Развод. Я все еще люблю (СИ) - Вечер Евгения. Страница 28

— Хорошо, — поднимается с диванчика. — Ой, Дмитрий Романович, а можно еще денег попросить? Я сыну купила коляску, кроватку… и деньги закончились!

— Сколько?

— Сто пятьдесят тысяч.

Охреневаю мысленно, но головой киваю.

Когда остаюсь один, первым делом избавляюсь от кофе. Выбрасываю даже не попробовав. Мало ли, что еще придет на ум рыжей истеричке. Зелья приворотного подольет или крысиного яда щедрой рукой добавит. Тут чего угодно можно ожидать.

С клиникой получился информативный диалог. Теперь мне понятно, что у Алины все продумано. Результат теста на отцовство будет положительным.

Теперь главное убедить Надю, что Лебедева нас обманывает. Чтобы проблем, недопониманий и ссор в моей семье не возникло. Жену… бывшую жену… я больше не предам и не оставлю. И нервы ее я обязан беречь.

— Костя, ко мне поднимись.

— Вызывали? — Грач сегодня какой-то сонный.

— Костя, к тебе особое поручение.

— Готов на все, — зевает в кулак. — Извините.

— Чем ты ночью занимался? — недовольно хмурюсь.

Это не начальник охраны, а муха, только вышедшая из спячки.

— Дмитрий Романович, Зоя теперь тоже ребенка хочет. Я всю ночь…

— Я понял, — пресекаю строгим взглядом.

— Да, — чешет затылок. — Так что за поручение?

— Будешь следить за Лебедевой. Чтоб не дай бог к Наде нос не сунула.

43. У меня всё хорошо

Солнышко припекает, а я улыбку сдержать не могу. Подставляю лицо ярким лучам, грею свои веснушки, так хорошо на душе становится.

Да, мой план немного видоизменился. Рогов не полюбил меня и не будет моим мужем, но его предложения нравятся мне даже больше.

Глажу живот, распахнув куртку.

Малыш, только окажись, пожалуйста, мальчиком! И будет у нас и квартира, и машина. А с работы я потом уволюсь. Зачем мне работать, если этот старый козел будет платить алименты?

— Ты чего счастливая такая? — Паша смотрит на меня волком.

Даже настроение портится.

— Паш, ты чего за мной по пятам ходишь?

— Забыла? Тридцать процентов мои! Перевел тебе идиот этот денег?

— Нет еще, — шиплю сквозь зубы. — Но переведет. В прошлый раз же перевел.

— В прошлый раз он откупиться от тебя хотел!

— Паша! — вскрикиваю. — Ты не понимаешь? Да?

— Это ты не понимаешь, Алин. Рано или поздно твой обман вскроется. К кому ты тогда с ребенком пойдешь?

— Уж точно не к тебе!

— А мне что-то подсказывает, что ко мне! Опомнись ты пока не поздно. Брось эти интриги. Тебе эта игра не по зубам, дурочка! — пыхтит Паша, хватает меня за руку и разворачивает к себе, заставляя посмотреть в его нахальные глаза. — Давай вместе будем. Я родителям расскажу про тебя и про ребеночка. Мои помогут! Будем жить вместе.

— Паш, я скоро рожу Рогову сына. И у меня будет все! Квартира, машина, алименты. А потом я еще и на отдых его раскручу, сыночку же нужно мир смотреть.

— А если у тебя девочка? — осаждает меня вопросом, и я теряюсь.

Про девочку Дмитрий Романович ничего не говорил. И я даже нервничать начинаю до трясущихся коленей.

— Если девочка, значит ты такой никчемный! Не мог сына заделать?

Паша глядит в мои глаза, будто хочет в них что-то найти. Долго и пристально.

— Какая же ты тварь, — рычит, обдавая мое лицо жаром. — Знаешь, Алин, я наверно не буду с клиникой тебе помогать. Пусть Рогов сразу знает, что ребенок не от него.

Сердце уходит в пятки, а Власов руки от меня убирает и разворачивается. Уходит быстрым шагом, накинув на голову капюшон.

— Паш, — срываюсь с места и бегу за ним. — Подожди, Паша!

Цепляюсь за его толстовку и слезы бегут по моим щекам.

— Пусти!

— Не упрямься, Паш! Прости! Прости меня! Не уходи! Подумай, что со мной будет? Ты мне нужен!

— Чего? — насмешливо щурится, остановившись.

— Мне нужна твоя помощь, — сиплю онемевшим голосом.

— Переспишь со мной еще раз?

