Сводная сестра мажора (СИ) - Черника Ника. Страница 28

— Глупости какие, – хмурюсь я. – Причем тут вообще секс и подарки? Люди должны любить друг друга, хотеть быть вместе, просто быть вместе безо всяких там бонусов.

— А, типа долго и счастливо в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас? – достав подогретую порцию, он ставит вторую. – Разочарую тебя, Регина, вероятность того, что это возможно, стремится к нулю.

— Потому что твои родители развелись? – не выдерживаю я. Славин взгляд затягивает льдом, но я уже не так пугаюсь подобной реакции, как раньше. – Один случай не показатель. У твоих братьев семьи, и они счастливы.

— Это пока, – делает он сочувствующий вид. – Посмотрим, что будет через несколько лет.

— Значит, ты не веришь в любовь, – не спрашиваю, утверждаю я, он только пожимает плечами, закатывая глаза. Мол, ну ты и дурочка, Регина, вообще такое говорить. – Ну а я верю. И хочу заниматься сексом не абы с кем, а с тем, кого люблю.

— Любить ты можешь, кого угодно, а хочешь меня. С этим ничего не поделать.

Развернувшись, он достает вторую порцию, в тишине перекладывает все на тарелки, пока я сижу за столом, кусая губы. Я зла на него, зла за такую циничность и насмехательства, но при этом испытываю жалость.

Если человек не верит в любовь, какая у него жизнь? Вот такая, как у Славы, отстраненная от других, циничная, потребительская. Только мне почему-то кажется, он сам этому не рад. Не нравится ему такая жизнь, только он у себя в душе аргументов не находит, которые бы перевесили в другую сторону.

— Расскажи мне о себе, – прошу я, сама не зная, с чего набравшись смелости. На пару секунд Слава застывает спиной ко мне, потом несет на стол тарелки. Усевшись, равнодушно интересуется:

— Зачем тебе это, Регина?

— Хочется.

Он хмыкает.

— Это не ответ.

— Это ответ. Почему я не могу просто хотеть узнать тебя лучше?

— Чтобы что?

Мы смотрим друг на друга в явном непонимании. Как объяснить человеку, что у меня нет никаких целей, и мне действительно просто хочется, когда он уверен, что у всего должна быть какая-то цель?

— Обычно люди разговаривают друг с другом, – парирую я. – Делятся тем, что происходит в их жизни. Ты же блогер, должен уж знать.

Слава фыркает.

— В блоге я не делюсь ничем важным для меня. По-настоящему важным, я имею в виду. Блог – это жвачка для аудитории, на которой я поднимаюсь вверх, вот и все.

— Так значит все-таки есть что-то, что для тебя по-настоящему важно?

Слава мерит меня долгим взглядом, который я умудряюсь выдержать.

— Хочешь вечер откровений? – спрашивает насмешливо. – Тогда мне нужно что-то взамен.

— Что?

— Я отвечу на три любых вопроса за поцелуй.

Я расширяю глаза, Слава наблюдает за мной, не скрывая веселья.

— Ты все делаешь, чтобы поиметь себе выгоду? – спрашиваю, не касаясь самого условия, от него во рту сразу выделяется слюна, а сердце замирает.

— Так я вроде объяснял, ты плохо слушала. Так делают все. Просто кто-то вуалирует это под высокие чувства, а я предпочитаю говорить, как есть. Ну что, согласна? – я отворачиваюсь, а он продолжает. – Брось, ты ведь и сама этого хочешь, просто не признаешь.

— Я не хочу! – вру я так себе, потому быстро продолжаю. – Хорошо, но сначала ты отвечаешь на мои вопросы, и не увиливаешь, как ты это делаешь обычно, а нормально, развернуто.

Славу данная перспектива не смущает, судя по блеску в его глазах, мысленно он уже перенесся в ту часть, где я выполняю свое условие. Я сжимаю колени, стараясь унять странное томление, появившееся в теле, как только мы заговорили о поцелуе.

Понимаю отлично после всего вышесказанного, что у Славы ко мне ничего, кроме влечения, нет, но все равно такой его интерес льстит. Он красивый парень, сексуальный и, как бы ни пытался казаться козлом, знаю, что в нем много хорошего.

Не стал бы он защищать меня от нападок, если бы действительно ненавидел. Они бы ему только на руку были. А про драку я вообще молчу. И про то, что между нами было, промолчал, не раструбил друзьям.

Ладно, сейчас о другом. У меня три вопроса, и надо подумать, что я хочу узнать.

