Пути и Двери - Бадевский Ян. Страница 10

Утром мы отправились в первый вояж по Солнечной системе. Посетили терраформированный Марс и парочку спутников Юпитера. Навыки пилотирования моим друзьям не требовались – я взял на себя эту почетную обязанность. В ту пору человечество уже перешагнуло световой барьер и научилось строить звездолеты, пробивающие червоточины в складках пространства-времени. Я был одним из этих звездолетов. Поэтому на семейном совете Никоновы решили испытать мои возможности и прыгнуть к Сириусу. Что ж, сказал я, почему бы и нет. Проложить курс было легко, до Сириуса рукой подать. И мы отправились к белому карлику в созвездии Большого Пса, чтобы провести там еще пару недель.

В ту пору люди никуда не спешили. Кто-то имел базовый доход и не нуждался в постоянной работе. Кто-то обладал состоянием, умножавшимся на протяжении нескольких веков. Такие семьи могли позволить себе даже личный орбитальный пузырь. Дверей тогда не было, и мы просто перемещались от звезды к звезде, прогрызая вечную тьму генераторами Сушкова. Метрики кротовых нор разворачивались перед моим взором умопомрачительными конструктами. Визуализация высшего порядка, недоступная людям. Мои пассажиры вообще не воспринимали сам путь в подпространстве – они выныривали в пункте назначения и радовались жизни.

Дети продолжали развиваться в моей обучающей среде. Никаких школ, свободное посещение. Родители контролировали знания и следили за потраченными на предметы часами. Иногда обсуждали пройденный материал. Впрочем, подобные беседы были излишними – младшее поколение Никоновых отлично справлялось с промежуточными тестами.

Золотые годы.

Сейчас, когда я вспоминаю тот период своей жизни, внутри моих квантовых схем поднимается ностальгическая волна. Ничего не могу с собой поделать.

Моим любимчиком был трехлетний Богдан. Спокойный мальчишка, склонный к созерцанию и осмыслению всего происходящего вокруг. Богдан мог часами рассматривать звезды в обзорных экранах пассажирской палубы или слушать музыку, думая о чем-то своем. Все вопросы задавались по делу. Не помню, чтобы я слышал хоть одну истерику или каприз на ровном месте.

Спустя четверть века Богдан одолжил меня у семьи и отправился в далекий поиск – за пределы освоенного людьми пространства. Никто не возражал. Никоновы с головой погрузились в проекты, затрагивающие область генетических модификаций и продления жизни. Разумеется, никто из Демиургов в ту пору не обладал бессмертием. Человечество достигло впечатляющих успехов в сфере геронтологии. Старость отодвинулась на двести-триста лет, но ведь разумные существа всегда думают о своей конечности. Антон Никонов понимал: если он не решит проблему за полтора столетия, его родители умрут. Медея и подросший Крис примкнули к исследованиям отца.

А Богдана тянуло к звездам.

И мы отправились в бесконечное, по человеческим меркам, странствие. В котором провели без малого сорок лет по моему внутреннему летосчислению. Релятивистский эффект был сглажен червоточинами, но ведь внутри звездных систем мы носились на околосветовых скоростях. Так что Никоновы не видели своего отпрыска почти век.

Когда мы вернулись, Земля здорово продвинулась в своем развитии. Старшее поколение долгожителей теперь могло отпраздновать своё пятисотлетие. Появилась Дверная Сеть. Крис переключился на генетические модификации, клонировал себя и основал хабитат на окраине Альфы Центавра А. Саша обзавелась семьей, и на свет появились наследники Никоновых. Три поколения детей – столько я успел пропустить, прыгая от одного солнца к другому. Богдан несколько лет провел на Земле, а потом переделал себя, адаптировав тело под любые гравитационные перепады, воздушные смеси и климатические условия. Сделав так, мой лучший друг покинул Землю и никогда больше на нее не возвращался. Говорили, что Богдан отправился бродить по мирам Дверной Сети, которая разрасталась стремительными темпами в ту пору. Моего мальчика всегда что-то манило – грани, за которые прежде никто не заглядывал. По натуре своей этот парень был кочевником, которому не сидится на месте. Я понимал его, как никто другой.