— Паш…

— Что? Ну вот нравишься ты мне. Хочу тебя, идиотку, бешено. Давай еще раз переспим?

— Тогда поможешь? — поджимаю губы.

— И деньги Рогова все мои. Себе оставь только за квартиру заплатить и немного на продукты.

— Но, Паш, это уже перебор.

— Нет, милая лиса Алина, перебор — это твоя лживая игра, которую ты ведешь. А я лишь хочу взять свое за помощь.

— Ладно, — опускаю голову.

У меня нет выбора. Я не просчитала, что Власов может оказаться таким хитрым и расчетливым.

— В восемь вечера чтоб была у меня, — окатывает холодным высокомерием, а я шумно воздух ноздрями втягиваю.

Бесит! Как же он меня бесит! И зачем я только с ним связалась?

Захожу домой, ощущая усталость, снимаю куртку и небрежно бросаю ее на стул. Страшно… а вдруг у меня все-таки будет девочка? Что тогда?

Слышу шорохи за входной дверью и знакомый голос:

— Да, я доехала. Сейчас буду ломиться к ней в дверь!

Дух захватывает, и я быстро задвигаю засов.

— Алина! — стук парализует мое тело. — Открывай! Я знаю, что ты здесь!

Тяжело дышу, на ватных ногах пячусь от двери в сторону кровати.

— Ты что, дрянь, мать родную впускать не хочешь?

Мама убьет меня, если узнает о беременности раньше времени. Сначала Рогов должен обеспечить меня всеми благами, как обещал, а потом только можно говорить родителям. Но не сейчас, когда мой план еще не сработал!

— Алина! Открой! — снова стук, разрывающий мне душу в клочья. — Ты знаешь, я могу сутками тебя караулить!

Если бы я знала, что она приедет, напросилась бы к Паше в гости уже сейчас. Из двух зол нужно выбирать меньшее.

— Вот сволочь неблагодарная! — сокрушается мама и долбит с ноги.

Придется открыть. Эта ненормальная не успокоится.

Дрожащими руками отворяю засов.

— Наконец-то! — рявкает мать и бесцеремонно вваливается в комнату. — Ну, дочь, как поживаешь?

— Нормально.

— Да? Твоя подруга Машка родителям звонила. Сказала, что ты тут дурью маешься! Сдала тебя, мерзавку! — женщина сканирует мое лицо своим пытливым взглядом, а затем скользит по фигуре. — Что-то ты потолстела.

— Ем много.

Мать обеими руками обнимает меня за бока и шокировано выдыхает:

— Беременная!

— Нет, мам! Тебе показалось!

— Какой срок? — падает на стул с моими вещами и хватается за сердце.

— Мам…

— От кого, Алин? Я тебя в большой город отпустила, чтобы ты отучилась, работу нашла, жизнь свою устроила. А ты в подоле принесла.

— А я и устроила свою жизнь! Отец ребенка скоро мне квартиру купит.

— Разве в квартирах счастье? — вздыхает.

— А в чем? — фыркаю. — Как ты? С милым в шалаше?

— Шалава ты, Алина. Рожать без брака собралась. От кого залетела? Говори!

— Это не имеет значения, — расправляю плечи. — У меня все хорошо, мам.

— Помощи с ребенком не жди. Сама кашу заварила, тебе и расхлебывать.

— Ничего я не варила. Говорю же, у меня все хорошо.

— Алиночка, я же тебя не так воспитывала, — закрывает глаза и держится за сердце.

Морщится, будто от острой боли.

— Тебе плохо?

Молчит. Только по стулу растекается.

— Ма, тебе плохо? — повторяю чуть слышно. — Мамочка.

— Уйди, — выдыхает резко и по рукам меня бьет.

— Мам…

— Смотри, Алина, до чего ты мать довела, — слезы льются из ее глаз, а после она и вовсе почти теряет сознание.

Хватаю телефон и вызываю скорую.

44. Двадцать недель

— Ну, что там? — буквально набрасываюсь на Диму с расспросами, когда он заходит в квартиру.

— Надь, я только с работы. Голодный, уставший, — бубнит себе под нос.

Я понимаю. Начался строительный сезон и у мужа… у бывшего мужа… голова кипит от этого.

— Дим, результат пришел? — требовательно смотрю в его лицо.

— Я же заранее предупреждал каким будет результат, — выдыхает устало.

— Значит, отец этого ребенка все таки ты?

— Нет.

Вздрагиваю. Не понимаю, почему Рогов такой упрямый и не говорит мне правду?