— Расскажи, почему развелись твои родители и как ты это перенес.

Слава поднимает голову к потолку, усмехаясь. Ну а что он думал, я буду его о погоде спрашивать?

— Ты такая настырная, Регина. Ладно, хочешь, слушай. У отца с моими братьями всегда были натянутые отношения, но я по наивности этого не замечал. Ко мне он хорошо относился, без заморочек и попыток что-то вылепить. Братья рано перестали жить с нами, и я как бы существовал в своем мирке счастливой семьи. А потом в один из дней приехал Стас и набил отцу морду. Тогда и выяснилось, что весь мой мирок был иллюзией. Оказалось, что много лет назад отец сломал Стасу и его девушке жизни, жестко так потоптался по ним. С Владом они в контрах потому, что тот оказался успешнее, отцовское эго это не выдержало. И с мамой, как оказалось, тоже ничего хорошего. Вопрос о разводе возникал много раньше, еще до моего рождения. И история Стаса стала последней каплей. Все развалилось в один момент, и знаешь почему? Потому что на самом деле ничего не было. Только красивый искусственный фасад, за которым пустота.

Слава успел доесть, рассказывая, а я так и сижу перед полной тарелкой плова. Так вот что имел в виду парень, когда говорил, что я совсем не знаю его отца?

— И что после развода? – спрашиваю несмело.

— Да ничего, – он моет тарелку, стоя ко мне спиной и продолжая говорить. Возможно, так слова даются ему проще. – Я не готов был сдаваться и специально остался с отцом. Думал, мама в одиночестве передумает, потянется к нам, а я смогу уговорить отца, что они совершили ошибку. Только это было бессмысленно, – повернувшись ко мне, Слава вытирает руки. – Мать через пару месяцев укатила в Индию, отец почти не общался со мной, а потом притащил эту милую Алсу, – сарказм в его голосе скрыть было бы невозможно. – Стало ясно, что я сильно прогадал со своим планом. Впрочем, к этому моменту я уже не был удивлен, скорее, разочарован. Ну что, ты удовлетворена моим ответом? Зачет? – криво усмехнувшись, он падает обратно на стул, пока я вяло жую плов.

— Спасибо, что рассказал, – отвечаю ему.

— Валяй второй вопрос.

Посмотрев на него, все же решаюсь:

— Что произошло у вас с Зацепиным?

Он смотрит на меня, не отрываясь, и я опускаю голову, впихивая в себя остатки ужина.

— Приходи в комнату, – кидает Слава и уходит.

Быстро помыв посуду, иду туда. Не очень он обрадовался моему вопросу, значит, действительно что-то произошло, не просто так Богдан себя ведет подобным образом.

Когда заглядываю в комнату, Слава играет на гитаре, подключенной к комбику. Звук тихий, но я все равно спрашиваю:

— Соседи не будут жаловаться?

Он только морщится, продолжая играть, глядя на меня, а я узнаю мелодию.

— Выживут только любовники, – не сдерживаю улыбки, и Слава криво усмехается в ответ. Хочу спросить, он разучил эту тему после нашего разговора или уже знал, но не могу себя заставить. Ведь если первое, то… Это что-то значит, правда?

Присаживаюсь на край кровати на расстоянии от парня, доиграв тему, он откладывает гитару в сторону.

— Классно, – говорю честно, – странно, что у тебя мало постов с музыкой.

— У человека должно оставаться что-то свое, так ведь? – усмехается Слава снова. Я киваю. А вдруг мои вопросы – это попытка залезть в то самое личное, что он хотел бы оставить себе?

— С Зацепиным мы сошлись после развода родителей, – заговаривает Слава, а я обращаюсь вслух. На меня парень не смотрит, подавшись вперед и уперев локти в колени, разглядывает пол. – До этого было на уровне привет-пока. Он особо ко мне не цеплялся, черт знает, почему. Когда предки разошлись, у меня немного сорвало башню. Я закрылся ото всех друзей, перестал проводить с ними время, варился в собственных эмоциях один на один. Как-то мы с Зацепиным пересеклись и затусили. Он реально малость отшибленный, без тормозов чувак, да у него своя история… В общем, – Слава переводит на меня взгляд. – Он оказался тем, кто был мне тогда нужен. Никаких сочувствующих взглядов, душещипательных речей, только хардкор. Клубы, бухло, драки. Дрался в основном он, мне эта тема не интересна, но адреналина хватало на всех. А потом к нам пришла новенькая. Кристина. Как в дурацкой детской истории все закрутилось по цепочке: Богдан запал на нее, а она – на меня.