наушад ходит к нам с самого начала сухого закона. С тех пор, как генерал Зия [19] приказал женщинам сидеть в четырех стенах, люди с готовностью бросаются надзирать за всеми аспектами нашей жизни.

– Вы вините Дию в разрыве помолвки? – спросил Салман.

– Нет, – лаконично отозвалась Парвин. – Я от матери вообще ничего не жду. А вот вероломство Назии меня поражает.

– В конце концов вы спрашиваете ее, почему она вышла за вашего жениха?

– Спрашиваю. Я прихожу повидать Назию спустя несколько дней после ее свадьбы. «Почему ты это сделала?» – требую я ответа, стараясь держать слезы под контролем. «Я сделала это ради твоего же блага! – огрызается она. – Хватит злиться. Забудь Салима и устраивай свою жизнь». Взбешенная таким безразличием к моим чувствам, я решаю разорвать с ней любые контакты в надежде, что это поможет мне забыть ее предательство – и, как следствие, свою влюбленность в Салима. Я бросаю все свои силы на подготовку ко вступительным экзаменам, и потихоньку то, как меня бросил Салим, стирается из памяти. Но у судьбы другие планы. Несколько лет спустя я случайно сталкиваюсь с бывшим женихом в магазине на Тарик-Роуд. Он держит на руках малышку – у нее глаза Назии и кудри Салима. Увидев меня, он отворачивается и делает вид, что не заметил. Я подхожу к нему, приветственно жму руку и глажу по головке малышку. Салим справляется о здоровье Дии, а затем живо придумывает какую-то отговорку, чтобы уйти из магазина и избежать неловкой беседы.

Когда он выходит на улицу и подбегает к машине, я вижу на переднем пассажирском сиденье Назию. Она улыбается дочке и ласково щиплет за щеку Салима, пока он что-то ей говорит. Этот жест заставляет меня задуматься, не рассказывает ли он ей о встрече со мной. Он опускает малышку ей на колени и, довольный, увозит их от магазина. В ту же секунду мои чувства к Салиму вспыхивают вновь и разгораются сильнее. По неведомой причине я никак не могу выкинуть из головы образ Салима с его семьей. Мне больно видеть, как Назия уезжает с человеком, за которого должна была выйти я.

– Поэтому вы решаете ей отомстить, настроив против нее дочь, когда та станет старше? – вмешался Салман и тут же испугался, что этот вопрос прозвучал как обвинение.

– Нет. Я стараюсь обуздать свои чувства. Дия настаивает, чтобы я сдала промежуточные экзамены и пошла учиться в университет. Годы идут, я получаю степень бакалавра по истории и политическим наукам. Дия представляет меня мужчине по имени Вамик, владеющему экспортной компанией. Мы с ним встречаемся несколько месяцев, после чего он делает мне предложение. Во мне еще теплится надежда на то, что Салим однажды вернется ко мне, поэтому я отказываю Вамику и нахожу кого-то другого на замену. Когда следующий мужчина демонстрирует серьезные намерения, я бросаю и его. Так повторяется раз за разом, пока Дия не начинает беспокоиться, что я слишком придирчива к качествам будущего супруга. Ну как я могу ей сказать, что только у Салима есть все качества, которые я хочу видеть в супруге? Дия не одобрила бы одержимости мужчиной, который разорвал нашу помолвку.

– Что происходит дальше?

– Я продолжаю отвергать ухажеров, – не без некоторой гордости ответила Парвин. – Все думают, что я нахожу изъяны во всех, с кем меня знакомят, просто потому, что не хочу выходить замуж. Но критика меня не волнует.

– Вы еще что-то узнаете о Салиме и Назии? Пытаетесь связаться с кем-нибудь из них?

Парвин покачала головой. Но затем, будто вспомнив что-то, что забыла сказать, продолжила:

– Когда Салим пропадает без следа, я подумываю позвонить Назии, но в итоге решаю этого не делать. Хотя его исчезновение меня и беспокоит, я не думаю, что Назия поймет мою боль или как-то меня утешит. Поэтому я обращаюсь к писательству – единственному занятию, которое помогало мне сбежать от детских травм. Я всегда искала утешение в фольклоре и сказках, чтобы убежать от реальности. На меня вдруг снисходит неудержимое вдохновение, и я начинаю работать над современным прочтением вечных историй о любви. Каждая написанная история – это моя попытка исцелиться, унять свое непокорное сердце и отпустить Салима.

Никто не знает, где он сейчас. Кто-то думает, что он дезертировал в отколовшуюся фракцию партии или бежал из страны. Другие полагают, что его держат в пыточной камере ДМК вместе с диссидентами и оппозицией партии. Мне в это верится с трудом. И пока родственники других жертв из пыточных камер выходят с протестами и требуют сказать им, где их родные, Назия просто продолжает жить своей жизнью и делает успешные шаги в своей писательской карьере. Ни слова не говорит об исчезновении своего мужа. Ходит слух, что они расстались. Постепенно отсутствие Салима забывается.