Остров Терезы (СИ) - "МД". Страница 8

Когда мы вошли в холл, госпожа Милена уже почти добежала до парадного входа. Увидев нас, она резко остановилась, будто вспомнив о приличиях, но тут же снова побежала.

— Ради благих и невинных!! Где вы были?!! — прошептала прекрасная лии, и длинные ресницы блестели от слёз.

— Позаботься о ней, — попросил сестру великий маг и передал меня ей. Госпожа коротко кивнула, обняла меня за плечи и повела к лестнице на второй этаж. Сейчас ей хотелось быть с братом, и я бы дошла до своей комнаты сама — но я не знала, куда идти. К счастью, у лестницы нас встретил Эрэн. Я не заметила, когда он вышел из внутренних помещений.

— Я позабочусь о госпоже, — пообещал он Милене, и та с благодарностью посмотрела на управляющего, передала меня, будто ценнейший артефакт, и легкой тенью вернулась к брату — чтобы обнять, укрыть лицо на его груди, а затем ударить ладонью по плечу, осыпать упрёками, лаской и вопросами.

Эрэн увёл меня во внутренний коридор. Я улыбалась. Я была счастлива. Радость, наполнившая этот дом с нашим возвращением, вливалась в меня и всё обращала в блаженство. Сейчас я чувствовала больше, чем когда-либо в жизни. И Эрен, с его замкнутостью и скрытностью, был рядом со мной как поющая свирель — каждая нота, каждый такт отдавались в моём сердце.

— Я вызову лекаря, — предупредил управляющий. — Вы могли простудить лёгкие.

— Это не важно, — возразила я. Нет, не об этом сейчас нужно было говорить. То, что кипело, должно было вырваться наружу, стать жизнью, стать словом, иначе обратится в яд и мглу. «Говори же, Эрен!»

— Я ошибался в вас.

— И я себя не знала. И вас не знала, Эрэн.

Мы остановились, и эльф в явном замешательстве посмотрел на меня. Полагаю, я выглядела крайне нелепо — растрепанная, грязная, но блаженно улыбающаяся. Вероятно, от ложного вывода эльфа остановила мана, которую, бесспорно он замечал, и которая сгустилась вокруг нас, покрывая зелено-золотым туманом.

— Что?

— Я думала, вы меня ненавидите.

— Нет. Я просто не мог вас понять… Вы завладели мыслями Мастера и уехали, ни разу не прислав письма.

— Кому же дано постичь чужую душу?.. Мы простились с Мастером холодно. Или просто я не могла тогда его видеть. Была уверена, что Мастер презирает меня.

— А теперь каковы ваши мысли?

— Кажется, он хочет сделать меня своей женой. — От этого слова мне стало еще приятнее, еще теплее и уютнее и немножечко горделиво.

— Вы станете его женой? — на всякий случай уточнил Эрэн, хотя, полагаю, по моему лицу ответ было невозможно не прочитать.

— Конечно. Куда же я денусь, когда наши судьбы уже сплетены в неделимую смесь?

— Это будет непросто, — заметил управляющий.

— Я не боюсь. Вы боитесь? — Меня будто с неба осенила догадка. — Вы поэтому не просите Милену стать вашей женой?

— Ж… Что??

Ох, я знаю. Так делают ведьмы. Они ошарашивают слушателя догадками, задают вопрос, который вдруг обнажает самую потаённую, самую болезненную часть души, и делают это с таким видом, будто тайна известна давно и всему миру. В те минуты, конечно, я поступила бестактно, но моя голова и мой рот будто не принадлежали мне. Я была счастлива и хотела, чтобы все вокруг обязательно были счастливы.

— Пока вы боитесь, она выйдет замуж за этого типа, который был на пирсе, — предупредила я полусерьезно. — Неужели вы себе это простите?

— Не понимаю, о чём вы говорите, — попытался укрыться от меня Эрэн, но я видела всю энергию этой истории, этой давней запуганной классовыми глупостями любви, и долг ведьмы взывал или глупая жажда расширить чувство блаженства взывали ко мне и управляли мной.

— Просто попросите её, Эрэн, — сказала я серьезно и убедительно. — Она не откажет. Вы — опора этого дома. Не ученик и не слуга. Если и может остаться в нём практическая жизнь, то только с вами. Вы не расплещете её и не потратите на чушь. Вы понимаете этот дом, он — ваш. И вам управлять его делами. И вам — оберегать и нежный бархат Милены, и сверкающий янтарь Мастера, и то, что вот-вот закипит и забьётся сумасшедшим фонтаном и водопадом. Не смей меня ослушаться! — закончила я и пальцем ведьмы указала на сердце эльфа. И, как и должно быть, я сразу ощутила усталость, даже опустошённость, ощутила, насколько я всего лишь женщина, смертная и телесная представительница человеческого рода. Угадав моё состояние, Эрэн поддержал меня под руку, помог дойти до большой уютной спальни и лечь в кровать — поверх одеял, не раздеваясь и даже не сняв промокшую верхнюю юбку. Весь туалет был проведён позже, я едва просыпалась, потревоженная заботливыми руками двух ловких служанок.

