Джек Ричер: Время свободы - Чайлд Ли. Страница 16

– Я не прошу вас вести расследование вместо меня.

– Знаю.

– Вы не должны в него вмешиваться.

– Я уже вмешался.

– Значит, надо прекратить и оставаться в сторонке.

– Зверски убита женщина. Кто-то ведь должен что-нибудь предпринять.

– Мы сами предпримем какие-то меры. Наше полицейское управление.

– Правда? С вашим лентяем-начальником?

Хэрвуд снова опустил глаза в пол.

– Давайте мне этот адрес, – повторил Ричер. – А сами не высовывайтесь. Я буду на связи.

Глава 14

Если принять в расчет фурнитуру и светильники, прибавить сюда стоимость произведений искусства, которыми украшены стены, то квадратный фут в центральной приемной компании «Минерва» в Уинсоне обойдется вам дороже, чем в штаб-квартире любой корпорации штата Миссисипи. Бруно Хикс обожал разбрасываться подобными фразами. Особенно перед представителями прессы. Возможно даже, что это была чистая правда. Хиксу на это было наплевать. А в подробности вдаваться он не любил. Зато всегда любил производить на людей правильное впечатление. Приобретя тюремный комплекс, руководство «Минервы» прежде всего озаботилось тем, чтобы выстроить этот центр, и указание Хикса архитекторам было простым: проследите за тем, чтобы здесь так и разило большими деньгами. Здание центральной приемной располагалось неподалеку от выхода с территории в город, как раз напротив блоков с тюремными камерами. Здание было невысокое, двухэтажное, облицованное светлым камнем и в плане представляло собой букву V. Отчасти для того, чтобы оно могло разместиться на небольшой площади. Но главным образом, чтобы окна с внутренних сторон здания не выходили на строения, где располагались тюремные камеры, а также на дворики для прогулок заключенных. Одно крыло здания полностью было занято под конференц-зал. Хикс пробрался через лабиринт пересекающих комплекс дорожек, огороженных бортиками, как раз в ту минуту, когда тайная сходка в блоке S2 уже завершилась; попасть на нее вовремя он так и не успел. Когда он, с порозовевшим лицом и запыхавшись, распахнул двойную дверь и вбежал в помещение, сидящие там шестеро человек сразу повернули к нему головы. Трое – с одной стороны длинного, сделанного из ольхи стола. Двое – с другой. И один воззрился на вошедшего с дальнего конца стола. Это были журналисты, которые явились сюда, чтобы получить информацию о мероприятии, запланированном на пятницу. А вдобавок еще кое-какие сведения, то есть все, чем он сочтет нужным напичкать их, пока они сидят тут, раскрыв рот, и слушают, что он скажет.

Хикс подождал, пока в кресле устроится еще один соучредитель «Минервы», Деймон Брокман, и отпустил охранника, который присматривал за посетителями. После чего Хикс приступил к делу, как привык делать всегда. Встал во главе стола и, подражая выступающим по телевизору проповедникам, простер к журналистам руки.

– Скажите мне откровенно, – начал он, – разве, сидя в этом помещении, можно сказать, что вы находитесь на территории тюрьмы?

Все пятеро журналистов послушно помотали головой. И только шестой, в дальнем конце стола, никак не отреагировал на этот вопрос.

