Аморал (СИ) - Багров Михаил. Страница 21

Особняк встретил меня умиротворённой тишиной, он всё ещё выглядел неухоженно, но судя по тому, как улучшился запах вокруг, Потап Михалыч свою часть сделки выполнил.

На автопилоте спустился прямиком в подвал и почувствовал едва уловимый звон в ушах, доносившийся со стороны алтаря. Кажется, предки хотели пообщаться.

— Не сегодня, — раздражённо рыкнул, лёг на пол и закрыл глаза. Нет, сюда определённо нужна была кровать...

Всполохи огня ослепляли, кто-то сгрёб меня за шкирку и тащил подальше от взрывающихся снарядов. Не было ни жреца, ни чёрной жижи, что из него сочилась. Скверны, подсказало мне моё подсознание. Я никак не мог вспомнить, почему был уверен, что эти чёрные щупальца назывались именно так. Готов поклясться, что никогда раньше ни с чем подобным не сталкивался.

— Живой?! — обеспокоенный голос Советника прервал мои размышления.

— Вроде живой, контузило только слегонца. И это... от него идёт мощный фон энергии смерти, я такого никогда не встречал.

Судя по всему, за шкирку меня тащил один из некромантов. Морт, кажется. Я плохо знал их братию, да и они не стремились идти на тесный контакт. Но всегда приходили на помощь, когда возникала такая необходимость.

— Ладно, тащи его в палатку, там разберёмся, — я слышу, как Советник морщится и машет рукой в сторону полевого тента. Он не любил разговоры о смерти и всегда настаивал на том, что худой мир лучше любой войны.

Жаль, что это не всегда работало.

Я сделал усилие, чтобы вывернуться из стальной хватки некроманта. Мне нужно было обратно на поле боя. Но меня тут же перехватил Советник.

— Да лежи ты, успеешь ещё навоеваться. Фара дум! — он раздражённо укладывает меня на лежак, и я проваливаюсь в темноту.

Проснулся я в холодном поту и укрытый каким-то тонким покрывалом.

Хех, кому-то всё же хватило смелости сюда спуститься.

За дверью слышна постепенно нарастающая ругань. Ну что там ещё?

Пошатываясь, выползаю из подвала. Состояние слабости во всём организме, как после затяжной болезни.

— Да он три дня уже там торчит! — визгливый голос Мухина вгрызается в мозг.

— И ещё три дня проторчит, ежели господину надобно будет, — спокойно басит баба Маша. — Куда собрался, малохольный?!

Непродолжительные звуки борьбы и всё затихло.

Так, у меня два вопроса. Во-первых, что тут делает баба Маша, а во-вторых — в каком нахрен смысле три дня?!

Я был уверен, что проспал не больше восьми часов, а тут... Если меня так выключило из-за моих экспериментов со скверной, а я был уверен, что так и есть, то перспективы вырисовывались не очень радужные.

У меня были большие планы на этот источник силы, а теперь придётся с ними притормозить. Я просто не могу себе позволить опять выпасть из жизни на такое количество времени.

Обидно, мне казалось, что я нашёл ту самую заплатку, которая позволит мне игнорировать адамантовый браслет. Возможно, если я не буду так нагло и много черпать энергию скверны, то и такого жёсткого отката удастся избежать.

В любом случае, скверна решала мою проблему только тогда, когда я находился с ней рядом. И пока я не придумал, как приручить эту чёрную субстанцию, чтобы её частичка постоянно находилась рядом, сильно рассчитывать на скверну не стоило.

Картина, представшая передо мной, когда я вышел из подвала, была просто восхитительна.

Мухин то и дело пытался прорваться к двери, но тучная баба Маша была неприступна. Она стояла широко расставив мощные ноги и скрестив руки на груди. А на каждую его попытку только раздражённо хмыкала и поносила беднягу на чём свет стоит.

Мне его даже жалко стало, если честно. Взгляд у него был растерянный и обречённый.

— Ну наконец-то! Наша спящая красавица соизволила проснуться!

А нет, не жалко.

— Мне надо срочно с тобой поговорить, — Мухин снова стал надменным и раздражающим.

— Ну давай поговорим, раз надо, — пожимаю плечами, чем быстрее от него отделаюсь, тем лучше.