Очнулась я на следующее утро около девяти. Я чувствовала себя вполне здоровой, только горло немного саднило, а нос был заложен — небольшая простуда, не более того. Лекарь приехал около полудня и подтвердил мой диагноз, прописал полоскание и тёплое питьё. Я виновато проводила его до дверей комнаты, а едва он ушёл, ко мне постучала Милена. Ей не терпелось выразить благодарность и признательность, излить свою радость, и она говорила без умолку, называя меня госпожой, что очень меня смущало и одновременно льстило.

За обедом разговоры вновь и вновь возвращались к гнезду линчевателя, и Эрен с Мастером перебирали теории пространства и магии. Милена считала, что необходимо составить подробное описание Гнезда и опубликовать в научном журнале — она полагала, что подобных аномалий не может быть много на планете, и Гнездо должно стать достоянием науки. Меня пытались расспрашивать, как я смогла найти Мастера, а затем — выход из ловушки, но я очень смущалась, и, в конце концов, мне позволили просто слушать и есть, восполняя потраченные силы. После десерта меня пригласили в общую комнату отдыха. Я хотела отказаться, но Лесиастрат взял меня за локоть и развернул в нужном направлении. Я покорилась.

Комната отдыха была убрана к Новому году. Увидев блестящие украшения и пушистую пихту, унизанную гирляндами и матово светящимися шарами, Милена вновь поразилась, как долго нас не было. Действительно, я прибыла на остров Терезы 14 ноября, а вырвались из ловушки мы чуть раньше середины декабря, 13 числа.

Лесиастрат перехватил меня за запястье и подвёл к нарядному дереву. Я поняла его намерения — как и все в комнате. Но я не ожидала, что это и будет обряд бракосочетания.

— Милена, моя сестра. Эрэн, мой ученик, управляющий и боги знают кто ещё. Перед вами, как перед самыми близкими, и перед всеми богами мира, если таковые существуют, я хочу принести клятву. — Я вздрогнула и беспомощно обвела всех взглядом. Милена улыбалась уголками губ и чуть приметно кивала, словно брат повторял ими вместе разученный текст. Эрэн, как всегда, был непроницаем, но я улавливала лёгкое напряжение, будто он боялся, что именно сейчас я откажусь. Лесиастрат повернул меня к себе и попытался заглянуть в глаза, но я только глупо улыбнулась и сжала его пальцы. Думаю, он плохо понимал, что происходит у меня внутри. Я не знала, что говорить в ответ на клятву и вообще не знала, что и как должна делать. — Мелисса. Перед богами и самыми близкими мне эльфами, всем сердцем и разумом я клянусь оберегать и уважать тебя, быть твоим и никогда не свернуть с этой дороги. — «Никогда» — значило «и после смерти», я почувствовала это, к тому же где-то читала, что именно так эльфы понимают брак. — Позволь же мне называть тебя своей и жить с тобой в освящённом союзе.

Я сглотнула и вдруг вспомнила одну принципиально важную вещь.

— Да, но… — По спине у меня прополз холодок общего ужаса. — Сначала ты должен представиться моим родителям. В Мории.

— Это справедливо, — заметила Милена, а Эрэн дёрнул бровью. Очевидно, он считал, что подобные требования нужно предъявлять ДО принесения клятвы.

— Это далеко, — заметил Лесиастрат. — Но мы можем прибыть туда к Новому году.

Я радостно выдохнула, и на этом вопрос был решён. На следующий день мы приступили к сборам, а через день Милена и Эрен проводили нас. Мы отбыли на огромном пассажирском корабле, потому что Лесиастрат не доверяет дирижаблям. Из багажа с нами был лишь мой чемодан со сменным бельем и верхними юбками и вместительный заплечный мешок, куда Мастер уложил одежду, одну книгу с карандашом, и несколько золотых предметов, инкрустированных жемчугом — гостинцы, как я узнала позже. Столько скромная поклажа сулила нам неприятный прием в моей родной стране, где превыше всего ценятся жизнь и богатство. Однако в те суетливые дни я об этом не подумала, во всём положившись на опыт и мудрость будущего супруга.