Тосковать пришлось недолго.

На моем попечении оказались правнуки Саши – двенадцатилетний Тим и десятилетняя Карина. Оба завершили базовые школьные программы и перед выбором дальнейшего вектора развития решили немного отдохнуть. Корабли моего класса начали выходить из моды – даже богатые семьи предпочитали скитаться по Галактике через Двери. Появились летающие дома, сопоставимые по своим габаритам со звездолетами, но не оснащенные генераторами червоточин. Эти дома величественно проплывали сквозь порталы и уходили в небытие. Преимущественно на Преддверье, откуда можно было перемещаться в любом направлении.

Именно тогда я впервые услышал о Преддверье.

Высокотехнологичный мир, земная колония с большими перспективами. Транспортный узел, сердце человеческой империи. Туда стекались лучшие земные умы, перебрасывались колоссальные ресурсы. На Преддверье обосновались и Никоновы. Не все, но многие. Моих друзей разбросало по космосу, не соберешь.

Тим и Карина решили добраться до окраинных миров империи через Двери, а затем прыгнуть к Галактическому Ядру – туда, где разрастались наши автономные колонии. В Ядре жили и другие расы, с которыми мы сумели наладить контакт. В основном, дружественные. Земляне достигли той степени могущества, когда с ними никто не хотел связываться. Включая потенциальных агрессоров. Поэтому Никоновы чувствовали себя в безопасности, у них напрочь отсутствовал страх перед неизведанным.

Я выполнил их приказ.

Мы встроились в вереницу домов и прошли через портал, ведущий на Преддверье. Если честно, узловой мир мне не понравился. Густонаселенный, шумный, суетливый. Уже тогда появились подводные города, в которых обитали переделанные соплеменники моих друзей. Сознание людей больше не привязывалось к телесной оболочке. Можно было внедряться в кракенов, русалок или тритонов по собственному усмотрению. Здравомыслящих людей эти игры с оболочками не прельщали, но ведь здравомыслие не передается по наследству…

Чтобы достичь пределов Сети, нам потребовалось преодолеть дюжину порталов. Больших, приспособленных под габариты крупнотоннажных конструкций, а не обычных пешеходов. В итоге мы оказались за семнадцать тысяч световых лет от Земли – в области непрерывного расширения. Солнечная система, в которой мы вынырнули, считалась необитаемой – здесь околачивались исключительно тоннельщики – модули, разработанные для открытия новых порталов. Встречались и корабли Дальнего Поиска – мои братья по разуму. Я переговаривался с этими отважными героями, выяснял обстановку и уточнял координаты колониальных миров. По сути, речь шла об анархических поселениях, вышедших из-под земного протектората по разным причинам. Оставался открытым вопрос, что станет с этими ренегатами, когда Сеть расширится еще на пару сотен световых лет. Я хорошо понимал, что Земля найдет политические и экономические рычаги давления, чтобы включить выпавшие из обоймы расы в свою культуру.

Мы отправились на Каталонию.

Выбор для детей предсказуемый, учитывая экзотичность этого мира. Планета, как и сейчас, была спутником газового гиганта в системе желтого карлика, слегка превосходящего по светимости наше Солнце. Гравитация почти стандартная, но ощущается некоторая легкость в движениях. Так говорили дети. Каталония была водным миром, который растопили и адаптировали для людей терраформеры. Ледяной панцирь исчез, повысилась температура, атмосфера стала пригодной для дыхания. И достаточно плотной, чтобы защитить население от потоков радиации, льющейся из космоса. Колонисты на этом не успокоились и превратили своё обиталище в тропический рай с дрейфующими по поверхности искусственными островами и подвешенными на орбите климатическими станциями. Мы провели на одном из таких островов три недели, изредка выбираясь к соседям с туристическими целями. Чудовищные приливы, вызванные силой притяжения Испанца, тамошнего газового гиганта, могли бы сокрушить любое поселение. К счастью, Каталония располагалась на достаточном удалении от этого чудовища. А штормы и волны цунами гасились с орбиты – за это отвечал специально разработанный ИскИн.