— Да вот ещё! — зычный голос бабы Маши заставил Мухина пугливо присесть. Я, слава скверне, удержался. — Господину надо поесть. Он хоть и нехристь богомерзкая, но обедать вовремя обязан!

Возражать ей не очень-то хотелось, хотя голодным я себя не чувствовал.

— Позже поговорим, — кивнул я Мухину и направился на кухню. Столовая ещё была не готова, как буркнула мне, удовлетворённая моей покладистостью, женщина.

Мухин тоскливо вздохнул, но возражать тоже не решился.

***

Перед обедом мне всё-таки удалось ненадолго улизнуть в ванную, чтобы смыть с себя засохшую кровь, пот и грязь. И только после этого, разомлевший и расслабленный от горячей воды, я спустился на кухню, откуда доносились соблазнительные запахи.

В какой-то момент мне начало казаться, что это какой-то коварный план — убить меня посредством критической массы еды в моём желудке.

В меня впихнули две тарелки густого наваристого супа, тушёную капусту с мясом и толчёной картошкой, и несколько кусков пирога. Да, тоже с мясом. От чая со сладкими пирожками я позорно сбежал к Мухину. Но сначала сделал крюк и отыскал Потапа Михалыча. Нужно было срочно решить один вопрос, а я и так потерял уже слишком много времени.

Кстати, пока обедал узнал, что здесь делает баба Маша. Именно она стала тем человеком, который контролировал все рабочие процессы в особняке.

Хотя, баба Маша скорее контролировала меня. Чтобы, как она выразилась, я девок молодых своей тёмной магией не соблазнил и не попортил.

Потапа Михалыча я нашёл на заднем дворе, он следил за ремонтными работами. Заметив меня, старик сдержанно кивнул и дав ещё парочку указаний, подошёл.

— За месяц управимся, я думаю, — сообщил он мне.

Я рассеянно кивнул, это меня сейчас волновало меньше всего.

— Нужно поставить кого-нибудь на границу со скверной.

— Зачем? — старик насторожился и нахмурил брови. — Осквернённые нас не трогают, если мы к ним на территорию не суёмся. А скверна, знай себе, ползёт потихоньку и никакой пост её не остановит.

Раздражённо вздыхаю. Для тех, кто очень долго жил под гнётом злобных некромагов они задают как-то слишком много ненужных вопросов.

— Мне не нужно, чтобы кто-то останавливал скверну или осквернённых, но я должен знать, что происходит на границе. Сегодня они вас не трогают, а завтра решат, что личная деревушка с местными жителями, это отличный обеденный стол. Я слышал, как думает скверна — она непредсказуема в своих действиях и желаниях.

Да и тот разумный осквернённый меня тоже беспокоил, честно говоря. Но об этом я вслух говорить не стал.

Старик недоверчиво щуриться, но молчит, обумывая полученную информацию.

— Отправлю туда Фёдора с сыном, они охотой промышляют, с ружьём обращаться умеют. Думаю справятся.

Меня такое решение вполне устраивает, можно теперь и к Мухину сходить.

— Погодь, господин, — окрикивает меня в спину старик. Он мнётся и отводит глаза, видно хочет о чём-то попросить, но боится моей реакции.

— Ну говори уже.

В пределах разумного я готов идти на контакт, тем более староста имеет огромное уважение среди местных. Не уверен, что без его помощи меня вообще будут слушать. Разве что из страха. Но я никогда не любил методы запугивания, как правило они не давали нужного результата.

— Ты на бабку мою не серчай, ежели чего, — наконец говорит он твёрдо, — она баба у меня не глупая, хоть и дурная.

— А зачем она ко мне работать пошла, раз неглупая? — усмехаюсь я. — Или это особая форма мазохизма — работать на того, кого презираешь?

— Да не презирает она тебя, господин, — он махнул рукой, — просто недолюбливает. Но тут сам понимаешь, вашего брата никто не любит. Знаешь сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы людей уговорить у тебя в особняке работать? Вот то-то же, — дождавшись моего отрицательного маха головой, он удовлетворённо продолжил, — А Машка у меня тридцать пять лет на заводе бухгалтером проработала и при этом ни одного своего начальника не любила. Так что ты не сомневайся, господин, она ответственная у меня очень. Ежели что надо по работе — всё сделает.