Хикс улыбнулся и продолжил свою речь: он поведал слушателям одну историю. Ту, что случилась с ним и его коллегой Брокманом. Он рассказал о том, как тридцать лет назад они познакомились, будучи еще новичками-надзирателями в одном государственном исправительном учреждении в городе Лаббок, штат Техас. О том, какой ужас на них обоих произвели условия содержания заключенных. О том, как они, молодые надзиратели, стали свидетелями вопиющей нехватки средств на это. Свидетелями бесчеловечного обращения с арестантами. Потом Хикс подпустил в свой рассказ немного философии. Кое-что из Фуко [7]. Кое-что из Бентама [8]. Соединил все это вместе для того, чтобы стало понятно, какие идеи лежат в основе принципов, принятых в исправительном учреждении «Минерва». Неслучайно, кстати, названного именем античной богини мудрости, справедливости и прочих положительных качеств. В учреждении, призванном видеть в каждом заключенном существо, каким оно, собственно, и является, то есть человека. Да, человека, пусть даже и оступившегося, совершившего в своей жизни ошибку, свернувшего не на ту дорожку. Но у которого тем не менее еще есть возможность все исправить. И в дальнейшем вносить свой положительный вклад в общее дело. У такого человека есть будущее, при условии создания для него соответствующей среды и оказания ему дружеской поддержки. Хикс рассказал о принятых здесь компанией программах, профессиональной ориентации заключенных. О внедряемых новациях касательно их здорового питания и физической культуры. О профилактических медицинских обследованиях, проводимых за счет компании во всех пяти ее учреждениях подобного рода. Свои рассуждения Хикс подкрепил примерами и статистическими данными. Некоторые из них, возможно, даже были точными. Он указал на значительное повышение процента занятости после освобождения. И весьма значительное снижение процента рецидива. И закончил он тем, что подвел все вышесказанное к событию, которое должно состояться в ближайшую пятницу. Событию, сверкающему в короне «Минервы» одной из самых ярких жемчужин. Спонсируемая компанией программа апелляции для заключенных, которые отметились хорошим поведением и теперь могут убедительно заявить о том, что они стали жертвами неправедного правосудия.

Чтобы придать последним своим словам дополнительный вес, Хикс сделал паузу. Положил обе ладони на стол и наклонился вперед:

– Вопросы?

Хиксу всегда задавали массу вопросов, – как правило, они касались всяческих мелочей. Например, кто является спонсорами. Каковы правила приема на работу. О практических подробностях трудоустройства. О правилах посещений заключенных. О случаях насилия в учреждении. Случаях организации в среде заключенных различного рода банд. Он ждал вопросов об окружающей среде или о влиянии деятельности компании «Минерва» на другие сферы жизни города. В последнее время эти темы приобрели жгучую злободневность. И тогда в его выступлении может появиться некий элемент непредсказуемости. И в зависимости от настроения аудитории беседа может принять острый характер. Например, могла быть затронута такая проблема: нравственно ли получать прибыль, зарабатывая на людях, помещенных в тюрьму. Или достаточны ли принимаемые меры против сексуального насилия над заключенными, которые не могут себя защитить. Имеются ли свидетельства расовых предрассудков среди охранников. Словом, все те аспекты, что требуют более серьезного и осторожного подхода.

В течение четверти часа пятеро сидящих перед Хиксом журналистов проставили в своих блокнотах все галочки. Хикс постарался произвести впечатление, будто прежде такого типа вопросов он никогда не слышал. И они ему самому показались весьма интересными. Он ответил на последний, как он надеялся, вопрос и намеревался уже завершить встречу, как вдруг ожил и зашевелился шестой журналист. Тот самый, сидящий на другом конце стола. Самый молодой из всех остальных. Круглолицый, с пухлыми щечками, растрепанными светлыми волосами, в выцветшей одежде, купленной в армейском магазине. Перекрасить волосы, добавить берет – вылитый Че Гевара, подумал Хикс. Молодой журналист обращал на себя внимание еще кое-чем. А именно тем, что до этого момента не проявлял никакого интереса к происходящему. Казалось, все это время он просто дремал.

– Уровень смертности в тюрьмах «Минервы» шокирует, – заявил он. – Почему он так высок?

Хикс опустил глаза на Брокмана и секунду молчал.

– Уровень смертности в наших исправительных учреждениях, – ответил он, предварительно облизав губы, – отнюдь не высокий. Вы считаете, что это не так? Можете пояснить?

Брокман достал из кармана мобильник. Он держал его низко, на уровне коленей, чтобы никто не видел, как он большим пальцем набирает кому-то текстовое сообщение.